Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Алеклия лично подплыл на «Саталикозе» к злосчастной цепи, осмотрелся и приказал прикрепить ее к своему кораблю и к нескольким десяткам других – самых мощных. Когда все вместе потянули, цепь наконец лопнула и пошла ко дну. На авидронских судах, которые стояли поблизости, раздались радостные восклицания. На этот раз бионриды не издали ни звука. Авидроны сделали то, что не удавалось никому за всё время существования форта.

«Священная Армада» продолжила путь, и часть ее вскоре образовала перед самым носом бионридов боевую линию. Когда построение закончили, в дело вступили метательные установки – тысячи хитроумных механизмов, бросающих снаряды достаточно далеко и весьма метко.

У форта Нозинги имелось более полутора тысяч метательных механизмов, но сам форт был невысок и защищен недостаточно надежно, поэтому ураганный обстрел с авидронских кораблей оказался настолько успешным, что бионриды отвечали вяло, хотя и повредили каменными ядрами несколько десятков галер.

Вскоре «Священную Армаду» сменила армада «ФорнЭ», а затем и «Авидрония». Когда к концу дня дело дошло до «Белой Армады», постройки форта уже имели значительные разрушения, а многие крепостные метательные механизмы вышли из строя. Тут слухачи на «Саталикозе» разобрали трубные сигналы, сообщающие о том, что Нозинги взят штурмом с другой стороны, и Алеклия закончил морское сражение, испытав при этом что-то вроде огорчения. Ведь он собирался лично возглавить штурм форта с моря.

Вскоре Инфект уже разгуливал по форту в сопровождении внушительной свиты, которую, в свою очередь, окружали еще более многочисленные телохранители. Вскоре он выяснил, что его пешие отряды, обратив в бегство слабые заслоны, достаточно быстро вышли бионридам в тыл, где обнаружили слабозащищенную низкую крепостную стену. Не дожидаясь осадных приспособлений, авидроны разбились на несколько групп, многие из которых лишь отвлекали бионридов, изображая атаку. Под прикрытием лучников и пращников циниты штурмовых отрядов, скинувшие для легкости часть доспехов, подобрались к стенам и метнули наверх «кошки», рассчитывая зацепиться ими за зубцы бойниц. По веревкам, упираясь ногами в стену, воины в один миг поднялись на укрепления. Однако им даже не пришлось сражаться: воины гарнизона, защищавшие эту часть стены, в страхе разбежались; те же, кто решил сопротивляться, погибли в первые мгновения схватки.

Инфекту вручили список цинитов, которые первыми взобрались на стены и своей храбростью обеспечили общую победу. Из сотни отличившихся треть принадлежала к воинам Белой либеры, а среди них значился и ДозирЭ. Алеклия на этот раз нисколько не удивился, обнаружив в списке героев знакомое имя.

Из тридцатитысячного гарнизона форта пять тысяч воинов сбежали, как только показались на горизонте паруса авидронских кораблей, и столько же – во время обстрела и штурма; чуть более двух тысяч цинитов погибло от снарядов метательных механизмов и в прямых столкновениях. Остальные были захвачены в плен, включая всех бионридских военачальников. Авидроны же потеряли около ста человек.

На складах Нозинги обнаружили внушительные запасы продовольствия и оружия, а в военном порту стояли у причала несколько десятков галер и с ними две сотни малых судов, команды которых после получения приказа атаковать авидронов разбежались кто куда, бросив свои корабли. В денежном хранилище форта насчитали около пятнадцати тысяч берктолей – пошлина за несколько месяцев, и, ко всему прочему, в крепости обитало семь тысяч рабов, которых использовали на тяжелых работах и в роли прислуги. Алеклия остался изрядно доволен.

В форте Нозинги авидронский флот простоял четыре дня. В честь победы устроили пиры и состязания. Из захваченного золота Инфект приказал отчеканить несколько тысяч фалер, посвященных взятию форта, и лично раздал их лучшим воинам, присовокупив к этому наградные платки. После Кадиша и разных прочих испытаний, которые выпали на долю авидронских армий, штурм Нозинги показался легкой разминкой. Но Божественному, как и многим другим правителям, было свойственно преувеличивать в глазах современников свои деяния, поэтому-то он и поспешил щедро вознаградить отличившихся, а еще – послал в Авидронию голубей с сообщениями о яростном сражении и блестящей победе.

Так или иначе, но форт Нозинги, стоявший на бионридской земле, был объявлен авидронской вотчиной. Алеклия отдал указание пропускать в обе стороны все суда без разбора, бесплатно, и по узкому речному проходу весело заскользили корабли с лентами десятков стран.

В последний день победных празднеств Алеклия посетил дворцовую акелину – тот корабль, куда была определена его нынешняя фаворитка, прекрасная Глум из Плазерии.

Инфектом Авидронии мог стать только человек, не успевший обзавестись семьей. Будучи же избранным, под страхом низложения и изгнания, под страхом самой смерти, занявший трон навсегда терял право иметь жену и детей, о чем во время «Обряда Аззира и Нуригеза» давал представителям народных собраний торжественную клятву. Побочные же дети, если таковые обнаруживались, немедленно умерщвлялись. Таковы были жестокие, но мудрые авидронские законы. В этом состоял удивительный парадокс, который мыслители назвали «грономфским равновесием»: получая неограниченную власть над миллионами, всемогущий правитель, Бог, лишался при этом самого главного в жизни права – права на продолжение рода. Поэтому уделом авидронских инфектов становился Дворец Любви, та его часть, которую называли «восьмой раковиной» – местом, где содержались личные люцеи Инфекта.

В отличие от инфекта Ромитридата, который каждый день своего правления использовал для своих услад новую люцею, Алеклия был однолюбом и предпочитал бурным оргиям и ежедневным переменам связь постоянную, сопровождающуюся нечастыми встречами, богатыми подарками, искренними отношениями и трепетной близостью. За время своего пребывания в роли Божественного он сменил всего двух любовниц – Глум была третьей люцеей, удостоенной великой милости. Злые языки рассказывали, что первую избранницу Алеклии отравил убийца, посланный Ресториями, поскольку правитель настолько влюбился в жрицу удовольствий, что хотел бежать с нею в Яриаду, оставив страну без Инфекта и Бога.

Разделив ложе с Глум и проведя с ней весь вечер, Инфект вышел на палубу корабля и тут столкнулся с Андэль, которая только что простилась с ДозирЭ и возвращалась к себе, счастливая и возбужденная. Алеклия, знавший в лицо всех люцей Дворца Любви, остановил незнакомую девушку, отметив про себя ее редкую привлекательность, и поинтересовался ее именем. Получив ответ, Божественный сейчас же вспомнил недавнюю историю с поединком, пожелал побеседовать с Андэль и провел в ее обществе какое-то время. Люцея не могла относиться к Алеклии иначе, как к своему богу, поэтому правителю потребовалось приложить немало усилий, прежде чем девушка, с трудом преодолев крайнее волнение и страх, смогла освоиться и связно ответить на те вопросы, которые касались ДозирЭ, ее самой и смерти Туртюфа…