Джена Шоуолтер - Невеста вампира

Но он знал, что этот ангельский вид был обманчив.

И хотя мужчину не отталкивали прикосновения или взгляды девушки — но почему? Почему? — он твердил себе, что она ему не нравилась. Она вела себя как демон, требовательно, легко забирала, ничего не давая взамен. Она лишала его концентрации и инстинктов самосохранения.

— Глупо было идти за мной, — огрызнулся вампир.

Если бы только у него были его ножи, можно было бы бросить их оба прямо ей в грудь. Но когда бог выдернул Зейна на пляж, палки, которые он так усердно заточил и привязал к телу, исчезли. В этом совершенно не было смысла. Им велели сделать всевозможное оружие, но при этом всё ещё не позволяли этим оружием пользоваться.

— Мы оба знаем, что ты не можешь причинить мне вреда. — Нола задрала подбородок с самодовольным выражением лица. Нет, она просто пыталась придать ему самодовольный вид, но не совсем справлялась с задачей. Вампир впервые заметил, как много в её глазах уязвимости. Слишком много сердечной боли. — Ты не достаточно умён и не достаточно быстр.

Оскорбления на Зейна больше не действовали. Слишком много их было вылито на него за долгие годы. Кроме того, её насмешки были лишены настоящего яда.

— Прошлой ночью ты меня удивила. Такого преимущества у тебя больше не будет.

Его взгляд сам по себе опустился на шею девушки, где дико колотился пульс.

Она отбросила тёмные локоны через плечо, ещё больше открывая свою восхитительную кожу. Рука амазонки дрожала.

— Голодный, вампир?

Это был вызов — желание? — как если бы можно было только смотреть, но ему никогда бы не позволили попробовать. Это задело его. Зейн сощурил глаза.

— Меня воротит от одной мысли о вкусе твоей крови у меня во рту.

Зейн не мог прикончить Нолу, она была в команде Лайела, а он никогда бы намеренно не причинил вред человеку, который убил королеву демонов и освободил Кассандру. Но если её не убить, девушка снова сможет к нему прикоснуться. Что если прошлой ночью просто что-то пошло не так? Что если в следующий раз, когда она прикоснется к нему, ему опять захочется умереть, так же, как и со всеми остальными? Или хуже того — что, если он захочет от неё большего?

— Воротит тебя, ха! — В отличие от него, амазонка не могла проигнорировать оскорбление. — Я могла бы заставить тебя умолять об этом, как многих других мужчин. Или — сделать тебя своим рабом, как Делайла поступит с твоим царем.

Каждый раз, как только она открывала рот, то начинала всё меньше и меньше ему нравиться. Но как при всём при этом можно продолжать её хотеть? Даже на мгновенье? Не понятно!

— Ты мой враг, и сейчас это верно как никогда. И рабом меня не сделать никому. — Он больше никогда не станет рабом, вольным или невольным. — Единственное, чего я хочу от тебя, это чтобы ты убралась отсюда. И поверь мне, даже несмотря на то, как страстно я желаю избавиться от твоего общества, я всё равно не намерен умолять.

Дрожь пробежала по гибкому телу девушки.

— О? Может, ты думаешь, что твои товарищи по команде предложат тебе свою кровь?

— Очень может быть. — Вряд ли он попробует хоть каплю. — Они с большой вероятностью захотят, чтобы я был сильным. Не в их интересах, чтобы слабый участник тащил команду на дно.

Нола вздёрнула подбородок и заявила:

— Они знают, что ты планировал вырезать их. Я об этом позаботилась.

— Да, но теперь ты их враг. И вряд ли то, что ты говоришь, они примут во внимание.

Так это было или нет, он не знал. Зейну лишь хотелось стереть это надменное выражение с её милого лица.

Амазонка пробежала языком по зубам, и его член дернулся при виде этого влажного розового движения. Вампир удивленно нахмурился. Подлинное вожделение? Опять? Этого не случалось годами, но теперь это произошло уже дважды за два дня.

Почему он хотел её? Её одну из всех остальных? Дерзкого раздражающего демона в обличье ангела?

— Я собираюсь утолить голод, — сказал он свирепо тихим голосом. — А потом я намерен сделать всё, что в моих силах, чтобы ты проиграла сегодня вечером. И, я буду молиться, чтобы именно тебе выпал жребий быть казненной первой.

Она надвинулась на него со сжатыми кулаками.

— Ах ты, подонок. Ничем не лучше моей матери. Не лучше моего отца, моих братьев, всех тех мужчин, ради которых моя мать оставила своих сестёр, которые помогли ей уничтожить меня. — Ненависть кипела в ней, ненависть и ярость. — Угадай, что я сделала с ними со всеми.

— Убила их? — выдавил Зейн, всеми силами стараясь удержать себя на месте, хотя всё внутри него стремилось отступить, пока она не подошла к нему слишком близко. Не потому что он боялся, что девушка это сделает, а потому что опасался своей реакции на неё. Она страдала? Возможно, так же, как и он?

— После того, как я немного с ними позабавилась, — сказала она шёлковым голоском, — они умоляли о смерти. Но я выждала ещё несколько дней до того, как даровала её им. — Нола остановилась, отвернулась, но, прежде чем уйти, добавила: — О, и ещё кое-что. Если моя команда сегодня проиграет, скорее всего, это твой царь окажется первым в очереди на казнь. На самом деле, я приложу к этому все усилия. Подумай об этом.

Делайла оставалась на берегу, хотя все остальные ушли, включая Нолу, её сестру — и её нового врага?

Она прикусила щёку изнутри, пока не ощутила привкус крови во рту. На протяжении всей своей жизни единственной целью Делайлы была защита сестёр. Тех, кого она любила, и тех, кого не любила. А теперь амазонку заставляли сражаться против одной из них.

И против Лайела…

Что ей с ним делать? Девушка раздумывала над этим всю ночь напролёт, но так и не пришла к какому бы то ни было решению. Теперь они стали врагами в ещё большей степени, чем раньше. По крайней мере, предполагалось, что они должны были ими стать.

Прошлой ночью он говорил ей жестокие вещи. Сначала амазонку это ранило. И ей хотелось наброситься на него с кулаками и одновременно слабовольно разрыдаться на мужской груди. Однако, потом она кое-что вспомнила. На войне все средства хороши. Ей это было очень хорошо известно. А прошлой ночью они схлестнулись в настоящем сражении неистовых страстей. Слова тут ничего не значили. Лишь поступки имели значение.

Вампир хотел её. Доказательством тому служило то, с каким выражением Лайел совсем недавно пожирал её взглядом, горевшим неприкрытым вожделением. И хотя это желание было столь явным, очевидным был и тот факт, что он противился ему. Ведь он всегда бежал от амазонки, как от огня.

Какая-то часть Делайлы была готова бороться с Лайелом, пока он не передумает, пока не признается, что так же жаждет её поцелуя, как и она его. Однако, другая часть настаивала, чтобы девушка ничего для этого не делала, чтобы он сам добивался её и относился к ней как к сокровищу, желанной награде, какой она и хотела быть. Эти противоречивые чувства приводили амазонку в смятение. «Борись за него — нет, заставь его бороться за тебя. Подчини его — нет, позволь ему подчинить себя».