Анатолий Агарков - Семь дней Создателя

— Многие хотят.

— Ты хочешь?

— Не то чтобы очень, но иногда возникают мысли — вот это я бы сделал не так.

Патрон замахнул стопарик, потянул носом и шумно выдохнул через рот.

— И что бы ты сделал не так?

— Переход от плановой экономики к рыночной — плавным, без скачков и шока.

Президент молчал, кувыркая бокальчик между пальцами, и это обстоятельство вдохновило меня на продолжение.

— Постепенно — сначала торговлю и сферу услуг. Есть желание, есть таланты — пожалуйста, открывай собственное дело и плати в казну налоги. Хочешь валенки катать или там, сортир кооперативный открыть — триколор тебе в руки. Дать слабину в этих отраслях и год-другой понаблюдать — как поведут себя новоиспеченные буржуи, как народ воспримет новшества. Потом фермерам в селах землю в аренду дать: пусть трудятся и богатеют — кто против? Ну, а с заводами и фабриками стоит повременить: общенародная собственность и основа государственной независимости — её абы кому и за так раздавать не след. Я уже не говорю об оборонке, энергетике и природных ресурсах.

— Нет у меня, Алёша, столько времени.

— Ликург одну жизнь прожил, а принявшая его законы Спарта — сотни лет, и процветала.

Патрон вздохнул тяжко.

— Ладно, что там теребить мёртвого осла уши — имеем, что имеем, и не знаем, что делать дальше.

Это он о стране или своей предвыборной кампании?

— Хотите ошибок избежать — советуйтесь с народом.

— Референдум?

— Форум, в интернете, на личном президентском сайте, по любому вопросу. Наберётся половина и чуть больше от числа проголосовавших, можно и рискнуть с идеей на практике.

— Я, брат, понимаешь, не того в компьютерах — ни бельмеса.

— Это не предлог, чтобы отказаться от идеи.

— Советы слушать слушаю, но решения принимаю сам.

Патрон грохнул по столу, посуда подскочила, а могла бы и попадать — таким-то кулачищем. Может, то было предупреждение моей настырности, но я не унимался.

— Хорошо, другой вариант. Ставим вопрос на виртуальный форум — кого ты хочешь видеть президентом России? Смотрим показатели рейтинга — у кого выше, тот с портфелем.

— Своими руками отдать власть коммунистам? Ты насоветуешь.

— Народ поддержал вас при их свержения — откуда теперь сомнения?

— Рейтинг, говорят, упал.

— Значит, народ стал худо жить.

— Новое без мук не родить.

— Чтобы легче мучилось, надо знать, что получится.

Патрон потянулся за бутылкой и тяжело сопел, разливая в бокалы водку.

— Легко тебе сказать — это отпустить, то попридержать. Думаешь, я всегда делаю, что хочу? Нет, брат, Его Величество Протокол правит страной, а я при нём — марионетка, понимаешь.

Что-то новенькое. Покосился на Патрона. Сидит, склонивши голову, с тоскою смотрит в дно бокала. Белоснежный чуб свесился и качается в такт сердцебиения, нездоровым румянцем набрякло мясистое лицо.

— Протестовать не пробовали?

— А я протестую, — шеф щёлкнул ногтем по краешку тонкого хрусталя.

Слабый довод для протеста, подумал, а вслух сказал:

— За Протоколом стоят люди.

Патрон встрепенулся, ткнул в мою сторону пальцем:

— Умник. А то я не знаю.

Вооружился бокалом:

— Всё я знаю и всех. Кто они без меня? Шу-ше-ра. Но что толку менять — Протокол-то останется.

Патрон выпил.

— Что с ним делать? Не знаешь? Вот и я не знаю.

— Почему не знаю? — нацелил пульт на светящийся в углу телевизор, переключил на канал "Новости 24 часа", прибавил звук. — Знаю. Я — президент, передо мною вся страна и информация из первых рук, минуя фильтры аппарата. Смотрим — правим.

На экране шёл сюжет о безногом инвалиде. У бедолаги случился пожар — выбрались с супругой, в чём спали, а дом сгорел. С той поры уже шестой год живут в уцелевшем сарае. Сердобольные соседи утеплили его, печурку сложили, а власти безмолвствуют.

— Константин Иванович имеет статус блокадника, — вещал журналист в телекамеру. — Ему положено бесплатное жильё, да видно не про него закон писан.

— Суки! — прокомментировал президент. — Ты, Алёша, запиши координаты — завтра взгрею кого надо.

— Повезло мужику — сам Глава государства вступился. А скольким не повезло? Скольких не замечают местные власти, обходят вниманием столичные журналисты?

— Что предлагаешь? Ну, давай комиссию создам по делам ветеранов, чтоб…, - Патрон не придумал, чем заниматься новой административной структуре, будет ли она эффективнее существующих, и замолчал.

— Что предлагаю? Государство объявило себя ответственным за судьбы людей, отдавших здоровье на его благополучие — выделяются средства, тратятся, а константины иванычи ютятся в сараях. Причина — казнокрадство. Значит надо лишить чиновников возможности красть у ветеранов. Как это сделать? Удостоверения ветеранам заменить налоговыми полисами. Минуя бюрократов, владельцы этих гербовых бумаг обращаются к предпринимателям, и те в обмен на налоговые послабления берут на себя заботу о ветеранах. И дом построят, и квартиру отремонтируют, и лекарства купят, и за кордон свозят подлечиться. На двести тысяч помог старикам, четыреста сохранил от налоговых перечислений.

Патрон смотрел перед собой, барабанил пальцами по столику, никак не комментировал. А меня несло.

— Бюджет уменьшится? Согласен. Но сорок его процентов ежегодно разворовывается недобросовестными чиновниками — такие данные об уровне российской коррупции опубликованы независимыми закордонными исследователями. Так что в этом плане возможна даже экономия. И если сократить ставших ненужными бюрократов, то она — налицо.

Молчание Патрона становилось тягостным. Может, перегнул с новаторством? Как бы кондрашка старика не хватила — от неперевариваемости услышанного.

Проявил инициативу — наполнил бокалы, взял свой, пригубил.

— Хотите, случай расскажу из так называемых дорожных встреч?

Не дождавшись согласия слушать, продолжил.

— В Москву добирался в одном купе с парочкой из провинциального русского городка — ребята загорелые, с курорта. Он из серых бизнесменов, у которых большая часть доходов скрыта от налоговой отчётности. Она — сотрудница Собеса по делам сирот. Выпили, разговорились — они за свой семейный нескончаемый спор. И меня втянули в качестве рефери — кто прав, кто не прав.

Она, тыча пальчиком в мужа:

— Вот ты налоги не платишь, а мы едва-едва наскребаем средств, чтобы помогать сиротам. Ни совести у тебя нет, ни стыда.

— Стоп-стоп-стоп! — обвиняемый ткнул окурком в пепельницу. — Скажи мне, дорогая, сколько вас в отделе?

— Трое.

— А сколько потратили на ребятишек в прошлом году?

— Полмиллиона.

— Пятьсот тысяч сиротам и пятьсот сорок тысяч ваш общий годовой фонд заработной платы, верно? Так мне проще потратить миллион на проблемы малолетних бедолаг, чем кормить трёх дармоедов.