Лана Туулли - Алхимик в Пустыне

Итак, мы почти достигли Абу-Кват. Редко мне доводилось видеть мраморный осколок подобных размеров. Он возвышается над всем остальным плоскогорьем, как парадное блюдо — над пустыми тарелками и столовыми приборами. Как мы успели убедиться — хотя убеждаться пришлось в сумерках, — чтобы достичь Абу-Квата, нам придется преодолеть очень глубокое и широкое ущелье. Не знаю, как будем пересекать его — без лошадей, да еще со скоростью ковыляющей Далии, придется тащиться неделю, если не больше. Правда, я рассчитываю кое на что… Ладно, не буду изводить тебя угадыванием: хочу поймать Рыжика, когда существа-претенденты нас догонят. Пусть грифончик подбросит нас хотя бы на половину пути. Только не знаю, что выгоднее: ждать сутки, а то и больше, пока существа-претенденты домчатся до нас, а потом пользоваться их скоростью, или же не заморачиваться, идти на своих двоих. Как говорится, медленно, но верно.

Напа задумалась над следующей строчкой настолько глубоко, что чуть не шагнула в пропасть. Отвлеклась на предупредительный вскрик Далии. Хмм…

Путь, что и говорить, неблизкий. Да еще на голодный желудок, ведь все припасы достались змеище…

Одним словом, очень хорошо, что я не теряю оптимизма и вдохновляю моих алхимиков на продолжение приключений!

И, прочувствовав весь боевой дух, воплощенный в последней фразе, Напа горестно вздохнула.

Камушек вывернулся у нее из-под сапожка, скатился вниз и отозвался глухим эхом. Струйки тумана поднимались из глубин пропасти, блестя невесомой серебристой дымкой. Еще один камушек рухнул вниз — на этот раз из-под ног Фриолара, идущего первым. "Один," — по привычке начала высчитывать гномка глубину ущелья. "Два…"

— А в "Алой розе" ты в это время подавала ужин, — вздохнула Далия, забыв, что полчаса назад торжественно поклялась никогда в жизни не разговаривать с гномкой. Напа вздохнула — что да, то да…

— Мы же договорились, о еде — ни слова, — мрачно напомнил Фриолар. — И, как на грех, никакой живности не попадается… Я согласен и на печеную змею, даже на саранчу какую-нибудь…

— Фри-Фри, не надо! — горестно всхлипнула Далия.

Напа еще раз вздохнула, глубоко втянув ароматы камней и туманов. Еще раз. Еще…

А потом путешественники закричали на три голоса, наконец-то распробовав местные запахи:

— Домашняя лапша! с зеленью! С чесночком! На бараньем бульоне! — и резво рванули вперед, за каменные глыбы, из-за которых и доносился духмяный чад.

Вернее, побежали Фриолар и Напа, существа прямые и бесхитростные. Мэтресса Далия, специалист дипломированный, к тому же прекрасно помнящий свои прошлогодние странствия по Илюмским горам, потратила несколько минут, чтобы снять с плеч арбалет, зарядить его, чем придется (нашелся всего лишь карандаш) и выйти к хранителям пустынных сокровищ во всеоружии.

— Добрый вечер, — растерянно поздоровалась она. Признаться, многое ожидала она от Великой Пустыни, но… право слово, как мэтр Карвинтий здесь оказался? Да еще со столь странной компанией?

— Здрасть… — с еще большей растерянностью ответил Карвинтий.

— Спасительница! — с радостными воплями бросились на шею оторопевшей алхимичке Ханна и Любомарта.

От резкого движения, когда две деревенские жительницы схватили Далию в объятия, Любомарта — за плечи, а Ханна — под коленки, арбалет, как всегда, сработал, и карандаш булькнулся в пыхтящий густым ароматным варевом котел.

Приблизительно то же самое время. Хетмирош, покои Кадика ибн-Самума

Из темной глубины большого зеркала, заключенного в тяжелую бронзовую раму, всплывали яркие картины: огромный Золотой Жук резво бежит по каменному завалу, перегородившему дорогу, пощелкивая жвалами. Его панцирь мягко мерцает в сгущающихся сумерках. На высоте головы гигантского насекомого парят аист — кажется, Символ какого-то мистического Ордена из Кавладора, и дикая утка. Вся остальная звериная и растительная компания отстали от лидеров; мощный энбу не на шутку увлекся преследованием большой толстой жабы, виноградная надежда мэтра Фледеграна и мэтра Аэлифарры передвигается, тяжело переводя дух пропылившимися, пожелтевшими листочками, а самоходное дерево мэтра Заркавуса, наоборот, в условиях засухи чувствует себя отлично…

Бонифиус Раддо поискал взглядом своего претендента. Белый умбирадец неспешно трусил за виноградной лозой, на ходу общипывая свежие побеги с его верхушки. Сказать, что у жеребца вид был измотанный, загнанный, было нельзя — еще бы! Ведь фрателле Раддо пришлось выложить кругленькую сумму для того, чтобы организовать для своего претендента своевременное питье и дополнительную кормежку… Эх, как бы проверить, добрались ли наемники до условленного места близ старого течения Дхайят? Впрочем, — хмыкнул Бонифиус, — если не добрались, пусть пеняют на себя.

Потом фрателла увидел, как плетутся, с каждым шагом теряя завоеванные на старте позиции, прочие претенденты. Гидра ллойярдцев громко шипела, щелкала пастями, пытаясь поймать мельтешащих под ее лапами тварей; но вместо этого глотала серый мелкий песок — все, кто был достаточно глуп, чтоб подойти к монстру, уже нашли последний приют в одном из ее многочисленных желудков. Буренавец-оборотень брел, едва ковыляя на перетруженных лапах, язык через плечо, в глазах — осенняя тоска и безнадега. Рыжий полуорел-полулев отстал — оказывается, он деловито расчленял какую-то ящерицу, осмелившуюся попасться под действие острого клюва. Козы… собаки… еще два упрямых, настойчивых скакуна… осел… разносчик воды… Разглядев среди существ-претендентов эльджаладца в засаленном халате, погонявшего своего ишака и бойко кричавшего: "Вода! Курыц! Кинза! Лепешк!" четвероногим и крылатым бегунам, фрателла улыбнулся. Да уж, да славится в веках местное индивидуальное предпринимательство!

А зелье, которое порекомендовала ему Кассандра-Аурелия, все-таки действует. Иначе скорость передвижения существ была бы совершенно иной, — подумал Бонифиус. И улыбнулся второй раз — явно предвкушая солидную прибыль. Если у сеньоры де Неро выгорит и вторая часть их комбинации… Пожалуй, девушку надо будет поощрить. Она честно заслужила право стать личным представителем фрателлы Раддо.

Интересно, а на главного ллойярдского монстра усыпляющее зелье подействовало? Что-то не видно его бурой уродливой морды…

Господин Раддо наклонился к зеркалу, высматривая джорта. И тот, будто почувствовав взгляд человека, вдруг явился во всем своем уродстве: полуящер-полугоргулья упал откуда-то сверху, оставив глубокие царапины в скале, за которую задел левыми лапами; щелкнул острыми конусовидными зубами на гидру, рыкнул и сделал прыжок — сжавшись, как пружина, и толчком отправив в очередной полет свое массивное тело.