Сергей Радин - Стража

И он стоял и медленно покачивался. И в голове — пусто-пусто. И зажатые напряжением мышцы расслаблялись, как расправляется наспех скомканная газета. И вокруг никого, кто помешал бы наступившему покою…

Никого?

Вадим встрепенулся и огляделся. Руки вновь машинально поднялись — потереть усталые глаза. Осознав движение, замер. Надо же, забылся. "Слишком долго. Долго — что?"

Слишком долго тихо и спокойно. Вот что.

Потому что тварей на мосту нет. Шестиноги пропали. То ли потеряли предводителя (а может, не предводителя, а главный козырь военных действий) и без него стали небоеспособны, то ли Вадим доказал тщетность их усилий совладать с ним — что, в общем-то, одно и то же. Но факт тот, что на огромной площади моста находились лишь он, Вадим, и Ниро.

Ниро лежал в той же позе, что Вадим стоял с минуту назад: головой по асфальту, носом вперёд — между лап, как Вадим, обхвативший голову руками. Тоже устал.

Впереди, на дороге, что-то темнело. Вадим пригляделся и подошёл подобрать рубаху. Пыльная, истоптанная десятками лап. Его передёрнуло. Нет, надевать эту тряпку на потное тело он подождёт. Рассеянно встряхнув рубаху, он снова забылся, загляделся на ночную даль, на острие дороги от моста…

Сколько ещё идти. И время на самом деле застыло. Луна как висела сбоку над парком, так и висит. А ведь должна бы уже подняться выше. Кто же остановил время?.. Шептуну невыгодно, но, кажется, такое в его силах. Выгодно Вадиму, но он не обладает силами и умением. И вообще, только представить: остановить время? Что-то жуткое и грандиозное… А если время останавливается само, перед тем, как Шептуну открыть Врата?

Только этого ещё не хватало.

— Ниро, идём.

После минут спокойствия очень трудно уговорить ноги продолжить работу. Они здорово отяжелели и стали неподъёмными. Ниро тоже выглядел не лучшим образом. "Под стать хозяину", — вздохнул Вадим.

… В тени высокого бордюра притаилось нечто бесформенное. Пока оно пряталось, могло бы посоперничать с той же тенью по глубине чёрного цвета и его непроницаемости.

Человек с собакой двинулись по мосту — нечто, словно подхваченное слабым порывом ветра, лениво колыхнулось за ними. Идущие настроились на дорогу и не больно-то обращали внимание на оставляемое за спиной. Сторожились, конечно, но не слишком. И нечто смело выкатилось на дорогу и последовало за ними. Выкатилось именно потому, что нет у него ни головы, ни конечностей — и, соответственно, ни переда, ни зада. А выкатившись, обнаружило изъян в соперничестве с тенью: под луной забликовали на бесформенном предмете тусклые серые пятна.

Следующий порыв невидимого ветерка (локального, надо сказать: вокруг ни соринки не шевельнулось) запузатил лениво бредущее по дороге нечто и раскрыл его настоящее лицо. Обыкновенный продуктовый пакет, очень похожий на тот, что Вадим запихнул в урну на вокзале. Или на тот, что тихонько следовал за Вадимом и Ниро с вокзала.

Таких, выброшенных за ненадобностью, пакетов в городе много болтается, несмотря на усилия дворников. Слишком уж недолговечны. Появись одна дырочка — считай, пропала вся вещь. Сколько их, этих пакетов, неприкаянно шатается по городу, бездумно вышвырнутых людьми или легкомысленно подхваченных игривым ветром из мусорных контейнеров…

Но не у каждого есть персональный ветер, ведущий, как по ниточке, в строго определённом направлении. Например, по следам человека и собаки…

… Огни выскакивали на вершине холма, куда взлетала дорога от моста, и лентой спускались вниз. Передние горели ровно, задние мелькали — то исчезали, то появлялись вновь.

Казалось, гудящая волна воздуха, опережающая огни и в то же время несомая ими, низвергается на мост строго организованным потоком.

"Не может быть, — заторможенно уговаривал себя Вадим. — Не может быть, чтобы кошмар повторялся, да ещё в варианте с ребятами Чёрного Кира. Они просто мотаются по всему городу. Как же тут не прокатиться по мостам, когда их три подряд!"

Немного в другой форме, но встреча с мотовоинством и правда напоминала столкновение с шестиногами.

Длинный меч в правой руке, короткий — в левой. Настороженный Ниро у ног… Собственная боеготовность несколько иронически восхищала, особенно если не обращать внимания на мелкую дрожь внутри пальцев, внешне незаметную, — устал ли, перенервничал ли?

Мотоциклисты остановились, не доезжая метров десять, и отключили свет. "Надо же, какая вежливость", — вяло оценил Вадим.

В тишине один из них оттолкнулся ногой и подкатил к Вадиму. Мягко прошуршали шины. Не Чёрный Кир — тот пониже. Этот высок и сутулится. Снимет шлем? Снял. "Ага! Этого знаем!" — обрадовался Вадим. Где-то стороной он понимал, что рад не знакомому лицу, а тому, что мотоциклист снял шлем, а значит — есть маленькая надежда, что драки хоть сейчас не будет.

Итак, Андрей — который Саид. Что же он имеет нам сказать?

— Гуляете?

Смешное слово по отношению к ребятам Чёрного Кира, и смешно прозвучало. Но ничего лучше Вадим не мог придумать для начала беседы, а Андрей разговаривать вроде не собирался.

— Скиф послал за тобой.

— Скиф?..

— Велел привезти тебя.

— Куда?

Глупее Вадим ещё никогда себя не чувствовал.

— В твою квартиру.

Дошло. Первое имя Всеслава. Скиф Всеслав… Не может быть. Славка? Сказал, что Вадим вне квартиры? Он же обещал, что Митька будет идеальной заменой. Или случилось что…

— Почему Всеслав прислал тебя?

— Привезти тебя.

— Нет, почему именно вас?

— Быстрее — некому.

Логично. Но Вадим всё ещё сомневался. Из Андрея приходилось вытягивать каждое слово, слишком лаконичен. В эти минуты он точно подыгрывал кличке Саид и поведением непробиваемо бесстрастного степняка, и внешностью: от природы смуглое лицо в лунном свете ещё больше потемнело и похудело, а раскосые глаза смотрели лениво и сонно.

— Это срочно? Может, я так дойду?

— Скиф устал. Он больше не может ждать.

Вадим потрогал свой живот. Пот высох. Рубаху надо надеть, а то, даже спокойно разговаривая с Андреем, он чувствует себя незащищённым.

Рубаху он надел нарочито медленно, сначала тщательно её встряхнув. Потом посмотрел на Ниро. Пёс сидел, сохраняя абсолютное спокойствие и, кажется, радуясь нечаянной минутке отдыха. Вадим поднял было от пса глаза, но… Короткое движение морды Ниро — пёс взглянул на мотоциклистов. Случись такое с человеком, Вадим бы определил бы выражение его лица как "исказилось от злобы": глаза Ниро сузились, а мышцы морды так напряглись, словно пёс мгновенно похудел. В чём дело? Мотоциклисты даже и не шелохнулись. Что же в них не понравилось псу? На Андрея у Ниро такой реакции нет.

— Андрей, я не поеду с вами, пока не объяснишь, почему такая спешка.