Маркус Хайц - Повелитель гномов

— Что произошло, книгочей? — пораженно спросил гном. — Как я погляжу, у тебя был веселый вечерок.

— Поменьше бы таких вечерков. — Тунгдил быстро рассказал о встрече с альвом и своем таинственном спасителе.

— Завтра же утром нужно будет валить отсюда. — Вид у Боендала был обеспокоенный. — И как тебе только пришло в голову бродить по чужому городу в одиночку, книгочей? Неужели ты думаешь, что твои знания и твой топор защитят тебя? — Он задумался. — И значит, альвы не просто охотятся на сигурдацией. Нод'онн натравил их на нас потому, что мы знаем его тайну.

Разбудив Баврагора и Гоимгара, он рассказал им о случившемся, а потом направился к брату на конюшню. О сне больше никто и не помышлял.

«А что, если это все-таки был Джерун?» — подумал Тунгдил, но тут же отказался от этой мысли. Несомненно, сейчас воин вместе со своей повелительницей Андокай бродит где-то во внешних землях.

Как путники и условились, Родарио, Нармора и Фургас на рассвете ожидали гномов у ворот. Лицедей опасливо оглядывался. Вид у него был такой, будто одевался он в крайней спешке. С плеч Нарморы ниспадала кожаная накидка, а красный платок девушка, по-видимому, вообще никогда не снимала. Фургас прикрывался плащом, защищаясь от дождя.

Гномы привели пони, на которых погрузили провиант.

— Альвы? — сразу же спросил Боиндил. — Вы видели альвов?

— Мой друг боится не альвов, а обманутых мужей, — сказал техникус таким тоном, будто часто подшучивал над Родарио подобным образом. — После нашего небольшого представления Невероятный Родарио сыграл мини-пьесу специально для жены трактирщика и его дочери.

— Молчи! Что, весь город должен об этом узнать? Чтобы все за мной гонялись? — прошипел Родарио, дергая головой. Он пытался высмотреть в толпе людей, от которых, вероятно, спасался бегством. — Они обе сказали, что разведены.

— Да, отличную нашел отговорку, — ухмыльнулась Нармора, — жаль только, что мужья-рогоносцы в нее не поверят.

— Что, с матерью и с дочерью? — рассмеялся Боиндил.

— Тридцать четыре и шестнадцать солнечных циклов. Лето и весна в одной постели с королем времен года, — похвастался мим.

— Скорее, это похоже на неразборчивого крестьянина, засевающего каждую пашню, которую он видит на своем пути, — уничтожила возвышенное сравнение лицедея Нармора. — Надо ли говорить о том, что пашни благодарны плугу, ведь крестьяне вспахивают их не очень-то усердно. А может быть, они жалеют крестьянина с таким маленьким плугом, — продолжала издеваться она.

Эти замечания отвлекли внимание Родарио, и он обернулся к девушке, намереваясь вступить с ней в словесный поединок.

— Ты хотела бы ощутить в себе мой плуг, драгоценная Нармора, я в этом не сомневаюсь, но я выбираю плодородные поля. Пустынные луга, на которых и лежать-то жестко, я оставляю другим. — Он подмигнул Фургасу, но тут же вновь принял серьезный вид. — Альвы? Они в городе? Почему…

— Вон он, развратник! — послышался чей-то крик. В актера полетела метла, но он уклонился, взял ноги в руки и, промчавшись за ворота, затерялся в толпе. Мимо гномов протопали четверо мужчин, преследовавших Родарио.

Баврагора и Боиндила просто пополам согнуло от смеха. Боендал лишь покачал головой. Гоимгар ухватился за щит, приняв оборонительную стойку на тот случай, если обманутые мужья решат сорвать злость на нем.

Но рогоносцы и их друзья об этом и не думали. Сейчас все их старания были направлены на то, чтобы изловить Родарио, которому удалось скрыться, оставив охваченных жаждой мщения мужчин под проливным дождем.

Гномы, Нармора и Фургас вышли из города менее поспешно.

— Альвы? — вновь переспросила девушка. — Где?

— Я видел их вчера, — сказал Тунгдил. — Альв был один. А вы их не видели?

Он чувствовал к Нарморе легкую неприязнь. Вероятно, это было связано с тем, что в ее внешности было что-то эльфийское. «Она актриса, — напомнил он себе. — Не более того».

Она покачала головой.

— Нет, у нас все было спокойно. Но хорошо, что ты предупредил. — Она опустила правую руку на глефу-полумесяц.

Вскоре они встретили любимца женщин, укрывшегося от дождя под огромной раскидистой сосной в миле от ворот.

— Но они хотя бы того стоили? — не удержался Баврагор.

Родарио расплылся в мечтательной довольной улыбке.

— О, да. Впрочем, у меня возникло ощущение, будто я был не первым, кто осмелился насладиться искусством тройственного наслаждения в покоях этих женщин. — Он шел рядом с пони. — Но теперь это все в прошлом! Отправимся же в королевство Первых, дабы узреть роскошь, невиданную человеками.

Хлюпанье грязи под его ногами слегка портило пафос слов, но в литературном таланте ему нельзя было отказать. Зато впечатления, полученные Тунгдилом от посещения гордого Корольграда, были далеко не лучшими. Не оглядываясь, он шагал вперед, без сожаления оставляя за спиной гордость Вейурна. Пускай флаги бились на ветру, а черепичные крыши и купола ловили лучи солнца — гному запомнились лишь холодные глаза альва.

«Надеюсь, мой неизвестный спаситель убил его».

При ближайшей подвернувшейся возможности путешественники купили небольшую телегу, рассчитанную на двух лошадей. Причем на одном из животных ехали Нармора и Фургас, а на телегу сложили вещи. Теперь двигаться на запад стало легче.

На том, чтобы побыстрее приехать в королевство Первых, настаивал в первую очередь Родарио, по-прежнему опасавшийся мести мужей-рогоносцев, что, впрочем, не мешало ему завоевывать женские сердца своим шармом и красноречием во всех встречных селениях и городах.

Северный ветер принес в Потаенную Страну первый снег. Снежинки, опускаясь на замерзшую почву, укрывали ее тонким белым покрывалом. В этом году зима наступила раньше обычного. Теперь путники останавливались на ночлег лишь в защищенных от ветра местах — среди деревьев, под уступами скал или в руинах заброшенных домов и крепостей.

Огромные озера, занимавшие более трех четвертей территории Вейурна, покрылись льдом. По небу неслись облака, и на зеркальной поверхности озер свет сменялся тенью. Близнецы наблюдали за этой игрой бликов с недовольством. Опасность провалиться в глубокую воду казалась им слишком большой, и потому они даже близко не подходили, когда Фургас и Родарио ловили рыбу.

— Лед не менее опасен, чем вода, — заявил Боиндил, разжигая костер в руинах старого храма, месте их последнего ночлега. — Лед манит тебя, и, прежде чем ты успеешь что-либо предпринять, он разверзнется под ногами и поглотит тебя навсегда.

— Это как брак. Девы манят тебя, но если будешь верен объятьям одной, то жизнь пролетит как мгновенье, — продолжил его мысль Родарио. — Такой же мужчина, как я, создан для того…