Лана Туулли - Алхимик в Пустыне

— Мы — обедать, — важно объявила Далия, выбираясь из кареты. Твердо убежденная в необходимости конспирации, она предстала перед обитателями "Пятой подковы" с чисто умытым лицом, стянутыми в тугой узел волосами, огромных очках в металлической оправе и черной пелерине. Накидка закрывала фигуру алхимички от шеи до середины бедер, и в сочетании с черным платьем смотрелась как наряд практикующей учительницы из Ордена Акимании Дельфийской.

Следом за мэтрессой выкатилась гномка, в такой же черной длинной пелерине. Огненно-рыжая гномка. С маленькой шелковистой бородкой цвета меди. Длинные косы апельсинового цвета спускались из-под шлема до поясного ремня.

Нет, но вы заметили, что эта гномка бородата?! Она такая симпатяга с этой рыжей полосой на подбородке!

— И лошадям пора перекусить, — ответил кучер. — У вас есть полчаса, или минут сорок…

— Лучше час, — попросила Напа. — Я уже устала сидеть… Хочется размять ноги, пройтись…

— Вы обещаете, что продержитесь час без своих обычных глупостей? — подозрительно уточнил кучер. Из-за того, что он закрывал лицо от дорожной пыли цветастым платком, голос звучал глухо и неразборчиво.

Далия фыркнула:

— Тоже мне, умник выискался… Пошли, Напа. И не трогай бороду руками, вдруг отвалится!..

Барышни прошли внутрь дома, а их сопровождающий вернулся к лошадям.

— Хорошие кони, браток, — осклабился местный конюх. Кивнул на конягу, запряженного слева: — Смотри, даже не вспотел нисколько! Второй упрел, бедняга. Шкура у него чего-то мохнатая…

Конюх сделал попытку погладить ближайшее животное, но то как-то дернулось, захрапело, да и хозяин экипажа подоспел:

— Я сам. Вы лучше не трогайте, они кусаться могут.

— Ну, сам, так сам. Мне ж забот меньше. Распрягать будешь? Надолго твои кикиморы к нам пожаловали? — конюх выудил из бороды соломину и принялся ковыряться в зубах.

Немногословный возница отрицательно покачал головой.

— Мне только напоить лошадей, и мы дальше, кхм, поедем. Где вёдра?

Конюх показал на большой каменный желоб, выполняющий при "Пятой подкове" функции водопоя.

— А где у вас можно купить молоко?

— Молоко-о? — недоверчиво протянул конюх. На его памяти большинство кучеров предпочитали напитки покрепче и попрозрачнее. — Тебе сколько? Кружку, две? Кувшин? Или флягу наполнить?

— Мне — два ведра, — честно ответил спутник мэтрессы и ее ассистентки. Заметив изумление в глазах собеседника, он откашлялся и уточнил, что всего лишь выполняет требования владельца лошадей — тот велел поить молоком, значит, надо поить. Будут ли лошади пить или не будут, это другой вопрос, можно даже сказать — философско-онтологический…

— Ну-ну, дело, конечно, подневольное, — задумчиво согласился конюх. Потом, не спуская глаз с лошадей, махнул рукой и коротко объяснил, как найти требуемую жидкость в ближайших окрестностях.

Кони действительно были замечательные. Особенно тот, змеисто-изогнутый, который явно проделал дальний путь, по летней жаре, но не вспотел ни капельки. Воспользовавшись тем, что кучер экипажа ушел по своим делам, конюх обошел, посмотрел, оценил серебристый отлив вороной гладкой шкуры, сильные ноги, точеные копыта. Потом обошел и полюбовался на второго коня — мощный битюг, шерсть, конечно, немного странноватая, слишком длинная, с бурым отливом, но в целом коняга хороший. Сильный, выносливый…

Задумчиво прожевав соломину, конюх принял решение и поспешил к черному ходу гостиницы.

— Куда прешь, кобеляка? — неласково отреагировала на появление на кухне конюха кухарка. — Навозу приташшишь! А мне потом с пола не моги ничего в котел бросить!..

— Уймись, не до тебя! Лучше скажи, где хозяин?

— Да где и раньше, — объяснила кухарка. — Стоит у стойки, рядом с хозяйкой. Ждет, шоб кто-нить выпивку попросил. Да только никто не спрашивает. Фигу хозяин сегодня, а прибыль дождется.

— Это почему? — мимоходом полюбопытствовал конюх.

— Так ить божеские люди сегодня у нас кушать изволят, — с проникновенным, можно даже сказать — истовым видом произнесла женщина. Вареная картофелина, которую она выкладывала на большое блюдо, вдруг юркнула под стол. Кухарка подняла, поплевала и аккуратно протерла беглянку передником: — Божеские, — повторила она и понесла угощение в обеденный зал.

Конюх прошмыгнул следом.

Приблизительно полгода назад Николь-Кружка сочеталась законным браком со своим давним знакомым, Куртом, который частенько заглядывал в "Пятую подкову" на пути из Луаза или в Луаз. Родом Курт был из Пелаверино, но свою принадлежность к герцогству тщательно скрывал, потому как… Одним словом, были причины.

Скажи путешественникам, что они оказались в гостях у предприимчивого пелаверинца — они ведь развернутся и отправятся обедать или ночевать в другое место, где народ почестнее, верно?

За полгода семейной жизни Курт начал набирать вес, и теперь, важный, задумчиво теребил второй подбородок, разглядывая собравшуюся в обеденной зале публику.

— Хозяин, — потянул Курта за рукав конюх. — Хозяин, есть дело!

— Чего тебе? — рассеянно спросил пелаверинец.

— Хозяин, ты уже видел, к нам приперлись две дамочки? Одна — акиманка в очках, а другая — гномка из Моргенштернов.

— Ну, — буркнул Курт, принимаясь протирать стаканы и кружки.

— А ты карету их видел?

— Хорошая карета, — вздохнул Курт. — Черная, лак новенький, подушки плюшевые. Только ведь белый день на дворе, увести ее по-тихому не получится.

— А коней ихних ты видел?

— Ну. Видел.

— За них полсотни дать могут, — шепотом, из уважения к возможной стоимости чужого имущества, поведал конюх. — Этот, который потощей, видать, из Эмирата, я про тамошних скакунов наслышан, ветер на скаку обгоняют; а второй — ну мощняк! Его каким-нибудь графьям Умбирадам на развод породы продать — озолотимся!

Хозяин задумался. Выглянул в окно, где объекты обсуждения потряхивали гривами, трясли головами и перебирали копытами в ожидании своего молочка, задумался.

— И карета, наверно, дорогая. Новая, ее в Вертано выгодно пристроить можно, — пробормотал Курт.

— Ты на коней посмотри! Ну красавцы ведь! Жалко отпускать!

Курт, наполнив кружку пивом из жбана, задумчиво сделал глоток.

— А где, говоришь, их кучер?

— Пошел за молоком, — не слишком внятно уточнил конюх. И, в свою очередь, поинтересовался: — А их хозяйки?

— Вон, заходят в зал; — должно быть, за время семейной жизни Курт отрастил не только брюшко и второй подбородок, но и глаза на затылке, потому как иначе заметить приближение двух посетительниц не мог. — Попрошу Николь угостить их чем-нибудь особым. Ты чего?

Воспользовавшись тем, что внимание начальства сосредоточилось на важных делах, конюх быстренько нацедил себе кружку пенного напитка и теперь торопливо, давясь и обливаясь, поглощал его.