Цокто Жигмытов - Хроники Земли Простой

Любая история начинается с обстоятельств, которые можно назвать яркими лишь с некоторой натяжкой. Один лишь господь бог может себе позволить начинать историю с чего-нибудь по-настоящему эффектного. Взять хотя бы Большой взрыв. Мы же такими возможностями не располагаем, и хроники наши начинаются намного скромнее.

Впрочем, это мы так лихо заявили — начинаются; здесь, на самом деле, тоже не без сложностей. Что считать началом истории? Какое событие стало тем камешком, который вызвал лавину? Где раздался тот самый хлопок стартового пистолета, после которого все герои припустили по дистанции, кто рысью, кто трусцой, а кто так вообще — кряхтя и спотыкаясь на каждом шагу… Впрочем, законы истории таковы, что вполне дозволяют поспешать не спеша, ибо не каждому герою надо быть первым на финише. Многим из них вполне достаточно в нужный миг оказаться в нужном месте, а уж как они туда доберутся — на белом коне, бряцая доспехом, или же принесут его туда без сознания и пьяного — это неважно.

Но всё-таки с чего начать? Может быть, с юноши, тайком покидающего родительский дом, и устремляющегося в большой мир? Или с описания гномьих владений, где в блистающих подземных чертогах принимаются решения, которым суждено изменить жизнь всего Возлеморья?

Или всё-таки, бог с ним, с пророчества?

Например, такого.

"…в час, когда известные державы окажутся на краю безвестности, когда действенные умения окажутся недейственны, когда сильнейшая сила окажется бессильна, а геройских деяний героев будет мало — явится тот, кто заявит о праве своём. И тогда в пламени войны старое переплавится в новое, и истинный герой станет Королём всего Возлеморья.

Но лишь тот сможет предъявить свои права на этот титул, кто свершит четыре поступка, которые суть следующее.

Поступок Первый есть убийство твари, страшней которой нет в этих землях.

Поступок Второй есть взошествие на трон короля нелюди.

Поступок Третий есть добыча звезды Востока.

И, наконец, Поступок Четвертый есть…."

Здесь человек, читавший свиток, печально вздохнул и чтение прекратил.

— Бред всё-таки все эти пророчества, — пробормотал он. Затем вынул кисет, машинально оторвал от свитка полоску, насыпал на неё табаку и свернул самокрутку. Прикурил от свечки и с наслаждением затянулся.

Прошло без малого сто лет, прежде чем последствия этого, прямо скажем, неблаговидного поступка сказались на судьбах многих людей. Примечательно, что ни человек, куривший самокрутку, ни люди, в чьи судьбы этот самый любитель самокруток вмешался, друг друга не знали и знать не могли…

Впрочем, нет, нет и нет!

Решено. Начнём с живописной картины.

Итак, май, ночь, костёр.

Поехали!

в которой встречаются маг и ученик лекаря, чтобы остаться вместе, отбить нападение и отправиться в замок Бленд; кроме того, глава содержит большое количество пояснений, описание геополитической обстановки и прочую информацию, совершенно необходимую для правильного восприятия этого дивного художественного полотна

Над Землёй Простой царила ночь.

Такое начало очень многими почитается за простое, но очень эффектное. В самом деле, не так уж и много в мире вещей, способных сравниться с майской ночью. В Земле же Простой майская ночь особенно хороша.

Крупные звёзды, сверкающими россыпями раскиданные по чёрному бархату неба.

Свежий ветерок, напоенный ароматом трав, лесов, полей и рек.

И тишина, разлитая над миром.

Картина, безусловно, нуждающаяся в благодарном зрителе. И на наше с вами счастье, таковой у нас имелся.

На лесной поляне горел костёр. У костра сидел человек, с выражением лица сосредоточенным и серьёзным. У людей, наблюдающих за пламенем костра, подобное выражение лица встречается часто. Отчего так, объяснить, честно, не берёмся. Судя по массивному медальону, исполненному из серебра в форме песочных часов, висящему на довольно толстой и опять же серебряной цепи на груди этого человека, ночь у костра коротал маг клана Вентаны, пребывающий в академическом отпуске с целью повышения квалификации.

На этом описательную часть повествования мы вынуждены закончить, и приступить к действию.

Кусты с треском раздвинулись, и из оных вывалился изрядно исцарапанный юноша, обутый в башмаки с золочёными пряжками. Авторы не случайно заостряют внимание читателя именно на этой детали, ибо более ничего на юноше не было. Юноша сквернословил на бегу, а в паузах, необходимых для набирания воздуха в легкие, ещё и успевал громко стучать зубами. Юноша сразу обратил внимание и на костёр, горевший на поляне, и на мужчину подле него. Для начала наш вторженец на мгновение замер, а затем, продемонстрировав незаурядную спонтанность в принятии решений, начал действовать, а именно подбежал к магу и попытался снять с него плащ. Говоря строго, своя логика в его поступке имелась; другое дело, что она, как и всякая логика люмпено-разбойничьего характера, шла вразрез с логикой добропорядочных граждан. Маг, оказавшийся готовым к чему-то подобному, успел вскочить, совершить два эффектных размашистых движения посохом, и, как только юноша оказался достаточно близко, наградил последнего весомым ударом посоха по лбу. Раздался глухой, неприятный стук, взор юноши помутился, он покачнулся, боком пошёл в сторону и против своей воли уселся возле костра.

Особую антуражность всему происходящему придали ночь и отблески костра.

Маг совершил ещё пару шикарных движений — размашистых, на широкой амплитуде, венцом которых стало зажимание посоха под левой подмышкой — и чётко замер в живописной позе, выставив перед собой ладонь ребром вперёд и сосредоточив на ней свой взор так усердно, что даже немного окосел. Похоже, на юношу он не сердился. Мало ли что бывает в период формирования личности с перепою.

— Что, дружок, похмелье? — спросил маг, присев. Дружелюбными интонациями он стремился скрасить последствия от удара посохом. Юноша посмотрел на мага мутноватым взглядом и ничего не ответил.

— Похоже, тебя кто-то ограбил, сынок? — ещё ласковей спросил маг.

Юноша снова посмотрел на мага и кивнул. Маг, однако, обратил внимание, как сжались при этом его ладони в кулаки.

Маг сочувственно покивал головой.

— И кто же это так нехорошо себя ведёт?

Юноша опять посмотрел на мага. Глаза его скосились сначала влево, потом вправо. Он словно не был уверен — стоит ли отвечать на этот вопрос. Справедливости ради отметим, что маг особенно не стремился ответ получить. Ночью у костра скучновато, а тут собеседник. Сидит рядом, молчит, что ещё надо для хорошей беседы у костра?