Джена Шоуолтер - Самый Тёмный Ангел

Его мрачная грозная крепость находилась высоко на горе, и, наконец, появилась в поле зрения. Ее сердце билось все чаще, в геометрической прогрессии. Поскольку она находилась в другой плоскости, то смогла пройти сквозь стены. Вскоре она стояла в спальне Аэрона.

Он полировал пистолет. Его маленькая подружка-демон Легион, которой он помог вырваться из ада, бросалась и извивалась вокруг него, розовое боа [1] Боа — длинный узкий шарф из меха или перьев. вертелось вместе с ней.

— Потанцуй со мной, — умоляло существо. Это было танцем? Так двигались люди, когда умирали.

— Я не могу. У меня сегодня дежурство в городе, поиск ловцов.

Ловцы — заклятые враги Повелителей. Они надеялись найти ларец Пандоры и заточить в него демонов из бессмертных воинов, убивая каждого мужчину. Повелители, в свою очередь, искали ларец, чтобы уничтожить его — и заодно ловцов.

— Мы ненавидим ловцов, — сказала Легион, — но нам нужно практиковаться к свадьбе Cссомнения.

— Я не буду танцевать на свадьбе Сабина, поэтому нам не нужна практика.

Легион, нахмурившись, затихла.

— Но мы будем танцевать на свадьбе. Как пара, — уголки ее губ опустились книзу. Неужели она…надулась? — Пожалуйссста. У нас еще есть время. Тьма не наступит за час.

— Как только я закончу с оружием, мне нужно будет поработать для Париса.

Парис, как знала Оливия, был одержим Похотью и должен спать с новой женщиной каждый день, иначе ослабнет и умрет. Но Парис был слишком подавлен и не заботился о потребностях демона, поэтому Аэрон, чувствуя ответственность за него, сам находил женщин для друга.

— Мы потанцуем в другой раз, обещаю, — Аэрон не отрывал глаз от своей задачи. — Но сделаем это здесь, в моей комнате в одиночестве.

Я тоже хочу танцевать с ним, подумала Оливия. Каково это, прижиматься своим телом к чужому? К кому-то сильному, горячему и греховно красивому?

— Но Аэрон…

— Мне очень жаль, дорогая. Я делаю это из необходимости защищать тебя.

Оливия сложила крылья. Аэрону необходимо уделить время себе. Он всегда был в движении, борясь с ловцами и путешествуя по миру в поисках ларца, помогая своим друзьям. Поскольку она наблюдала за ним, то знала, что он редко отдыхал и никогда ничего не делал ради своего удовольствия.

Она протянула руку, желая провести ею по волосам Аэрона. Но существо неожиданно зашипело, открывая клыки, взвизгнув: «Нет, нет, нет!», исчезло. Очевидно, оно ощутило присутствии Оливии.

Жестким, низким голосом Аэрон буркнул:

— Я сказал тебе не возвращаться.

Хотя он не видел Оливию, он тоже, казалось, всегда знал, когда она приходила. И он ненавидел ее за то, что она пугала его друга. Но она ничего не могла поделать. Ангелы убивали демонов, и демоны совершенно естественно боялись ангелов.

— Исчезни, — приказал он.

— Нет, — ответила она, но он не мог ее услышать. Он надел чехол на оружие и поставил его рядом с кроватью. Он стоял, насупившись. Фиолетовые глаза сузились, пока он искал в спальне малейший намек на ее присутствие. К сожалению, он никогда не сможет найти этот намек.

Оливия изучала его. Волосы были коротко обрезаны, темные пряди стояли ежиком. Он был настолько высок, что она казалась карликом, а его плечи могли бы окутать ее. С этими татуировками на коже он был самым ожесточенным существом из всех, что она когда-либо видела. Может быть, именно поэтому он с такой силой привлекал ее. Он был страстным и опасным, готовым сделать все, чтобы сохранить тех, кого он любит. Большинство бессмертных ставили свои желания выше всех остальных. Аэрон ставил все чужие — выше своих собственных. И этот факт шокировал ее. Так неужели она должна уничтожить его? Прервать его жизнь?

— Ты ангел, — сказал он.

Как он узнал об этом — через демона, поняла она. Демон, возможно, и не могла увидеть ее, но, как Оливия уже поняла, бесенок чувствовала опасность при ее появлении. А когда Легион уходила, она попадала в Ад. Огненные стены, которые уже не могли удерживать ее, приветствовал ее, когда она того желала.

— Если ты ангел, то должна знать, что это не остановит меня, если ты причинишь вред Легион.

Ну вот, опять, он думает о чужом благе, но не о собственном. Он не знал, что ей не нужна Легион. Если Аэрон умрет, Легион потеряет свободу и вновь вернется в Ад.

Оливия преодолела расстояние между ними, ее шаги были решительными. Она остановилась только тогда, когда он мог бы услышать ее шепот. Его ноздри раздувались, как если бы он знал, что она сделала, но он не двигался. С её стороны, принятие желаемого за действительное, она знала. В таком виде он никогда не увидит ее, никогда не почувствует запах, никогда не услышит ее.

Она подошла и провела рукой по его подбородку. Как бы она хотела ощутить его! Но в отличие от Лисандра, который был Элитным Воином, она не могла материализоваться в этой плоскости. Только оружие. Его она доставала из воздуха, огонь горел даже ярче, чем на небе. Одним ударом она могла снести ему голову.

— Ты женщина, — добавил он сурово. Как и всегда. — Но не думай, что это остановит меня. Тебе стоит знать, что я всегда получаю то, что хочу, сметая всех на своем пути.

Оливия вздрогнула, но не из-за слов Аэрона, как он мог бы надеяться. Такое определение…

Я должна уйти, прежде чем разозлю его еще больше. Со вздохом, она расправила крылья и прыгнула, из крепости и в небо.

— Вы, облака, принадлежите мне отныне, — сказала Бьянка. Это не попытка сбежать, не сексуальная одежда, а потому вполне приемлемое желание. — Лисандр подарил вас мне, поэтому, раз я не прикасаюсь к нему, то буду получать все, что захочу. А я хочу вас. Я желаю, чтобы вы принадлежали мне, а не ему. Таким образом, вы будете слушаться моих приказов, а не его. И если я скажу сделать что-то, а он воспротивится, вы все равно сделаете по-моему. Вот чего я хочу.

И ох, малыш, это будет весело.

Чем больше она думала об этом, тем чувствовала себя счастливее оттого, что отныне не может прикоснуться к Лисандру. В самом деле. Соблазнять его — или, вернее, пытаться соблазнить, — было ошибкой. Она в основном соблазняла себя. Его тепло…запах…сила… Возьми. Меня. Много раз.

Теперь все, о чем она могла думать, это о его теле, прижатом к её. И о том, как научит его, где ей нравится, когда он прикасается. Однажды получив урок поцелуя, он дразнил и вторгался в ее рот с искусством мастера. То же самое будет с занятиями любовью.

Она хотела бы облизать каждую частицу его тела. Слышать стоны снова и снова, пока он будет делать тоже самое с ней.

Как она могла думать о таких вещах со стороны врага? Как могла забыть, пусть и на мгновение, что он запер ее? Может потому что он был вызовом. Сексуальным, заманчивым, очаровательным вызовом.