Виктор Ночкин - Могила повелителя

Лидвих подготовил засаду по всем правилам, он старался не забыть ничего, никакой мелочи. Если этот бой — последнее, что Лидвих совершит в жизни, то уж исполнить надлежит, как следует.

Обитателей замка прогнали прочь — старики и старухи, причитая, побрели в темноту, нагруженные узлами. Рыцарь поглядел им вслед, подумал, что бедняги слишком много прихватили, уже через полчаса они начнут бросать узлы, которые не в силах тащить дальше… потом он выкинул беженцев из головы. Старый безумец, владетель Ловлиха, отказался покидать «свою резиденцию», так он выразился. И выразительно щелкал боевой перчаткой, вопя, что это, дескать, его знаменитая железная рука. Самозваного Лорда Тьмы заперли в подвале, откуда выкатили винные бочки. В двух нашлись остатки местной кислятины — должно быть, из старинных запасов, сделанных еще до Повелителя. В здешних краях виноград давно не успевает вызреть.

Жидкость в бочонках показалась Лидвиху отвратительной, но ополченцам, как ни странно, пришлась по вкусу. Лидвих просто не понимал, что бедняки всегда пьют такое и полагают настоящим вином. Пустые бочки наполнили камнями, вывалившимися из кладки. Этого добра было в избытке, стены Ловлиха разрушались уже давно, и некому было позаботиться о ремонте.

Рыцарь заставил своих вояк готовить замок к обороне. Впрочем, люди не слишком усердствовали — в любом случае из этой груды булыжников невозможно создать крепость за остаток ночи. Поэтому солдаты ограничились тем, что восстановили мостки вдоль бруствера, настлали поверх прогнивших досок новые, использовали они в основном двери и мебель из убогого паласа. Потом Лидвих позволил людям отдохнуть. Его занимала проблема: как заставить вояк Лорда Тьмы штурмовать замок? Наверняка у них приказ — спешить к Айхерну, нигде не задерживаться…

Перед рассветом Лидвих отобрал сто двадцать бойцов — в этот отряд вошли орденские, которых рыцарь считал наиболее послушными, а также — наиболее ненадежные из числа городского отребья, присланного северными общинами. В замке остались те из северян, кого рыцарь посчитал послушными и хоть сколько-нибудь дисциплинированными — такими, что не передумают и не разбегутся в отсутствие командира.

Тем, кто отправлялся устраивать засаду, добрый брат позволил взять с собой сколько угодно вина и пить без ограничений, поставил единственное условие: не шуметь. Помимо вина, из замка прихватили простыни и вообще все светлое полотно, какое удалось сыскать. Под утро снова пошел снежок, но ветра не было, и мягкие нежные хлопья неторопливо падали из темной глубокой синевы, медленно кружась и переворачиваясь в полете. Хорошо, подумал Лидвих — снег скроет следы…

Неподалеку от тракта, где утром пройдут резервы Ройнгарда, находились неглубокие овраги. Когда весной тают снега, здесь разливаются настоящие озера, вода промыла каналы и русла, на дне которых даже летом стояла непросыхающая грязь.

Сейчас морозец уже сковал почву, низины промерзли скорее, так что в овраги можно было сойти, не слишком опасаясь провалиться в топкую жижу. Конечно, пьяные ополченцы умудрились проломить лед, но, пошумев, успокоились — вина-то было вдоволь, и командир не возражал, если завтрашние покойники теперь погреются винцом. Лидвих велел растянуть полотно и накрыть ямы, в которых засели ополченцы. Снежок падал и падал на пологи, пьяные ополченцы притихли…

Взошло солнце. Вояки дремали, и тех, кто громко храпел, — толкали, будили, но против сна своих бойцов Лидвих не возражал. Пусть спят, лишь бы не шумели. Показались конные разъезды людей Железной Руки. Возможно, они и заглядывали в овраги, но ничего не заметили, покрытый снегом полотняный полог укрывал сидящих в засаде. Лидвих, не доверяя никому, время от времени сам выбирался по облюбованному пологому склону и смотрел на дорогу. За дозорами проследовал авангард — конные сотни в коричневых одеяниях поверх доспехов. Потом — отряды пехоты. Эти шагали, держа строй, между отрядами соблюдалось порядочное расстояние.

Понятно, что армия растянулась, насколько хватает глаз — тот, кто командует марширующими колоннами, позаботился, чтобы подразделения не мешали друг другу и не сходились вместе. Должно быть, так ему удобнее поддерживать порядок в пути.

Пехоту Лидвих тоже пропустил. Он ждал обоз… и вот, наконец, показалась вереница фургонов. Под просмоленной дерюгой угадывались очертания массивных коробов и бочонков, громоздились странные конструкции — части боевых машин Ройнгарда. Лидвих спустился в овраг, велел будить спящих и приготовить оружие. Северяне торопливо влили в себя остатки вина, орденские прочли молитвы… Когда первый десяток фургонов миновал овраги, где притаились воины, Лидвих заорал:

— Вперед! Бей их! Бей всех! — и первым бросился по склону к дороге. — Без жалости! Без пощады!

Следом неслись, гремя латами, орденские воины в белом, за ними — пестрая толпа пьяных ополченцев. Эти отчаянно трусили, но, подбадривая себя грозным ревом, напористо бежали к дороге… Лидвих подскочил к повозке, взмахнул мечом, отбивая неуверенный выпад возницы. Уже опуская клинок, успел заметить, что убивает старика… Схватки не вышло — орденские бойцы легко одолевали обозную прислугу, бежали вдоль замершего конвоя, рубили, кололи… Лидвих не слишком верил слухам, что, дескать, все жители Ройнгардова пограничья — бойцы, включая женщин и даже детей… Однако среди возниц и впрямь оказалось несколько женщин, хотя большинство составляли старики. Потом подоспели северяне. Видя, что перед ними не слишком-то грозный противник, перепившие вояки приободрились и с наслаждением стали крушить груз, резать упряжь, калечить лошадей… кто-то первым догадался высечь огонь и поджечь несколько фургонов, эта идея пришлась хмельным воякам по душе, и вскоре обоз пылал, чадя густым черным дымом посреди белой равнины… Повсюду стоял треск, крики, проклятия, вой раненых лошадей…

Подоспела колонна пеших копейщиков, следовавшая за обозом, Лидвих призвал своих воинов, чтобы обрушиться на врагов, пока те не успели выстроиться. Орденские воины врезались в строй пехоты, рубя направо и налево. Большая часть пехотинцев в коричневом оказалась безусыми юнцами, они бросились наутек после первого натиска, но Лидвих страшным голосом заорал:

— Убить всех! Без пощады!

И заработал клинком, подавая пример колеблющимся добрым братьям. Лишенные строя сопляки не могли оказать серьезного сопротивления воинам Ордена, они падали один за другим, большая часть погибла от ударов в спину во время бегства… В разгар резни позади Лидвиха будто прогремели тысячи небесных громов, рыцаря что-то толкнуло в спину, повалило на колени. Обернувшись, добрый брат увидел, как над дорогой поднимается яркое багровое зарево — пьяные ополченцы подожгли повозки с новыми боеприпасами Ройнгарда, которые тот намеревался испытать в Айхерне. Теперь все это взрывалось, пылало, взлетало к низким белесым небесам и исходило жирными клубами неправдоподобно черного дыма… Где-то вдалеке командир резервной армии Лорда Тьмы, увидев зарево над равниной и слыша громовые раскаты, схватился за голову… Военачальник отчаянно взвыл — ему было велено доставить огненное зелье в сохранности, он отвечал жизнью за этот груз… Теперь ни за что не двинется дальше, пока не перебьет всех до единого виновных в этом нападении!..