Юлия Игнатова - Хранитель

Две жертвы. Не хило. Значит, чтобы создать магически устойчивую тварь нужно прервать две жизни.

— Так он нас уже покинул к тому времени, дай милосердный Алдор ему зровьица. А уходя наказал: ежели Сенька таки околеет, то снести его на луг за селом, да сжечь на закате следующем, на пригорке, что кустом иглицы помечен. Вознести молитву Властителю, и тридцать три года не подходить, покуда грехи наши тяжкие семью ветрами не развеются.

— Кнез, как вор умер? — уточнил Лаер.

— А. Ну так он спицы себе в глаза вогнал. — Пожал плечами бородач, вновь наполняя незаметно опустевшие кружки.

— З-зачем? — округлил глаза Ирте.

— Кричал, что де Кавайку так освободит, дурень.

Вот даже как. Значит, вторая жертва нужна была позже первой, чтобы укрепить зарождение твари.

На лицо глупый любовный треугольник. Местная дурочка влюбилась в купца, а в нее влюблен сын кузнеца. Девчонка, скорее всего сотворила самоубийство с подачи мага (если жертва добровольно отдает жизнь, то блок даже сильнее), а уходя маг покапал на мозги сыну кузнеца, тоже не блещущего умственными способностями. Наверняка напел красивую сказочку, что ежели он умрет, то его возлюбленная оживет. А чтобы никто не захотел рыться в грязном белье возвестил о том, что мальчишка из-за чужих грехов скончается, прекрасно понимая, что согрешит только этот дуралей. Итого три жизни.

— Я идиот. — Горестно признал Рийский. — С момента вознесения, я перестал понимать.

— Жертвоприношение. — Откинувшись спиной на стену, негромко пояснил Лаер

— Чтобы управлять созданием твари… — быстро сообразил Рийский, и, прищурившись, улыбнулся. — Ну, прохвост! Это ж надо додуматься…

— У них это система. Такое происходит везде. Ты можешь предположить, кто может это все продумать и профинансировать? — Лаер задумчиво пожевал перо лука.

— Ты. Или я. Но так, как это не мы, то даже не знаю… — Покачал головой Ирте. — Совет магов… Но Феса, они же не будут создавать себе проблемы.

— Не скажи… Первоначально цели вполне были благородные — изничтожить нечисть в округе. А так же формально лишить меня работы и умалять мой авторитет, а затем нашептать правителю, что я не справляюсь со своими прямыми обязанностями и вышвырнуть меня подальше.

— Ну, это ты загнул, такая сложная логическая цепочка этим старым пердунам в жизни в голову не придет. — Задумавшись, проронил Ирте. — Беда только в том, что на нечисти твари не останавливаются…

— Кстати о твари, — Лаер, наконец, удостоил вниманием непонимающе глядящего на них старосту, — ты вещал, что мужики начали пропадать…

— Ага, — кивнул тот. — Аккурат между пригорком и лощиной. Там, значится, роща небольшая, дрова собирать ходим. Бабы-то, да дитяти, слава Всевышнему ничегошеньки, а как мужик нашенский зайдеть, то с концами, не иначе! А тута Предзнаменование это, и храмовик с катушек слетел… Истерит, стервец, людишек мне пугает…. Как был бы не святоша он, я б ему…

Тут Лаер с ним был солидарен. Если бы не святой сан и непонятно откуда возникшая неприкосновенность, он бы давно перебил всех этих хитрющих и жирующих сволочей.

— Ни крови, ни останков?

— Ничего. Токмо вещичка такая…

— Какая?

— Ну… — бородач неожиданно засмущался.

— Ну?

— Ну, порты. Вот.

Лаер и Ирте стараясь не расхохотаться, мучительно избегали взглядов друг друга.

— Порты? — несказанно удивилась Уна.

Бородач придерживающийся распространенного мнения, что негоже девке в разговор мужей вмешиваться строго зыркнул на стыдливо опечалившуюся девушку и кивнул.

— Срам, оно конечно. Только, стыдно сказать, бабы наши только по тем портам и опознают мужей-то. Ну а на них… ох, срам-то какой… пятна… Ну вы понимаете… — Совсем засмущался и одновременно пригорюнился староста, и совсем не к месту добавил, — не иначе.

Рийский покраснел, прикрыл лицо руками и всхлипнул, с трудом сдерживая хохот. Староста наивно полагавший что Ирте по достоинству оценил всю трагичность ситуации, тяжело вздохнул и наполнил его кружку.

Лаер чувствуя, как от усилий у него сводит скулы, сквозь зубы извинился и покинул избу. Добежав до отхожего места, Лаер не удержался и расхохотался.

— Эй, ты там? Давай быстрей, я уже не могу, — похихикивая потарабанил в дверь Рийский.

— Ты понял, что это за дрянь? — вышел Лаер.

— Ох, кажется, я диафрагму потянул… Что? А, да вроде. На суккуба похоже. — Задумчиво ответил Рийский и блаженно потянул, — о, как мне оказывается мало надо для счастья…

— Ты про суккуба? Извращенец.

— Нет, я про туалет. — Ирте распахнул дверь и широко улыбнулся молодухам, с любопытством заглядывающим через забор. — А вообще странно, после кхм… как бы это потактичнее назвать… контакта с суккубом должны исчезать порты, а не мужики.

— Ты забываешь, что это не простая тварь…

— О да, далеко не простая… — захихикал Рийский обнимая себя руками на морозном ветру.

— Не перебивай меня. Я не о том. Хотя, то о чем ты думаешь тоже странно. Получается, тварь мужиков… гм… "того", прежде чем сожрать? — Лаер распахнул дверь в дом и понизил голос, когда женщина, выглянув из-за прялки, тепло им улыбнулась.

— Меня больше интересует: эта тварь и нечисть "того" делала, прежде чем сожрать? Слушай, мне нравится этот маг! Давай его найдем и спросим, как он такую штуку создал?

— Ты все-таки извращенец…

— Я ж не для себя, — обиделся Ирте. — У меня конкурентов много. Хочу, чтоб она их "того", а потом сожрала.

— Сегодня отловим тварь, и можешь взять ее на перевоспитание, — разрешил Лаер, открыв дверь.

Староста весьма обрадованный вестью о том, что Хранитель порешит сегодня же вечером загадочную проблему, помчался делится благими вестями с селом. А Лаер, рухнувший на скамью, задумчиво прикидывал арсенал в борьбе с этим видом нечисти.

— Что там с суккубами? — к своему удивлению не припомнив ничего путного, взглянул он на задумчиво жующего Смотрителя.

— Честно говоря, за последние две-три сотни лет, о суккубах вообще никто не слышал. Да и прежде это было так, пикантный и большой частью преувеличенный миф, пользующийся особой популярностью среди придворных, охочих до пошлостей и пикантных скандалов. И в книгах суккубы как-то стороной обходятся, — почесал подбородок нахмуренный Смотритель. — Очень мало конкретики. Общее только то, что суккубы появляются в образе соблазнительной девушки, а после ночи любви крадут душу и порты.

— Гадость какая! — брезгливо поморщилась Уна, выронив вилку с соленым груздем. — Ну, душа-то понятно, демоны как-никак, а вот порты зачем?

— Военный трофей. — Хохотнул Лаер, и неожиданно придвинувшись к девушке, поймал ее губы своими.

Поцелуй, как он и ожидал, жег, кровь в ответ на ее полыхающий ореол забурлила в жилах. Голова начинала кружиться от мощи Таланта потерявшегося в смятении. Пьянящее чувство. Упоительно сладкое чувство. Он даже не предполагал, что магический контакт может приносить столько удовольствия. Но тут Уна пришла в себя, отстранилась и занесла руку. От пощечины Лаер увернулся и, прижав ее к себе, вновь поцеловал.