Альфия Гайфутдинова - Наследие

— Но это безрассудство! Они могут тебя убить, взять в плен! Или ещё что придумать. Похоже, ты не представляешь себе мощи жриц! Это не обычны людские жрицы, маги, волшебники или чародеи! Ни один смертный не сравниться с их силой! И не только люди! Эльфы, дриады, гномы, друиды, драконы — все обладающие магией существа не способны тягаться с ними! Их не зря называют хранителями нашего мира! Они очень, очень сильны!!!

Я слегка усмехнулся.

— Я мог бы сбежать, взяв твои слов себе в оправдание. Я мог бы сказать, что я король и своей стране я нужнее чем Лизе. Но если я поступлю так, то это просто не будет иметь смысла, Стефан. Дело не в том, какой поступок принесет больше пользы или какой можно посчитать более верным. Значение имеет то, что я человек. А для человека верные решения подсказывает сердце, а не разум. Звучит до глупости банально, но это правда. Я не всегда был королем, но я всегда был человеком. И раз уж я не могу быть мудрым правителем, я хочу быть мудрым человеком.

Стефан подойдя к огню остановился около меня, но когда я поднял на него взгляд он отвернувшись обошел огонь и сел напротив меня.

— Одни лишь только слова не помогут тебе одолеть жриц.

— Я понимаю. Но кто знает, быть может мы сможем решить все без конфликта и объяснив им положение вещей мирно уедим забрав Лизу.

— Я удивляюсь твоему простодушию! Как ты, пройдя через столько испытаний за свою жизнь, о которых ты мне столько рассказывал, все ещё способен на такие безумны грезы! По твоему простой беседы будет достаточно! Уверен, для жриц не так-то просто найти подходящую девушку в последовательницы их делу. Поэтому с открытыми объятиями нас там наверняка встречать не будут! А если ты думаешь иначе, то ты просто безумный оптимист! Откуда только что берется! А ведь совсем недавно ты все видел только в темных тонах!

Легкая улыбка тронула мои губы.

— За этот оптимизм тебе стоит благодарить Лизу.

Стефан ещё больше нахмурился.

— Знаешь, по-моему, это все же не оптимизм…

Я удивленно посмотрел на волхва.

— И что же это, по-твоему?

— Это называется влюбиться по уши! И как итог — полная не способность замечать реальные вещи! Идиотизм — одним словом! — Стефан недовольно скривился — По мне так, это больше похоже на заразу, от которой нет лечения! Тебя же просто зашкаливает от твоей любви и это вдвойне противно! Как вообще можно так долго любить одного человека?! При том что виделись вы за эти несколько лет крайне редко!

— Что касается твоего вопроса как можно так долго кого-то любить, то ответа на него я не знаю. Для любви нет причины, она просто есть и все. А о твоем мнение я могу только сказать, что ты наверное просто пока ещё не встретил ту единственную, с которой захочешь быть.

— Всё! Хватит этих разговоров, а то мне сейчас плохо будет! Зато теперь, я решил что лучше уж мы вернем тебе твою Лизу, и ты уже ей будешь вешать на уши всю эту чушь о любви, нежели пытать меня подобными разговорами!

— Должен заметить, что этот разговор начал ты.

— Я говорил о разборках со жрицами, а про любовь-морковь запел уже ты!

— Я не пел… хотя могу…

Стефан ошалело глядя на меня чуть отшатнулся, я же не сдержавшись рассмеялся, при этом смеяться я старался в кулак, чтобы не разбудить Илью и Нура.

— И всё же ты, Дёмкин, больной!

— Наверное. Хотя про пение я не шутил. Ты не знал, что я весьма неплохо пою?

Стефан закатив глаза схватился за голову.

— А-а, только не это! Охотно верю в великое море твоих талантов, но избавь меня от этого! Лучше потом споешь что-нибудь своей ненаглядной! А я лучше пойду спать, а то чувствую, что если я тут еще, хоть немного посижу, ты начнешь петь дифирамбы своей Лизе, а я, не выдержав настолько жестокой пытки, сойду с ума! Все, доброй ночи!

Поднявшись, Стефан, ворча себе под нос, отправился к своему спальному мешку, улегшись в который, немного поворочавшись, погрузился в сон. Я же продолжил вести дозор…

Большая часть следующего дня прошла без каких-либо серьезных событий. С утра мы вновь двинулись в путь, а во второй половине дня мы добрались до юго-западной границы Таринии, въехав в хвойный лес. От обилия влаги лес невероятно сильно разросся и ветви в некоторых местах походили на силки, корни же утопали в обилие мха и мелких кустарников. Дорога, по которой мы двигались, и вовсе была полузаросшей.

Из-за этого нам пришлось спешиться и вести лошадей под уздцы.

Как и следовало ожидать, темнело в лесу намного раньше, чем в степи, поэтому на ночлег мы остановились, ещё задолго до захода солнца.

В то время как я занимался сбором хвороста и разведением огня, а Илья со Стефаном привязывали лошадей и раскладывали вещи, Нур прихватив лук и стрелы, углубился в лес, и вскоре вернулся с подстреленным зайцем. Илья с энтузиазмом забрал у ханского сына добычу, решив приготовить нам мясного бульона. Сам же Нур, передав добычу главе моей охраны, отошел на край поляны и там сел, привалившись к дереву.

— Должен признать, что ты очень хороший охотник, — подойдя к лежавшему неподалеку от Нура спальному мешку и сев на него, я, принялся наблюдать за деятельностью Ильи.

— Коль волки не охотятся на зайцев, почему бы человеку не сделать их своей добычей.

Я, обернувшись, посмотрел в холодные глаза Нура.

— Люди не волки, хотя порой он гораздо хуже хищников.

— Это ты говоришь как человек или как оборотень?

Я горько усмехнулся.

— Волки убивают лишь по необходимость, когда голодны. Оборотни, если они разумны, могут обойтись без кровопролития, однако проклятыми оборотнями в полнолуние движет только жажда крови, хотя придя в сознание, они сильно от этого страдают, потому как осознание бессмысленного убийства, совершенного ими, начинает тяготить душу.

— Ты говоришь это с явным знанием дела, — появившиеся на губах Нура улыбка, походила на застывшую маску, потому как глаза его в этот момент не отражали ни чего кроме отвращения.

— Знаю. Когда-то это было моей пыткой, но сейчас, все по-другому.

— Вот как, выходит, ты оборачиваешься в волка лишь по собственной воле?

— Теперь, да.

Говоря о своем прошлом, я словно вновь вернулся в то время, когда проснувшись поутру, после полнолуния и видя, что ты весь перемазан кровью, и ощущаешь ее вкус во рту, с ужасом думаешь, сколько же невинных людей погибло этой ночью по твоей вине.

— Может, продемонстрируешь… свой "талант"…?

Вздрогнув, я, вновь обернувшись, посмотрел на Нура.

— И для чего же мне это делать? Только чтобы развлечь тебя?

— Я бы не стал просить об этом из-за такой глупой причине. Просто быть может в волчьем обличье ты смог бы почувствовать запах Айрун и завтра мы двинулись бы по ее следу.

— Понятно. Но должен тебе сказать, что я не пес ищейка. К тому же, я и без перевоплощения скажу тебе, что здесь нет и намека на ее присутствие.