Марина Дяченко - Одержимая

— Не показывай на себе, — съязвила Ирина.

— Ты рисуй! Представляй себе!

— Да что я могу себе представить?!

Она нарисовала глазастого мальчика с улыбкой.

— Ты издеваешься? — тихо спросил демон.

— Олег, — Ирина вздохнула. — Ты сам-то понимаешь, во что меня втравил?

Демон стиснул зубы.

— Ни имени, ни нормального фото, ни единого знакомого, ни единой связи, — проникновенно начала Ирина. — Олег, измени условия, а?

Демон странно на нее посмотрел.

— Дай подсказку, — снова попросила Ирина.

— У меня нет, — глухо сказал демон. — Все, что знаю, я тебе сказал.

— А откуда ты вообще берешь информацию? Как это происходит? Вот ты его видишь — это описание или картинка, будто в кино?

— Не твое дело, — сказал демон, но в голосе его не было прежней уверенности.

— Почему же — не мое? — Ирина отодвинула листы, поболтала ложкой в чашке с чаем. — Почему — не мое? Ты ведь в меня вселился, а не в кого-нибудь! Я из-за тебя ночей не сплю, здоровьем рискую, деньги теряю!

Демон ушел в комнату и там уселся на диван. Ирина, прихватив чашку, пошла за ним; старинные часы пробили половину четвертого.

— Как ты узнаешь про этих людей? Ты ведь с ними не был знаком раньше?

— Не был.

— Как ты узнаешь о них?

— Мне… сообщают.

— Словами?

— Нет. Это… чувство. Ощущение. Иногда картинка. Где-то так.

— Хорошо, — Ирина подобралась, — а где ты был… до задания? Вчера? Позавчера? Что ты видел, что чувствовал, чем занимался?

Демон нахмурился, но не потому, что искал способ осадить ее. Ирина поняла почти с восторгом: он вспоминает.

— Меня… не было, — наконец сказал он с запинкой. — Кажется, так.

— То есть ты есть, только когда у тебя очередное задание?

— Ну… наверное.

— А зачем такие сложности? Если спасать самоубийц — зачем сначала их искать, метаться, собирать информацию по крупицам, рискуя опоздать… Вот мальчик. Его надо спасти. Так почему ты не знаешь, как его зовут, где искать?

— Я не знаю точно. — Он снова запнулся. — Но, кажется… Это из-за тебя.

— Что?!

— Я вселился в тебя, и все, что со мной происходит… связано с тобой. С твоим… твоими… особенностями.

— Я особенная? — Она села напротив, в кресло. — Я что, действительно… ведьма?

— Ты уже спрашивала.

— А ты не ответил. Я — ведьма? У меня способности к колдовству?

— Ты шарлатанка.

— Тогда почему? Если бы ты вселился в следователя прокуратуры или в магната с кучей денег…

— Я не выбираю, в кого вселиться! — шепотом закричал демон. — Я ничего не выбираю! Как груша не выбирает, упасть ей на землю или на небо!

Ирина глотнула чай из чашки и обожглась; интуиция подсказывала, что тему продолжать не следует: демон близок к тому, чтобы взбелениться.

— А если бы я вселился в магната, — он говорил теперь, будто отплевывался, — я, может, вообще ничего бы не узнал про этих людей… И вообще никого бы не мог спасти. И пошел бы сразу в ад…

— Когда ты говоришь «ад» — имеешь в виду сковородки?

— Слушай, заткнись!

— Хорошо, — сказала она примирительно. — Что у нас с уликами? Во-первых, эта книжка. Во-вторых, оранжевая линия, в центр, район «Новых Черемушек».

— Еще одежда, — демон всматривался в экран. — Куртка… легкая, серая. Замок расстегнут. Под курткой пиджак, вроде школьной формы. Синий.

— Тут что, можно различить цвет?

— Синий, говорю тебе! И вот еще кусок эмблемы, круглый. Что на эмблеме — разобрать нельзя.

— Хорошо. — Ирина сделала новый большой глоток, прочистила горло. — Значит, он ехал в школу. На метро. В сторону центра. В свою обычную районную школу он на метро ехать не стал бы? Думаю, школа продвинутая, гимназия какая-нибудь или что-то с хорошей репутацией…

— Ты права, — вдруг сказал демон.

— В смысле школы?

— В смысле… По этим данным нельзя найти человека в Москве.

Ирина поперхнулась чаем.

— Это значит, — демон поглядел в потолок, — что мальчик умрет.

Антон отпер дверь своим ключом. На цыпочках прошел сначала в ванную; внимательно разглядел себя в зеркале.

Умылся холодной водой. Тщательно вымыл руки — три раза, с мылом.

Сел на край ванны и опустил плечи.

Ладно, Пиня смотрит на него, как на комок слизи. Но свои, одноклассники-то? Спокойно выждали, пока свершится «разборка», и только тогда, по сигналу, веселой толпой завалили в раздевалку — за минуту до звонка на физкультуру.

Соблюли приличия. Не заступиться за своего — неприлично, видите ли. Надо выждать, глядя в другую сторону, и сделать вид, что ничего не знаешь…

Он ведь учился с ними целый год. Давал им списывать. Смеялся их шуткам. И так и остался пустым местом для них. Почему?

Сегодня мама вытирала пыль на столе; он заметил это по тому, как неровно стояли его вещи на полочке: деревянный верблюд, пластиковая машинка, любимая с детства, и тряпичная сувенирная лягушка. Нахмурившись, Антон осторожно расставил их на места: машинка — под углом девяносто градусов к краю полки, лягушка — мордой к верблюду, верблюд — лицом на север. Порядок в комнате был необходим ему — физиологически. Покосившийся плед, лишняя бумажка на столе, упавший под кровать носок мучили его точно также, как, например, защемленный дверью палец. Поэтому в его комнате всегда — всегда! — царил порядок. Одежда в шкафу висела в строго установленной последовательности. Футболки в тумбочке были уложены стопкой и разобраны по цветам.

Он понимал, что это ненормально. Но именно порядок — внешний порядок — помог ему выжить в те дни, когда вдруг не стало папы.

Он просмотрел почту. Как обычно: ни от кого ни строчки. Будто нет на свете такого человека — Антон Нечаев.

Он аккуратно развесил одежду и принялся мыть пол; обычно, когда он убирал снаружи, ему казалось, что чище становится внутри.

Но не сегодня.

— Объясни!

Ирина сжимала кулаки. Демон сидел, опустив руки, на краю дивана.

— Объясни, как это все происходит! — Ирина тщетно пыталась поймать его взгляд и, будто в работе с клиентом, прочитать реакцию. — Ты можешь запросить помощь? Дополнительную информацию? Ведь если кто-то там, — она ткнула пальцем в потолок, — хочет их спасать, значит, желает добра? Значит, кое-кто, кроме нас, заинтересован, чтобы у тебя все вышло, так?

Демон не отвечал.

— Ну почему ты уперся и молчишь? Демон съежился, став меньше ростом:

— Не имеет значения.

— Что значит — не имеет? Чего ради ты портишь мне жизнь?

— Не имеет значения. Мы не найдем его, этот парень все равно умрет.

— А плевать мне на этого парня! Чем это для меня обернется, что со мной-то будет дальше? Можно узнать?

— Тебя всегда интересуешь только ты.

— А кто еще? Я у себя — одна! Я просто пытаюсь выжить!

— Не получится.

— Что?