Сергей Радин - Кодекс Ордена Казановы

От волны собачьего лая и воя донесло и человеческие голоса. Ко всему прочему большинство охотников держало факелы. Беспорядочный свет замелькал и зашатался по разрушенному пригороду.

Но время ещё есть. Лёхин, пригнувшись, обошёл свалку, бывшую домом. В одном месте Шишик съехал с плеча и свалился на предмет, резко отличный от обычных камней. Цепь. Лёхин взялся и вытащил. Хм, метра три, наверное. Не очень тяжёлая, но, кажется, крепкая. На одном конце кольцо, на другом — крюк с застёжкой.

Положив перед Ксандром цепь, Лёхин спросил:

— Для чего она?

— Воду из колодца таскать. Вишь — сюда дужку ведёрную цепляли, а за кольцо вешали куда надо. А потом бревно крутили да на него наматывали, чтоб ведро вытащить.

Отвернувшись от "парапетного" камня, Лёхин сел удобнее, подобрал цепь на примерную длину удобного броска. Звука вброшенной в воздух цепи никто уже расслышать не мог. Только на щёлкнувший удар обернулись и успели увидеть летевший с каменной плиты обломок. Ксандр от неожиданности только крякнул. Но крякнул одобрительно — вздохнул Лёхин, подтягивая цепь к себе.

— Почему пригород разрушен? — в полный голос спросил он у Ксандра, бок о бок рядом с ним наблюдая за видимой уже волной, несущейся на них.

— Дождь каменный прошёл, — не отрываясь от щели, проворчал тот. — Говорят, идола какого, бога ли какого-то рассердили. Вот он на наши головы наказание и наслал. В самом-то Камень-городе непогоды не было, только у нас…

Он и не заметил, как оговорился. Лёхин впервые подумал, что разбойником Ксандр стал не по своей воле, не потому что разбогатеть в одночасье захотелось. "Только здесь, у нас…" Наверное, дом Ксандра тоже превращён в обломки.

— Собаки в охоте сильно злые?

— А как им злыми не быть? На человека натасканы. Смотри, чтоб много не кусали. Зубища у них — не приведи Господь! Такие, что долго не заживает.

Лёхин ещё хотел спросить, кто верховодит Чёрной охотой, но не успел.

Двойная волна: нижняя — собаки, верхняя — всадники, — предстала перед ними отчётливо и уже не набегала, а разом хлынула в разрушенный пригород.

Как и предполагал Лёхин, всадники вынужденно придержали коней, но собаки мчались ровно, без малейшего сомнения. Лёхин скосился на Павла. Тот задумчиво смотрел в свою "амбразуру", на краю которой лежали два ножа, и так же задумчиво покачивал кистень-булыжник.

44.

Очередной перенастрой зрения. Лёхин с изумлением понял, что вокруг словно налысо бритых псов (морды — вообще черепушки, обтянутые мягким, промасленным целлофаном!) крепко держится зеленоватое свечение. Ничего себе: собаки — это преображенные крысы-призраки? Или призраками они являются лишь в мире Лёхина?.. Не только. К Павлу, в колодец, отбирать оружие тоже приходили крысы. А может, здесь мир такой, что есть и крысы, и псины — зелёные призраки?..

За всеми сиюминутными событиями и переживаниями Лёхин не сразу додумался до, в общем-то, давно напрашивающейся мысли: а почему он и Павел остановились здесь, в руинах бывшего дома? А не побежали дальше? Ответ, конечно, есть. Шишик потребовал, чтобы они прыгнули именно сюда. Он, видимо, посчитал, что люди не успеют добежать до спасительного местечка. А здесь помогут Ксандр и компания.

Сторонние размышления исчезли. Стремительные, полупрозрачные в темноте псы пролетели две стены с чёрными дырами окон. Оглушительный рёв собачьих глоток бил в голову… Как во сне, Лёхин увидел стиснутый вокруг топорища кулачище Ксандра, и в голове, среди болезненно рвущего мозги единого вопля, ясный голос сказал: "Ваш выход, маэстро! Квинтет! Соло для цепи!"

Словно по-другому и быть не должно: только лежал боком, почти загипнотизированный многоликой смертью, — и не то подпрыгнул, не то взлетел, нутром понимая приглашение ясного голоса к соло.

Он ещё поднимал глаза и нащупывал опору под ногами, а первые три пса уже почти падали на него. Он коротко и экономно дёрнул цепью. Кольцо на одном конце цепи врезалось в оскаленную пасть горизонтально летящим диском. Крюк с другой стороны весомо упал на плоскую башку второго пса. Третьего Лёхин принял на выскочившие из наруча ножи и чуть не упал под его тяжестью.

"Шевелись! — отстранённо приказал себе Лёхин. — Тебе сказали — соло! Не фиг гусарствовать!"

Первого пса добил Ксандр, второго — Павел, булыжником.

А Лёхин, единственный стоя, приплясывал на месте и учился на ходу действовать цепью. Он убивал, ранил, сбивал — четверым, таившимся внизу, оставалось пока лишь следить, чтобы ни одна псина не дышала.

Какими бы натасканными ни были псы, но всё-таки быстро сообразили, что на эту точку сопротивления напрямую лучше не прыгать. Что уж их остановило: человек ли со свистяще-шуршащей и щёлкающей цепью в руках, груда ли мёртвых тел вокруг этой точки, но свора начала обволакивать небольшой островок с людьми, уже не стремясь пробраться вовнутрь. Лишь отдельные особи, разогнавшись, вскакивали на "парапет", откуда их сбивала стремительная металлическая змея… В звенящем от лая и визга воздухе Лёхин мельком глянул на "однополчан". Встретился глазами с Ксандром — и тот мгновенно встал спиной к спине.

— Уходить надо, вой!

— Что так? — прохрипел Лёхин (от напряга горлом дышал) и машинально щёлкнул цепью. Ещё одна тварь дёрнулась в воздухе, а падая — угодила на трезубые вилы Василька.

— Щас загонщики подоспеют!

— Охотники!

— Не! Загонщики! То ещё зверьё! Охотнички-то… — Короткий присвист цепи — и Ксандр ударил топором по визжащей псине, дёрнувшейся в его сторону. — Они только стоят и глядят издалече. А загонщики и собаками травят, и сами лезут чуть не голыми руками рвать!

Лёхин присобрал скользкую от крови и размазанной плоти цепь и быстро осмотрелся. Несмотря на десятки уничтоженных псин, свора будто и не уменьшилась. Пробиваться к городу сквозь живую стену оскаленных пастей? Бить из-за стены, пусть и захудалой, — это одно, а идти внутри толпы убийц — другое. Но Ксандр прав уже тем, что знает ситуацию.

Двойной щелчок с перерывом в секунду, а затем цепь вылетела за "парапет", обвив тело слишком близко очутившейся псины, выдернула её с камней — взмах Павлова булыжника. Лапы ещё дрыгаются в воздухе, но раздавленная всмятку башка улетела куда-то в сторону.

— Как идём? — бесстрастно спросил Лёхин, уже механически реагируя на движение вне убежища.

— Цепкой не помашешь, вой. Я впереди — остальные кругом.

"Правда твоя", — подумал Лёхин. Цель для такого оружия хороша в свободном пространстве, но когда за спиной люди в полный рост, лучше не рисковать.

— Значит, идём? — полувопросительно бросил в воздух Лёхин.

Соратники: кто отбивался от лезущих, кто добивал пострадавших пока ещё от свистящей в воздухе цепи, — восприняли его фразу как риторическую. Но Шишик закивал: "Надо идти, хозяин! Надо!" Кольцо вонзилось под рёбра псины, крюк пробил под челюсть вторую. Передышка. Кольцо по глазам — крюк в бок твари. Вскоре к "парапету" ни одна псина не смела приблизиться.