Сергей Радин - Лёхин с Шишиком на плече

36.

Итак, несколько ошарашенный, но уже продумывающий способы использования Лехиных "колдовских" способностей, Павел Иванович тихо-мирно растаял на горизонте.

А проводивший его до лифта Лехин поспешил на зов мобильника. Успел глянуть на экран — Олег! И заговорил первым.

— Олег, мне нужна твоя помощь.

— Всегда готов.

— У тебя есть компьютер. Ты сможешь пробежаться по сводкам милиции и посмотреть пропавших без вести за последние два года?

— А кого искать?

— Записывай или запоминай. Мужчина лет сорока, темноволосый. Особых примет нет. Возможно, убит на пригородной остановке у коммерческого киоска. Возможно, была свидетельница, которая подтвердит, что его убили, и окажет, что убийц было шестеро. Да! Еще в тот день, наверное, все-таки летний, шел проливной дождь, а мужчина был на машине.

— Интересно, такие подробности. А почему искать пропавшего, а не труп, например, неизвестный?

— Потому что труп пропал.

— Ничего себе. Ладно, посмотрю. Это по тому делу, да?

— Точно.

— А что за машина? Или уже неизвестно?

— Честно говоря… — Лехин запнулся на "не разглядел", но понадеялся, что Олег запинку расценит как "просмотр данных". А потом мелькнула перед глазами тень — одинокая машина, заштрихованная косым ливнем. — Свидетель говорил, вроде, о стекле на крыше.

— Я посмотрю, в общем.

— Да, Олег, извини, что перебил в начале разговора. Сам-то зачем звонил? По делу?

— Скорее, от безделья. Наверное, как раз и хотел нарваться на работу… Ну, все. Пока.

Чувствовалось, что Олег улыбается и доволен.

С дивана, не вставая, Лехин дотянулся до стула, положил мобильник. А потом внимательно оглядел щиколотку левой ноги. Свербит, хотя раны затянулись. Хорошо повисел на ноге Шкет-Шкелетик. С опозданием Лехину плохо стало, когда вспомнил кривые когти, абордажными крючьями впившиеся в ногу.

— Болит? — посочувствовал Елисей, заглянувший в зал из прихожей.

— Ноет.

Мимо Елисея прошел Джучи, неся за шкирку "помпошку". Прыгнул на диван, положил "помпошку" у руки Лехина, сам свернулся в уголке. Шишик лежал тихо и смирно.

— Чего он какой вялый?

— Замаялся, бедняга, а подкрепиться нечем. Сны-то у тебя в последнее время нехорошие. Да и не настоящие. А чужими снами он питаться не может. Только хозяина.

Лехин обозлился, но тоже вяло.

— Ну-ну, конечно! А хозяин не замаялся и спать ни чуточки не хочет!.. Все! Хватит! Пока Олег ищет — ложусь спать и дрыхну до его звонка! Все ясно? Вопросы есть?

— Вопросов нет, но возражения найдутся, — обеспокоенно сказал Елисей. — Спать-то тебе, Лексей Григорьич, никак нельзя.

— А я хочу спать. Всего лишь часок-другой отдохнуть! Что здесь такого?

— Эх, Лексей Григорьич, ты, пока спал, за этими страхолюдами вниз дважды выходил. Дорожку в свой сон им проторил. Теперь у тебя что ни сон — все открытая дверь, да еще со спины…

— И что мне теперь — совсем не спать?

Хотел выкрикнуть со злостью, а получилось жалобно, почти со слезой. Спать хотелось. Очень. Так, что брякнуться бы здесь прямо на диване, тиснуться головой в утолок и медленно уплыть в уютную темень.

Рядом кто-то засопел еле слышно, а потом Лехиной ладони стало тепло. Шишик — товарищ по несчастью — улегся на пальцах. Сочувствует, что ли?

Домовой посмотрел-посмотрел, подошел к стене и постучал.

Привидения откликнулись сразу.

— Случилось что? — затревожился Касьянушка. Разговаривала половина его головы, торчавшая из стены, — лицо. Остальное он вытащить якобы не мог — якобы уши не пускали. Призрак развлекался, воображая себя человеком из плоти и крови.

— Алексей Григорьич спать хочет, — коротко объяснил Елисей. — Посторожите?

— Все вместе? — усомнился призрак безымянного агента. — Давайте дежурство устроим.

— Эй, объясните, о чем вы говорите?

— Ты, Лексей Григорьич, устал, а значит уснешь глубоко и крепко. Если страхолюдные зверюги следят за тобой, тут же примчатся. Но можно отдохнуть и в легком сне. А для этого надо их видеть, сны-то. Помнишь, как тебя драться учили? Призраки вошли в твой сон. Вот и сейчас войдут, начнут сниться, и будешь видеть только верхние сны, куда тем зверюгам не добраться. Очень уж они тяжелые, страхолюды-то.

— Делайте, что хотите, — сонно сказал Лехин.

Он уже снял со спинки дивана маленькую подушку, думку, и лег наконец, разлегся, вытянувшись. Он еще почувствовал, как одна нога уперлась во что-то мягкое, еще услышал, как это мягкое Джучиным голосом недовольно мявкнуло и некоторое время энергично отпихивало его ногу…

И уснул. И увидел неопределенно-светлую пустоту. Потом в ней появилось такое же "неопределенное" темное пятно. Лехин стал вглядываться в пятно и догляделся до Шишика. "Помпошка", все еще вялая и тихая, таращилась куда-то в сторону. Проследив направление взгляда и намучившись с определением какой-то мути, Лехин получил тщедушную фигурку Касьянушки. Привидение что-то с воодушевлением рассказывало, чего Лехин не мог расслышать. Звука не было. Потом стало ясно, что Касьянушка не рассказывает, а поет: время от времени старательно разинутый рот надолго оставался разинутым — из чего Лехин сделал вывод, что привидение поет колыбельную. Возможно. Поет выразительно, почти как "помпошка" — тараща глаза и взметнув брови так немыслимо, что высокий лоб сморщился в гармошку.

Шишик моргнул. Лехин тоже. Касьянушка исчез. Теперь, вместо него, притоптывал сапожищами Дормидонт Силыч. Он явно рассказывал весьма неприличные анекдоты, потому как сам откровенно ржал, пока рассказывал, и, раскачиваясь, то и дело лупил по своим коленкам.

Лехин так увлекся зрелищем беззвучно орущего купца, что даже не пытался понять, а только следил за бурной жестикуляцией. И не один он. Шишик, казалось, аж привстал — если это движение возможно для "помпошки". Во всяком случае лохматый шарик вытянулся довольно заметно, и Лехин невольно подумал: слышит ли Шишик, что говорит Дормидонт Силыч, а если слышит — понимает ли, в чем соль анекдота.

А потом стало все равно, почему привстал Шишик и о чем рассказывает купеческое привидение. Дормидонт Силыч благополучно растаял, а на вахту заступили призраки безымянного агента и китайчонка. Эти двое оригинально поняли свою миссию. Они не развлекали Лехина шевелением ртов, а устроили жуткую потасовку. Правда, присмотревшись, Лехин сообразил, что это не просто драка, а учебный бой. Двое лупили друг друга до тех пор, пока безымянный агент не валился с ног от какого-нибудь хитроумного приема Линь Тая. После чего мальчишка показывал этот прием медленно и заставлял старшего друга повторять до полного усвоения, а в следующей части тренировочного боя вновь включал прием… и агент вновь падал.

В общем, они застряли на трудном, сногсшибательном приеме, а Лехину наскучило смотреть на одно и то же. И стал разглядывать странное пространство сна (он знал, что спит), и обнаружил, что, кроме Шишика и двух сторожей, в его сне мелькает еще что-то, пока трудно различимое. Что-то бледно-желтое. И оно никак не хотело быть узнанным.