Маргарет Уэйс - Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1.

- Здесь мы в безопасности, - глядя на изваяние, повторила ЗолотаяЛуна.

Карамон поднял брови; Стурм, нахмурившись, погладил усы, У обоиххватило такта промолчать, не подвергая сомнению веру Золотой Луны, ноТанис знал - ни тот, ни другой не успокоятся, пока не будет назначенастража. Между тем до рассвета оставалось всего несколько часов и всемследовало поспать хоть немного. Рейстлин уже дремал, выбрав уголокпотемнее и закутавшись в свои одеяния.

- По-моему, Золотая Луна права, - сказал Тассельхоф. - Давайтедоверимся древним Богам, которых мы, кажется, и впрямь повстречали!

- Ни эльфы, ни гномы, чтобы ты знал, не утрачивали истинной веры, -рассердился Флинт. - Не понимаю: о чем вообще речь? Наш Реоркс - один издревних Богов. Мы ему поклонялись еще до Катаклизма, да и теперьпоклоняемся...

- Поклонялись? - спросил Танис. - Ой ли? Может, просто призывали егов отчаянии, когда твой народ был изгнан из Королевства под Горой? Ну-ну,только не злись! - Танис примирительно вскинул руку, видя, как налилосьбурой кровью лицо старого гнома. - Эльфы вели себя не лучше. Мы тожевзывали к Богам, когда была разорена наша родина... Мы знаем о Богах ихраним эту память... как хранят память о мертвых. Эльфийские жрецы, как ижрецы-гномы, давно перевелись. Я помню имя Мишакаль-Целительницы. Вдетстве я слышал немало древних сказаний о ней. Я помню легенды одраконах... детские сказки, как выразился бы наш Рейстлин... Мне поройкажется, что наше детство вернулось нас мучить... а может быть, испасти... откуда мне знать? Сегодня я видел два чуда: первое - злое,второе - доброе. Так что либо я сошел с ума, либо должен уверовать и водно, и в другое. И все-таки, - полуэльф вздохнул, - я считаю, чтокараульные необходимы. Прости, госпожа. Хотел бы я веровать, как веруешьты...

Стурм должен был сторожить первым. Остальные завернулись в одеяла иулеглись на полу. Рыцарь обходил залитый лунным светом храм, заглядывая вкаждую комнату, - больше в силу привычки, ибо все было на редкостьспокойно. Он слышал свирепое завывание холодного ветра, доносившеесяснаружи; внутри, однако, было удивительно тепло и уютно... тепло иуютно...

Сидя у подножия статуи, Стурм ощутил, как по всему телу разлилсяблаженный покой. Вздрогнув, он выпрямился и с огорчением понял, что едване заснул на посту. Какой срам!.. Крепко выругав себя за недопустимуюслабость, рыцарь решил в наказание непрерывно ходить, не присаживаясь, вседва часа своей стражи. Он хотел уже подняться, но что-то остановило его.Он услышал пение - женский голос тихо напевал колыбельную.

Стурм озирался кругом, готовый выхватить меч... потом его пальцыразжались. Он узнал и песню, и голос - это был голос его матери. Они с нейбежали прочь из Соламнии, сопровождаемые одним-единственным преданнымслугой... да и тому суждено было погибнуть, так и не достигнув Утехи. Аколыбельная без слов, которую пела мать, была даже старше драконов. МатьСтурма прижимала к себе маленького сына, ища в тихой песне избавления отгоря и страха...

Веки Стурма сомкнулись. Благословенный сон снизошел на него.

Хрустальный шарик на посохе Рейстлина ярко горел, гоня прочь темноту.

Громкий лязг железа о камень мгновенно взметнул Таниса из глубокогосна. Он так и подскочил, нащупывая меч.

- Ох, прости, - Карамон пристыженно улыбался ему. - Это я нагрудникуронил.

Облегченно переведя дух, Танис зевнул, потянулся и вновь откинулся наодеяло. Вид Карамона, надевавшего с помощью Тассельхофа доспехи, живонапомнил ему о том, что им нынче предстояло. Стурм тоже застегивал на себелаты; Речной Ветер точил найденный меч. Танис заставил себя не думать, чеммог кончиться для них сегодняшний день.

Не думать об этом оказалось весьма трудно; особенно сопротивляласьэльфийская половина его существа. Эльфы почитали жизнь; веруя, что смертьесть просто переход на высший план бытия, они все-таки полагали, чтосмерть любого живого существа уносит частицу жизни с земного, физическогоплана. Танису, таким образом, ничего не оставалось, кроме как дать волючеловеческой половине своей личности. Ему придется убивать... а можетбыть, и переживать гибель тех, кто был ему дорог. Как вчера, когда ониедва не потеряли Речного Ветра... Полуэльф резко приподнялся и сел, точнопытаясь стряхнуть дурной сон.

- Все уже проснулись? - спросил он, почесывая в бороде.

Подошедший Флинт вручил ему ломоть хлеба и несколько полосок вяленойОленины.

- Не только проснулись, но уже и позавтракали, - пробурчал гном. - Тыспособен проспать Катаклизм, Полуэльф.

Танис безо всякого аппетита принялся жевать оленину. Потом сморщилнос и принюхался:

- Чем это вон... чем это пахнет?

- Наш колдун что-то себе приготовил. - Подсев к Танису, гном вытащилдеревяшку и принялся строгать ее так усердно, что полетели стружки: -Бросил в чашку какой-то порошок, развел водой, размешал и выпил, но дляначала все кругом провонял. Не знаю и знать не хочу, что он там такоеглотает!

Танис полностью согласился с ним, продолжая жевать. Рейстлин усердноштудировал свою книгу заклинаний, вновь и вновь твердя волшебные слова,запечатлевая их в памяти. Невольно Танис подумал: а нет ли у мага какогозаклинания против драконов? Много лет назад он слышал великого эльфийскогобарда, Квивалена Сота, певшего о драконах. Насколько помнилось Танису,лишь величайшие маги способны были противостоять драконам, которые и самиочень даже знали толк в волшебстве... чему все они вчера и сталисвидетелями.

Еще раз взглянув на тщедушного юношу, углубившегося в книгу, Таниспокачал головой. Быть может, Рейстлин колдовал и впрямь неплохо для своихлет, а уж хитрости и ума ему точно было не занимать. Но драконы... драконыбыли древними. Они жили на Кринне еще до появления эльфов - старейшей израс.

Конечно, если сработает план, о котором они говорили вчера вечером,им вовсе не придется встречаться с драконицей. Если им повезет, они просторазыщут логово и выкрадут Диски. План был неплох, думалось Танису, но неисключено, что все их замыслы не стоили выеденного яйца. Отчаяниеподкрадывалось, подобно сырому туману...

- Ну что, я готов, - жизнерадостно объявил Карамон. Облачившись вдоспехи, богатырь сразу почувствовал себя неизмеримо лучше. Даже история сдраконицей словно отодвинулась куда-то. Карамон фальшиво насвистывалстарую походную песенку, убирая в мешок заляпанное грязью одеяло. Стурм,успевший тщательно застегнуть на себе латы, сидел в сторонке, закрыв глазаи мысленно совершая какое-то таинство, предписанное рыцарю передсражением. Танис поднялся на ноги. Ему было зябко. Он прошелся туда исюда, пытаясь разогнать по жилам кровь и размять онемевшее тело. Эльфыперед боем не исполняли никаких ритуалов - разве только просили прощенияза отнятие жизни.