Виктор Ночкин - Могила повелителя

Наконец Могвиду с Этлихом удалось заставить отряды союзников напасть сразу с нескольких сторон. Ополченцы двинулись по улицам, ведущим к центру, прошли, переступая через тела товарищей. Снежок успел припорошить тех, кто пал утром, а вокруг свежих покойников таял, горячая кровь растекалась вокруг, лилась ручейками, снег проседал, делался розовым и липким, алая жижа смешивалась с грязью, копилась в выбоинах и, наконец, остывала и схватывалась ледком. Под сапогами трещал и звенел красный лед.

Штурмующие колонны напали на солдат Лорда почти одновременно по четырем улицам, Ройнгард снова повел кавалерию в контратаку и нагромоздил гору тел, рубя огромным топором вправо и влево. Он выбрал широкую улицу, где было вдоволь места, чтобы развернуть кавалерию, и гнал ополченцев до окраин.

Сквозь крики и лязг металла Ройнгард расслышал, что его призывает оруженосец. Лорд с сожалением натянул поводья и остановил коня. Железная Рука поглядел вслед бегущим — уцелевшие ополченцы, не веря в собственное спасение, улепетывали со всех ног, ныряли в подворотни, скользили, падали, цеплялись друг за друга и отшвыривали с дороги медлительных товарищей. Это зрелище было Лорду Тьмы по душе. Полюбовавшись, он обернулся к оруженосцу.

— Мой Лорд! Мой Лорд! — выкрикивал тот. — Наши люди отступают!

Пока Ройнгард атаковал, на соседних улицах его солдаты не сумели сдержать натиск отчаявшихся северян и добрых братьев. Неся чудовищные потери, союзники продолжали атаковать, шли напролом, падали, спотыкались о тела сраженных соратников, вставали и снова шли. Горячка боя наконец-то охватила их, а отчаяние придало храбрости. Железная Рука не мог находиться сразу на всех улицах, и если перед ним враг бежал, то без него бойцы в коричневых плащах уже не могли удержать позиций, они тоже сражались с утра и понесли немалые потери.

Капитан Ройнгард развернул коня и поскакал обратно — к отступающим. Бросился на помощь пятящимся пехотинцам, велел выслать резерв к другой улице, тем, кто оборонял северную часть периметра, позволил отступить и отдать еще несколько кварталов, чтобы высвободить несколько десятков воинов… Теперь он больше не увлекался длинными вылазками, отогнав врага с одной стороны, спешил в другую, чтобы помочь своим людям там… Наконец схватка прервалась, натиск захлебнулся и ослаб.

Капитан сунул оруженосцу протез, тот ловко отвернул зажимы, щелкнул фиксаторами и отделил рукоять секиры от знаменитой железной руки Лорда. Капитан стащил шлем и подставил отливающее металлом серое лицо мягким снежинкам. Небеса над Айхерном оставались затянуты тучами, и кожа Лорда была того же цвета, что и облака над городом. Захлопали крылья — в вышине кружили птицы, их не было видно за крышами соседних зданий.

— Мой Лорд!

Ройнгард обернулся, подошел смотритель почтовых голубей, протянул сложенные ладони — в горстях сидела птица. Железная Рука не мог определить, что за голубь в руках у смотрителя, но тот, разумеется, знал своих питомцев.

— Этот был в походной голубятне, мой Лорд. Не в нашей, а…

— Да.

Ройнгард догадался — речь идет о птицах, следующих с резервной армией. Теперь он пригляделся внимательней — белые перья птицы были покрыты копотью.

— Другой умер, — горько промолвил смотритель. — Он был очень хорошим почтовиком, верным, сильным… Долетел и свалился мне в руки. Очень уж обгорел…

Старик заплакал. Ройнгард отвернулся. Потом тихо сказал:

— Никому не говори.

Нахлобучил шлем, щелкнул застежками и позвал оруженосца.

— Потери велики?

— Четыре в каждом десятке, мой Лорд. Где больше, где меньше, но…

— Пусть отступают. Следующий приступ мы встретим в цитадели, на улицах приходится растягивать порядки, это не лучшая тактика.

— Да, мой Лорд.

В отдалении взлетели крики, похоже, в северной части Айхерна снова начался бой. Ройнгард поспешил туда, обогнул Королевский холм, нашел офицера, командующего малочисленными отрядами, выдвинутыми, чтобы прикрыть главные силы с тыла. Основной натиск пришелся с юга, где в проломы вступили отряды союзников.

— Что здесь? С кем сражаешься?

Лорд решил, что с севера в Айхерн вошли новые отряды врага.

— Мастеровые, мой Лорд! Собрались толпой и поперли на нас… Мы отобьемся!

— Хорошо.

— Но их слишком много…

— Сейчас начнем отступление к цитадели, — неохотно буркнул Ройнгард. — Дождитесь приказа и отходите вместе с соседними отрядами.

Теперь, когда восстали айхернцы, Капитан впервые усомнился в том, что победит.

Отряды вассалов Железной Руки сходились со всех сторон к разгромленному обозу — и кавалерия, которая проследовала в авангарде и уже успела уйти далеко, и пехотные колонны, которые прошли полями, параллельно дороге. Черный дым служил отличным ориентиром, да и команды, полученные начальниками подразделений, были четкими, выверенными — как всегда в армии Капитана Ройнгарда. Гремя доспехами, отряды сходились к месту схватки — так пальцы раненой руки инстинктивно сжимаются в кулак, тянутся к ножу, который пронзил ладонь.

Лидвих не стал дожидаться подхода неприятельских колонн, он собрал добрых братьев и повел в сторону. С ними увязалось около десятка ополченцев — более опытных либо тех, кто лучше иных был осведомлен о повадках добрых братьев. Если белые уходят — то лучше с ними. Остальные не слушали команд, не глядели по сторонам, ими овладела жажда разрушения, пьяные добровольцы с наслаждением крушили и жгли обозные повозки, переворачивали, ломали поклажу, плясали вокруг пылающих фургонов… Именно это входило в намерения доброго Лидвиха, потому он и позволил воякам напиваться.

Три десятка человек, оставшихся под началом рыцаря, укрылись в овраге — и вскоре они услыхали поблизости размеренный топот, звон оружия и отрывистые команды. Сотня пехотинцев проследовала к пожарищу, Лидвих выждал и осторожно выбрался из убежища, как раз вовремя — показался небольшой отряд кавалерии, должно быть, один из фланговых разъездов. Всадники скакали, не соблюдая строя, и не глядели по сторонам — среди горящих повозок уже кипел бой, и кавалерия спешила принять участие. Потому воины в коричневом не успели развернуться в боевой порядок и приготовить оружие, когда из оврага бросились добровольцы Лидвиха. Поднялся крик, зазвенели мечи, первых всадников смахнули с седел, прежде чем те успели опомниться, остальные оказали отчаянное сопротивление. Лидвих взобрался в седло, уцелевшие соратники последовали его примеру, теперь их оставалось не больше десятка, а побоище среди пожара затихало. Не меньше полутысячи людей Железной Руки уже сошлись к обозу, пьяные мародеры не могли оказать такому войску никакого сопротивления, сражение обернулось избиением.