Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Поклявшись друг перед другом отомстить лимским пиратам, авидроны разложили на столе иргамовскую карту. После печальных событий в городе Де-Вросколь Авидронии потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. Вскоре тремя соединениями авидроны вторглись на территорию Иргамы. После того как пограничные заставы были сожжены, несколько крупных иргамовских отрядов разбито, а три города взяты, некоторые народные собрания, а также видные ораторы и известные военачальники, удовлетворенные местью, предложили отозвать армии. Но кровь пролилась… Большая кровь. Ожесточаясь всё больше и больше, противники предавали огню и мечу все, что встречали у себя на пути. Не щадили ни женщин, ни стариков, ни младенцев.

Судьба войны была решена.

Несмотря на мощную оппозицию, сторонники священной войны всегда составляли большинство.

План военной кампании вызвал на нынешнем совете бурные споры.

Старый воитель Седермал напал на Лигура:

– Уличные мальчишки с палками в руках – и то более проворны, чем ты, доблестный авидронский полководец! Требуется немедля двинуть Осадную эр голу на Кадиш и взять его в первом же штурме.

Лигур невольно улыбнулся и отвечал со свойственной ему спокойной рассудительностью:

– Кадиш строили авидроны, он великолепно укреплен, и его не взять снаскоку. Это одна из лучших крепостей на континенте.

– О Гномы, зачем же тогда нужна армия? Разве не достаточно семидесяти тысяч цинитов и пяти тысяч метательных механизмов для того, чтобы разорить эту крысиную нору? Когда я брал столицу Дормы, мне хватило пяти тысяч грономфов и трех тысяч иргамовских наемников, чтобы взобраться на стены!

– Да, но это было пятьдесят лет назад, – мягко возразил Лигур. – Даже если Кадиш удастся взять штурмом, без длительной осады, то произойдет это после многочисленных атак, в ходе которых мы потеряем не менее половины воинов. Мы не должны забывать, что Иргама долгое время была нашим другом и союзником и циниты Тхарихиба подготовлены и вооружены по авидронскому образцу, то есть в полной мере согласуясь с законами Тертапента.

Седермал, сидевший по правую руку от Инфекта, тяжелым взглядом оглядел присутствующих.

– Тертапент служил в моей цините аймом, и поверь мне, Лигур, я вынужден был не редко его наказывать. Бывало…

– Воины мои, – Инфект был вынужден прервать своего Великого Полководца, – не время сейчас предаваться воспоминаниям. И пусть даже они касаются великого Тертапента, чьи трактаты я ценю очень высоко. Мы вступили в смертельную войну… Что же касается Кадиша, то боюсь, прежде чем удастся взять его в осаду, мы должны будем принять решающее сражение. К нему надо готовиться. Поэтому следует немедленно направить в Иргаму наши свободные партикулы и также все наемные отряды, которые мы содержим…

Алеклия говорил долго, излагая свой военный план во всех подробностях.

В последние несколько лет континент, как никогда, сотрясали частые кровопролитные войны – затяжные, жестокие. Что-то нарушилось в хрупком берктольском мире, и целые народы пришли в движение, уничтожая друг друга.

Племена, мирно соседствовавшие на протяжении многих веков, ссорились из-за лоскута земли и сходились в смертельной схватке. Победитель жег жилища побежденных, расправлялся самым кровавым образом с пленными, а головы поверженных вождей развешивал на шестах у себя в селениях.

Два независимых города, нарушив какой-нибудь, даже не особенно значительный, договор, решали спор исключительно на поле брани. Зачастую у обоих находились грозные защитники, которые много лет получали плату за военное покровительство. И тогда начиналась долгая и ужасная война между странами-гигантами.

Орды воинственных скотоводов, для которых всё континентальное мироустройство находилось на кончике стрелы, вторгались на чужие территории в поисках новых пастбищ, богатых сочными травами. Племена, изгнанные с исконных земель, в свою очередь, вытесняли более слабых соседей, те – следующих. Величайший авидронский тхелос Протавтх назвал такое перемещение Ужасным Переселением Народов.

Полчища санкхнотов в Бантике и их безграмотные вожди никогда и не слыхивали ни о Берктоле, ни о Третьем берктольском согласовании границ. Они напали на страну с миллионом жителей и стерли с лица земли процветающие города, оборвав их многовековую историю.

Яриада Северная воевала с Яриадой Южной, Корфа – с Бидунией, Штрейгмунды – с Штрихсвандами, Авидрония – с Иргамой. У каждой из воюющих сторон имелись союзники, были противники… Союзники запросто предавали, противники легко покупались. А еще существовали целые наемные армии, которые служили тому интолу, который больше заплатит.

В сто третьем году едва ли не каждое племя находилось в состоянии войны. Такие мощные государства, как Авидрония или Медиордесс, вели одновременно несколько военных кампаний. А те, кто еще жил в мире, ожидали опасности со всех сторон и рано или поздно подвергались агрессии.

Весь континент был охвачен пожарами городов и селений. Захватчики грабили дома и дворцы, устраивали на пепелищах кровавые оргии, презрев законы и человеческие, и небесные. Всегда и везде самым беспощадным образом расправлялись с теми, кто оказывал сопротивление.

Процветала торговля людьми. Работорговцы получали баснословную прибыль, скупая у победителей за бесценок пленных цинитов или захваченных жителей городов и перепродавая их на невольничьих рынках.

Младенец мог стоить половину берктоля, низкорослый щуплый островитянин – чуть более того. За берктоль продавались мужчины и женщины для полевых и хозяйственных работ. По два берктоля шли крепкие воины и опытные мастеровые. Три берктоля могли стоить красавицы, пригодные для ночных услад или акелин, четыре-пять – люди, имеющие познания в науках. Очень дорого платили за женщин знатного происхождения. Был случай, когда дочь интола небольшой страны, шестнадцатилетняя белокожая девушка необыкновенной красоты, была куплена за две с половиной тысячи берктолей одним из вождей лимских пиратов. Почти ничего не стоили мужчины, не способные к подчинению и умиравшие, не склонив головы…

Ни одна страна, ни один правитель не могли обойтись без работорговли, получая от нее существенную прибыль. Даже государства, в которых рабство было упразднено, как недопустимая форма человеческих отношений, извлекали из работорговли громадную прибыль. Всем ненавистная Авидрония, не имея на своей территории ни одного раба, поставляла в течение года в континентальные центры работорговли сотни тысяч невольников, получая за них огромные деньги.

Падение нравов было ужасающим. Насилием и смертью наполнялись жизнеописания континентальных правителей. Любая распря оборачивалась чудовищной жестокостью. Никто не мог чувствовать себя в безопасности: ни мужчина, ни женщина, ни старик, ни ребенок. Поверженных воинов кидали в ямы к голодным крокодилам. Девушек насиловали. Младенцев бросали на съедение боевым псам. Применялись всевозможные пытки и казни, разнообразие и изощренность которых были давно накоплены многострадальным человеческим опытом.