Виталий Башун - Сэр Троглодит

Тем не менее как только моя рука в перчатке приблизилась к серебристой полоске непонятно чего, та молниеносно скользнула мне в рукав, словно живая змейка с рубиновыми глазками. Впрочем, повторюсь, не уверен, что мне не померещилось. Я резко отдернул руку и хлопнул себя другой рукой, чтобы прижать это невесть что, но оно холодком просквозило по руке вверх, скользнуло мне на голову, обвилось вокруг лба и сжало его так, что казалось, череп затрещал от страшного давления. В глазах помутилось, боль раскаленными иглами пронзила виски, стекла к груди, потом к животу, потом… ничего, кроме боли, я уже не чувствовал. Не знаю, как долго продолжалась эта мука. Ее сменила блаженная прохлада, и сил будто существенно прибавилось.

В легкой панике – что это было? – я хлопнул себя по лбу, но ничего, кроме обруча высшего, не почувствовал. Тогда я лег на пол, расслабился, вошел в транс и досконально проверил свой организм. Все вроде было в порядке. Мало того, магическая псевдоструктура тела без моего участия продолжала стремительно усложняться и совершенствоваться, а я этого даже не чувствовал, тогда как на занятиях по развитию этой самой псевдоструктуры любое, самое незначительное усовершенствование сопровождалось ведрами пота и океанами боли, не говоря уж о немереных затратах магических сил. Посмотревшись, как в зеркало, в полированный металл доски возницы, все равно ничего интересного на голове не увидел. Попытки мысленными командами прогнать змейку или хотя бы заставить ее проявиться тоже успехом не увенчались. Да и была ли змейка на самом деле? Может, мне все это почудилось после трудного боя с гномами, а змейка – всего лишь какое-нибудь неизвестное мне гадостное защитное воздействие вроде разряда молнии, нейтрализованное не мной, а обручем высшего?

Отложив решение загадки на потом, я снова вернулся к рассматриванию содержимого бронированного ящичка и увидел в нем голубой ограненный кристалл, оправленный в темный металл, на серебряной цепочке. Нижний конец оправы имел сложную форму с бороздками и выступами различной величины, формы и угла наклона. В целом похоже на ключ. Первичный осмотр ключа показывал, что для его активации необходима капля гномьей крови. Однако, как я ни вымазывал кристалл кровью мертвых гномов, ничего не получалось. Скорее всего, требовалась кроме самой крови живая связь с энергетикой организма.

Таким образом, оставалось только очень осторожно заниматься перестройкой защиты ключа, проходя ее слой за слоем. В то же время поезд из повозок продолжал двигаться с сумасшедшей скоростью, а как его остановить, я пока не знал. Тщательно обследовав состав, магически, визуально и даже на ощупь – на вкус не пробовал, еще не хватало облизывать грязные железки,– я понял, за счет чего он двигался. То есть нашел бункер, куда засыпались кристаллы недрагоценных камней, которые по мере истощения заряда энергии разрушались. Их не заряжали, как накопители из драгоценных камней, а просто досыпали новые. Несколько мешков с кристаллами я нашел рядом с бункером. При этом пыль от разрушенных кристаллов, по моим предположениям, не вычищалась, а самостоятельно просеивалась через сито внизу бункера и летела прямо на дорогу. Ее было немного, поэтому засорение туннелям не грозило.

Поезд довольно часто, примерно раза три в сутки, останавливался напротив скудно освещенных подземных помещений с одинаковой для всех стальной дверью выхода и, постояв несколько минут, ехал дальше. Можно было бы выйти из повозки, но оказаться в неизвестной местности, вполне возможно, густо населенной враждебными существами, нам не улыбалось, поэтому, несмотря на скудные запасы еды и воды, найденные в единственном уцелевшем после драки мешке одного из гномов (явно заначка на черный день, а не основные запасы), мы с Фиорой решили остаться и постараться разгадать тайну гномьего ключа.

Наконец мне это удалось. Правда, единственное, что я мог с его помощью сделать,– это определить наше текущее местоположение и следующие остановки на маршруте. Очевидно, что доезжать до указанной гномами цели нам нет никакого резона – там ждут блудных детей и явно не будут рады их погубителям.

Собравшись с духом, я сел в кресло возницы, вставил ключ в соответствующий паз на передней панели и активировал его. Фиора встала сзади, положила руки мне на плечи и, потеревшись щекой о мою щеку, легонько куснула за ухо:

– Что такое? Не работает?

– Потерпи немного. Воздействию требуется время, чтобы сработать.

Блестящая панель помутнела и вместо нашего с Фиорой группового портрета выдала схематическую карту. Зелеными точками обозначались пройденные нами остановки, красными – предстоящие. Я увидел ближайшую остановку, обозначенную красным, совсем рядом с порталом в учебный центр. Видимо, когда-то этим путем отправляли группы «добровольцев», предварительно усыпив. Два портала поближе к Кронтору мы уже давно проехали, и возвращаться было бы очень далеко.

– Так, Фиора, собирай вещи. Скоро будет остановка, которую нежелательно пропускать, иначе придется ехать еще больше суток.

Девушка кивнула и молча пошла собирать наш небогатый скарб.

Откуда вдруг такое потепление в наших отношениях? Да все просто. На второй день пути, когда принцесса немного пришла в себя после грустных событий, она, дождавшись паузы в моей работе по расшифровке структуры ключа, подошла ко мне с разговором. Вид у нее был решительный донельзя, и я понял – выяснения отношений не избежать.

– Родеро, я больше так не могу. Я должна знать правду. Скажи… тогда, в доме Вассора я видела твои глаза. Я чувствую, что была небезразлична тебе тогда. А потом в нашей резиденции все вдруг поменялось. Скажи, что случилось? Если ты про легион поклонников, о которых брякнула сестрица, то это же ничто. Они для меня пустое место. Они волочатся за мной, пристают с нежностями, признаниями, дарят цветы, слагают стихи, но все они мне безразличны. Я не знаю, куда от них деваться. Скажи, в этом все дело?

– Нет, не в этом.

– А в чем же тогда?

– В том, принцесса, что я дал себе зарок не иметь никаких отношений с принцессами, кроме деловых. Вот и вся разгадка.

– Но… как же? – Фиора с изумлением смотрела на меня, не в силах понять мою логику. Потом ее озарило, и она радостно воскликнула: – Тебя обидела какая-нибудь вертихвостка-принцесса и ты рассердился на принцесс вообще?

– Фиора! – не выдержал я тяжести разговора.– Она не была вертихвосткой…

– Ага! – надулась девушка.– Значит, принцесса все же была?

– Была, была,– с раздражением ответил я.– Вот только ей предстояло сделать выбор: корона или я. Причем в случае предпочтения короны я должен был исчезнуть навсегда… из списка живых. Как думаешь, что она выбрала? – И язвительно добавил: – Не хочу больше ставить девушек перед столь трудным выбором.