Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Все посмотрели на яриадского правителя.

– Да, это так, – сказал старик. – Она спрятана в одном из высокогорных храмов Великанов.

– Этого не может быть, – занервничал Главный Юзоф. – Это недоразумение…

Алеклия брезгливо пожал плечами.

– Внемлите мне, представители стран и народов. Священная книга, которой вы пользуетесь, исправлена, и, скорее всего, не в одном месте. То есть она стала подложной. Поэтому Сафир Глазз и смог захватить Совет Шераса. Теперь же он управляет Берктолем, словно интол или пожизненный инфект, и страны, которые создавали Берктольский союз, никто не принимает в расчет. Это великая несправедливость. Что же касается Авидронии…

И Божественный, хотя ему и не давали слова, обстоятельно поведал Юзофам об Иргаме, о лимских пиратах, о Фатахилле и обо всем другом. Не забыл он и о преследовании жителей Берктоля авидронского происхождения. Большое берктольское заседание было, несомненно, сорвано, по крайней мере в том виде, в котором его планировал Мудрейший, но никто не решился прервать правителя Авидронии. Юзофы только молча слушали и переглядывались. Что же касается Мудрейшего, то всё его хваленое красноречие вдруг испарилось, и он, впервые в жизни смутившийся и запутавшийся, не мог высказать ни одной связной мысли и лишь несколько раз что-то вымученно промычал.

– …Но Совет Шераса во главе с Сафир Глаззом не желает внимать нашим доводам, – продолжал Божественный, начиная понемногу горячиться, – не хочет сосредоточиться на истинных опасностях, о которых мы всё время предупреждаем. Сопровождает каждое наше искреннее действие лживыми подлыми комментариями…

– Захват приграничных земель в нарушение Третьего берктольского согласования границ тоже ложь? – наконец не выдержал Главный Юзоф, с трудом поборов припадок косноязычья.

Алеклия в упор презрительно посмотрел на Мудрейшего. Странно, но именно так Божественный и представлял себе этого маленького безликого человечка, который, не обладая ни собственной армией, ни подданными, ни личной казной и даже не имея нормального лица, ухитрялся доставлять великой Авидронии больше неприятностей, чем кто бы то ни было другой. Чего стоит один его рот – маленький, узкий, с туго прижатыми друг к другу губами, будто сшитыми ниткой. Когда он говорит, двигаются только они, открываясь так же смешно, как у рыбы, а всё лицо при этом остается неподвижным, словно театральная маска. И как они могут слушать этого уродца, верить ему?

Превозмогая глубокое отвращение, Инфект отвечал:

– Это правда, в последние годы мы значительно расширили свои пределы. Многие земли были нами куплены у алчных вождей, и эти сделки совершенно честны и подтверждены участием в них берктольских законников. Кроме этого, разные поселения, расположенные неподалеку от наших границ, с которыми у нас родственные языки и общая история, нуждаются в покровительстве и защите, поэтому они добровольно вверяют нам свою судьбу. Другие территории достались Грономфе в справедливых войнах или вообще не были заселены…

Сафир Глазз знал, о чем следует говорить в первую очередь. Он затронул самую болезненную тему, которая не раз выручала его в сложных ситуациях. Когда это случалось, Юзофы просто сходили с ума, забывая обо всем остальном. За сотни лет между различными народами и государствами скопилось столько взаимных обид, что не хватило бы и года разбирательств, чтобы только понять их суть. Любое заседание, касающееся территориальных претензий, быстро превращалось в хлесткую словесную битву, где все сражались со всеми. Иногда в ход шли и настоящие кинжалы. Когда Инфект Авидронии закончил свои объяснения, несколько Юзофов вскочили со своих мест и достаточно путано обвинили Авидронию в насильственном захвате чужих земель. Главный Юзоф почувствовал облегчение: всё возвращается на свои места.

Божественному было нелегко защищаться, поскольку его государство за последние двадцать пять лет действительно серьезно раздвинуло свои границы, основав много поселений и городов, а еще многочисленные колонии за тысячи итэм от Грономфы. Способы же «освоения» новых земель зачастую были весьма сомнительны. Но он сумел быстро расправиться с оппонентами и вернулся на старую дорогу:

– О Юзофы Шераса! Говорить о преступлениях и несправедливостях сегодняшнего Берктоля можно бесконечно. И виной тому всего один человек. Сегодня Большое берктольское заседание, то есть единственный день в году, когда мы можем менять Главного Юзофа. Не упустите эту возможность, иначе можете всё потерять. От имени Авидронии я выношу на Совет Шераса вопрос о низложении Сафир Глазза как занимающего свое место незаконно и как человека, совершенно извратившего «слезные заветы» Священной книги. Я требую самым серьезным образом расследовать его деяния и предать хитроумного мошенника жестокому наказанию.

– Ты не имеешь права выносить на голосование такие вопросы! – взорвался Мудрейший и посмотрел на Юзофов, ища в их рядах поддержки. И даже бросил взгляд на Измаира.

– Авидрония обладает в Совете Шераса «достоинством», измеряемым восемью хоругвами. Насколько мне известно, сегодня меня поддержат наши старейшие союзники: Медиордесс – шесть хоругв и Яриада Северная – четыре голоса. Итого восемнадцать. Этого вполне достаточно, чтобы потребовать голосования. По крайней мере, согласно «слезным заветам», если они здесь еще действуют и если ты и это не подправил….

Сафир Глазз вынужден был уступить. Совет Шераса приступил к голосованию. Юзофы по очереди подходили к «чашам мудрости» – красной, если хотели низложить Мудрейшего, или к синей – если были не согласны с предложением Инфекта Авидронии. Сам же Сафир Глазз подошел последним, до этого времени внимательно наблюдая со стороны, кто как голосует. Трясущимися руками он вынул из туго набитого кожаного мешочка свои двадцать пять голосовательных палочек и всё опустил в синюю чашу.

Вскоре считалыцики подвели итог. Божественный собрал всего двадцать восемь голосов. Это был безнадежный проигрыш.

Главный Юзоф принял независимую позу и нагло посмотрел на правителя из Грономфы. Теперь он его не боялся. Нисколько! Мало того, используя ситуацию, Мудрейший тут же поставил вопрос о наказании Авидронии: он потребовал лишить ее представителя права выступать на Совете Шераса, а также настаивал на изменении границ страны. Юзофы опять голосовали, и Авидрония опять проиграла.

– Теперь же, о величайший правитель, я правом, данным мне Берктольским союзом, прошу тебя покинуть совещательную залу – нам надо продолжать, – сказал Сафир Глазз, обращаясь к Инфекту, и первый раз за сегодняшний день его узкие рыбьи губы вдруг раздвинулись в сладчайшей улыбке.