Джена Шоуолтер - Невеста вампира

Ее скулы порозовели, оттеняя веснушки на изящном носике. Интересно, если она улыбнется, у нее появятся ямочки? Если она вообще хоть когда-нибудь улыбается. Пока она только в упор на него глазела.

У Сьюзан были ямочки с обеих сторон, и она редко когда не улыбалась. Одно это всегда приводило его в восторг. Отчего же пристальный взгляд Делайлы воздействовал на него с такой же силой?

Лайел чуть не ударил себя по голове, чтобы выгнать эту мучительную мысль. Он не станет сравнивать другую женщину со Сьюзан. Не может быть никакого сравнения. Ей нет равных, не было тогда, нет и сейчас.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросила вдруг Делайла скорее с любопытством, чем со злостью. — Вообще-то, почему ты вообще на меня смотришь? Ты сказал, что не станешь.

«Потому что я ужасный муж».

— Как я не тебя смотрю? — Он уставился мимо нее, поверх воды на хрустальный купол, который был так близко и так далеко. «Как будто я хочу притянуть тебя к себе и оттолкнуть одновременно? Как будто в то же самое время хочу вкусить тебя и убить? Как будто ты опасна для меня в том смысле, в котором не имеешь права быть?»

— Как будто я отвратительный демон, — ответила она.

Она не была демоном, она была чем-то намного худшим. Однако признание этого дало бы ей власть над ним.

— Зачем ты подошла ко мне, Амазонка? Что ты хочешь от меня? И уясни себе, я не буду с тобой драться, чтобы ты мне не говорила. Не сейчас. Так что, заканчивай меня провоцировать.

— Я не пыталась тебя провоцировать, — ответила она возмущенно.

— Однако, именно это тебе удалось, тем не менее. Я задал тебе вопрос. Отвечай.

Сначала она не отреагировала на его слова. Потом поджала губы. Эти аппетитные, прекрасные губы. Как бы они ощущались на его коже? Как бы…

С шипением она выбросила вперед ногу, подсекая его точно так, как он её в лесу. Одновременно она толкнула его плечи назад, не оставляя ему шансов удержать равновесие и устоять на ногах. И Лайел упал, грохнулся со всей силы, задохнувшись от удара о землю.

Как можно было настолько потерять осмотрительность в присутствии амазонки, ругал он себя, пытаясь вдохнуть воздух. Рядом с любым врагом, и уж особенно рядом с таким непредсказуемым врагом.

Делайла вскочила на него, пригвоздив его плечи к песку своими коленями. Кое-что новое примешалось к ее невероятному запаху. Возбуждение. Это открытие повергло вампира в шок. Горячее, эротическое возбуждение. У него пересохло во рту от отчаянного желания скользнуть языком у нее между ног, где она должно быть уже была влажной. Если бы он пошевелился, хотя бы немного поднял голову, то смог бы утолить свою неожиданную, отчаянную жажду.

«Нет. Нет!»

— Так-то лучше! — сказала она, практически мурлыча от удовольствия. И разочарования? Она что, хотела оказаться слабее, чем он? Конечно же, нет. Для нее это было бы таким унижением. — Царь вампиров в моей власти. Теперь ты станешь отвечать на мои вопросы. Отвечай, почему ты не попробовал уплыть отсюда, как все остальные? Ты что-то знаешь. Ты должен что-то знать.

Борясь со своим к ней желанием — одно только прикосновение, один лишь раз попробовать — он ее оборвал:

— Я никогда не буду в твоей власти. Никогда не буду, и точка.

— Это мы еще посмотрим. — Ее локоны касались его щек. Урчание возникло у него в горле, и он зарычал, чтобы скрыть его. — Я слышала о твоих завоеваниях, царь вампиров.

— Неужели? — он медленно поднял руки к ее талии, притворяясь, что хочет ее поддержать, прижать ближе. Презирая себя за то, что это было не так уж далеко от истины.

Она не протестовала.

— Да, это впечатляет. Ты убил королеву демонов, высосал ее кровь досуха. Ты безжалостно убил больше драконов, чем кто бы то ни было из живых. К тому же, ты причиняешь жестокие муки, только чтобы услышать, как твой враг кричит.

— И при всем при этом ты не кажешься особо обеспокоенной такими доблестными подвигами.

— А ты, случайно, не слышал о моих? — спросила она с надеждой.

— Нет, — он и правда не слышал, хотя хотел бы послушать.

— Лжец, — сказала она, не в состоянии скрыть своего разочарования.

— Я слышал о многом, да, но не об этом. — Когда она открыла рот, чтобы, вероятно, перечислить ему свои подвиги, он добавил:

— И я не желаю о них слушать. — Да, он не хотел слушать, но было бы ложью сказать, что он не хотел о них узнать.

Огонь вспыхнул в ее глазах, и она снова облизала губы, сверкнув этим розовым язычком.

— Все, что я хотела узнать, это почему-у-у-у….

Резким движением рук он перекинул ее через голову. Девушка приземлилась на спину и перекатилась, но он предугадал это и перекатился в свою очередь, прижав ее к земле всем своим весом. У них за спиной раздались вздохи, потом смех и одобрительные возгласы. Однако, шаги по песку не последовали. Возможно, как и он, другие не могли преодолеть воздушный щит. Или, возможно, они просто наслаждались представлением.

Мгновенье Делайла лежала оглушенная.

— Что ты там говорила? — спросил он, самодовольно приподняв бровь.

— Отпусти меня, Лайел. Сейчас же.

Ее груди упирались в него, он чувствовал напряженные, жаждущие прикосновения соски. Это было искушением, таким искушением прикоснуться к ним. Он осознал, что дрожит от возбуждения.

— Что ты со мной делаешь? Как ты заставляешь меня вот так себя чувствовать?

Она моргнула, с искренним удивлением.

— Как вот так?

Он никогда не признается вслух в своих желаниях. Они были порочны, неприемлемы. О, он знал, что мужчины и женщины постоянно поддавались похоти. Знал, что многие, кто потерял своих возлюбленных, горевали некоторое время, а потом находили кого-то ещё.

Он так не мог, он не поступит так.

Сьюзан убили самым болезненным и жестоким образом, какой только можно себе представить.

Ее унизили, использовали, изранили и, наконец, сожгли. Она чувствовала, как ее ребенок умирал внутри, постепенно переставая толкаться и шевелиться. Она умоляла и звала Лайела на помощь, но он не смог вовремя до нее добраться. Он ее не спас.

Он не заслуживал второго шанса.

Он не заслуживал другую женщину.

Более того, Сьюзан не заслужила того, чтобы ее память затмила другая.

— Как вот так? — настаивала Делайла, потянувшись к нему.

Что она собиралась сделать, он, должно быть, никогда не узнает. Он с рычанием вскочил на ноги.

— Не прикасайся ко мне. Никогда. Просто держись от меня подальше, Амазонка. Поняла?

Он устремился прочь, не дожидаясь ответа. Прочь, пока не взглянул на нее, не увидел обиду в этих прекрасных глазах и не начал извиняться. Пока не стал просить ее не обращать внимания на его слова и прикоснуться к нему, как она и хотела. Пока он не набросился на нее, умоляя о возможности, которой не был достоин.