Оксана Орлова - Душа Воина

Рядом крутятся русалки. Едва я изменился, как девицы буквально набросились на мое тело, шепча разные глупости, лаская и хватая за все, до чего дотягивались. Времени на ласки не было совсем, хотя речные девы действительно очень хороши, и крайне умелы во всем, что касается любви...

Но зимой! В ледяной воде! Почти умирая...

Увольте!

Недолго думая, шлепнул открытой ладонью по лицу ближайшей и самой настойчивой. Девчонки порскнули от меня, как рыбешка от камня, брошенного в воду. Я взмыл вверх, вслед за своей любимой. Русалки кружили рядом. Коварные планы почти витали в воде вокруг нас, но благоразумие победило. А может, мне просто наконец-то, повезло?

Обхватив свое счастье руками, я всплыл, жадно глотая холодный воздух. Вокруг пусто. У разлома сидит, тихонько фыркая (наверное, костеря меня, на чем свет стоит), грустная мантикора. И все...

Стадо кэльпи унеслось прочь. Русалки, осознав, что ни я сам, ни моя девушка им не достанутся, вернулись к разборкам с утопленниками. Из вампиров похоже, никому выбраться так и не удалось. Что ж... туда им и дорога! С трудом выпихнув на лед Мари, облепленную одной рубашкой, я прохрипел, обращаясь к Заре, и надеясь, что она сможет выполнить мою просьбу.

- Приведи наших. Они рядом. Там одежда. Надо ее согреть...

Сил не хватило на большее. Руки соскользнули и я ушел в воду, но хищница уже свечой взмыла в небо, сразу же развив приличную скорость. С трудом, скользя, и обдирая пальцы, я смог выползти на лед. Времени на отдых не было. Девушка умирала, ее жизнь держалась только за счет кольца. И дело было не в кислороде. Тяжело встав, покачиваясь, словно пьяный, я дошел до нее. Поднял на руки. Ледяное мокрое тело не реагировало. Пленка кислорода исчезла, открыв мертвенно бледное лицо и синие тени под глазами. Белые губы плотно сомкнуты. Дыхание не вырывалось меж ними.

Ну, уж нет. Я не для того нашел ее, что бы потерять! Сил немного, но я перебрасываю ее через плечо и несусь огромными скачками к берегу. Согреть ее сейчас я могу лишь теплом своего тела. И я точно знаю, что единственный способ излучать тепло, доступный мне сейчас это трансформация, и согласитесь не самое умное с моей стороны - перекидываться на треснувшем льду. Насколько я смогу ее согреть, тот еще вопрос, а вот то, что растопив потревоженный лед, мы (как пить дать!) снова ухнем в ледяную воду - наиболее вероятный вариант развития событий!

Я еще успел, задыхаясь и хрипя добежать до берега, но тут, силы оставили меня. С ужасом ощутил, как отказывают ослабевшие ноги. Подкашиваются, вместо того, чтобы сделать шаг, и я падаю...

Падаю в снег почти у самого берега...

Рядом лежит белое тело Мари...

Неужели это конец? В поле моего зрения вдруг входят чьи-то весьма дорогие сапоги....

- Ну-с... И что же мы тут имеем? - интересуется спокойный голос....

Я не верю! С трудом, уже почти теряя сознание, поворачиваю голову....

Надо мной склонился высокородный Ксеронос, первосвященник Мары Прекрасноокой и по совместительству, мой давний враг...

- Ну, я попал... - только и успеваю подумать...

И отключаюсь...

ГЛАВА 33

Из дневника Стефана:

Первое, что почувствовал - ужасно холодно. Или мне просто так кажется, за счет того, что камера, похоже, оборудована специально для оборотней. В том смысле, что заговорена по самые потолки, и перекинуться нельзя. Слова не произносятся. В организме - легкий всплеск и никаких изменений. Пытаясь хоть как-то согреться, я перепробовал все ипостаси. Согрелся. Но перекинуться так и не смог. Даже глаза, похоже не изменились.

Иначе я бы по-крайней мере смог осмотреть камеру. Меня очень мучил вопрос - где Мари? Я слышал какие-то шорохи. Возможно даже чье-то дыхание, очень слабое, почти угасшее. Но понять идет ли звук откуда-то из камеры, или из-за железной решетки, что заменяла одну из стен (видимо для того, чтобы можно было смотреть на пленников, так сказать, в естественных условиях) так и не смог. В конце концов, осознав, что лучше я видеть не стану, я начал обследовать помещение во мраке, двигаясь по кругу на ощупь.

Не хотелось думать, куда именно при таком раскладе можно влететь и во что вляпаться, я надеялся, что хоть нюх остался более чутким, чем у человека. Может, хоть он поможет сориентироваться в этом кошмарном мраке. Стены были холодными. Похоже, из камня. И чуть влажными. Я бы даже сказал склизкими. Касаться их было неприятно, и я держал ладони в паре сантиметров от поверхности.

Дело двигалось очень медленно, так как при каждом шаге я прислушивался и тщательно принюхивался, прежде, чем рискнуть и двинуть ногу вперед. Нет, дело было даже не в том, что я боялся "вляпаться" во что-то особенно неприятное. Гораздо больше, я опасался того, что девушку могли бросить в одной со мной камере, прямо на полу. И я безумно боялся наступить на нее...

Камера оказалась совсем небольшой. К величайшей моей радости, я нашел Мари. Это именно она тихонько, почти невесомо дышала, лежа (хвала великой Маре!) на топчане в самом дальнем от решетки, углу. Быстро пробежав по холодной коже руками, я убедился, что никаких особых повреждений у нее нет. Наши захватчики были настолько добры к ней, что даже дали одеяло.

То, что самого меня бросили голого на полу близ решетки, меня почти не огорчало. Я и не ожидал хорошего к себе отношения. Правда то, что кольцо-обманку, так и не сняли с моего пальца, наводило на мысли, что реального положения дел Ксеронос еще не осознал. И это радовало. Улегшись на узком топчане, и положив тело Мари на себя, я укрыл нас обоих одеялом, искренне надеясь, что оно чистое. Хотя бы относительно...

Так ей было, как мне кажется, гораздо удобнее. Кроме того, у нее по-прежнему было переохлаждение, и я попытался согреть ее тем же путем, что согрелся сам, в данном варианте - я был для нее согревающим элементом, той самой печкой, лежа на которой, она и должна была согреться....

В какой-то момент организм стал испытывать легкую усталость. Первый признак того, что с превращениями, пусть и непроисходящими пора завязывать. У меня в детстве был такой случай. Я только-только освоил ипостась тигра. До этого меня научили обращаться в волка и лошадь. Но годам к десяти, отец решил, что можно попробовать что-то еще, и после ряда экспериментов был выбран образ тигра.

Когда успешно прошли первые испытания, меня отпустили поиграть. Ни учителя, ни маги, ни даже мой умный отец не сообразили, что я еще не наигрался. Уйдя в сад, я весь день перекидывался туда-сюда, туда-сюда, и в результате так истощил и измучил организм, что когда меня вечером нашла испуганная мать, я даже говорить толком не мог. Из ипостаси тигра, меня в буквальном смысле слова - вызволяли, отец и маги. Еще неделю я провалялся в постели с температурой, мучаясь от слабости и непроизвольной дрожи.