Юлия Набокова - Заклятье зверя

– Харт, – тихо позвала она воина, – почему он не успел исцелиться сам?

– Ты была на волосок от смерти. Он торопился спасти тебя.

Слезы брызнули из глаз Ивонны, упали на неподвижную руку юноши, которую она продолжала сжимать в ладони. Первые лучи солнца скользнули над лесом, осветили край поляны и побежали вперед, стирая тени ночи и возвращая краски дня. Преобладающими цветами были красный – цвет людской крови и зеленый – цвет кожи врагов. Как с отвращением заметила Ивонна, кровь орков была такой же зеленой, как их тела.

– Нужно убираться отсюда, – окликнул ее Хартвиг. – Карета сломана. Но, на наше счастье, несколько лошадей уцелели. Сможешь ехать верхом?

– Да, конечно. – Ивонна украдкой смахнула слезы.

За ее спиной Хартвиг отдал распоряжения двум оставшимся в живых воинам, и начались сборы к отъезду.

– А я ведь даже не знаю, откуда ты и зачем направлялся в Траморию, – прошептала Ивонна. – Кто ждет тебя там – мать, невеста, брат, учитель? Кто из них будет оплакивать тебя? Кто будет с надеждой ждать твоего возвращения?

Ивонна последний раз взглянула на Вернера. Солнце осветило его лицо, беспощадно обнажив и ссадину на лбу, и налившийся синевой синяк на скуле, и чумазые подтеки на щеках. Так вот какими рыцари бывают после схваток с чудовищами, горько заметила Ивонна. В книгах об этом не пишут. Сможет ли она теперь им верить?

В книгах герои никогда не погибают, самые страшные раны не мешают им продолжать путь, и даже после кровопролитной битвы они по-прежнему красивы, а их одежда чиста и свежа. А первая же битва, которая развернулась на ее собственных глазах, стала настоящим побоищем, и выжили лишь несколько человек. Если книги врут о жизни и смерти, что, если и о любви они врут? И такой любви, как между Торвальдом и Донателлой, на свете тоже не бывает? Луч солнца скользнул ниже, в вороте рубашки Вернера сверкнула золотистая цепочка, и Ивонна потянулась к ней, движимая любопытством. Интересно, что за подвеску носил ее спаситель на груди? Но тут ее окликнул Хартвиг.

– Иду, – отозвалась она, убирая руку. Что ж, пусть эта тайна останется с ним. А затем прошептала, глядя на мертвого юношу: – Спасибо тебе, Вернер.

Напоследок задержав руку юноши в ладони, Ивонна подумала, что перед отъездом надо похоронить его по-человечески. И Огастеса с Адонией и другими их погибшими воинами бросать на поле боя нельзя. Они сложили головы из-за нее и заслужили покоиться в земле. А вот орки пусть идут на корм птицам и зверям.

Она уже разжала пальцы, собираясь осторожно положить руку юноши на землю, как в последний момент его пальцы дрогнули и стиснули ее ладонь, силясь удержать.

Ивонна ахнула.

Вернер открыл глаза.

Дороги до Трамории Вернер не помнил. Ненадолго приходя в сознание, он вновь погружался в забытье. Наяву он слышал лошадиное ржание, стук копыт, протяжный скрип повозки, которая трещала под ним, и успокаивающий, мелодичный, как перезвон колокольчиков, незнакомый женский голос.

– Потерпи, – повторял он, – мы скоро приедем. Тебе помогут.

Это ангел, понял Вернер. Тот самый ангел, которого ищет обладатель страшного голоса.

– Он ищет… тебя… – пытался предупредить Вернер, едва шевеля пересохшими губами и превозмогая боль в боку. – Он не остановится… Беги…

– Он бредит, – удрученно сообщал кому-то ангел, и Вернер терял сознание, истратив последние силы на то, чтобы предупредить недоверчивого ангела.

Потом повозка куда-то исчезла. Он лежал на кровати. И уже не было слышно ангела. Лишь монотонное бормотание тихого женского голоса, похожего на шум дождя. А еще были руки: широкие, похожие на голубиные крылья, ладони, которые выступали из просторных коричневых рукавов и парили над ним, принося облегчение истерзанному болью телу.

Боль постепенно уходила, и он уже стал различать то нависающую над ним дубовую балку, то кусочек голубого неба в окошке под потолком, то деревянную дверь напротив, откуда являлась та, что дарила ему исцеление.

Однажды в эту дверь вошла девушка с тонким станом и гордо поднятой головой.

– Как он? – спросила она голосом ангела.

– Уже лучше, – успокаивающе прогудела монашка.

Из последних сил он приподнялся на кровати, пытаясь разглядеть расплывчатый силуэт ангела, и взволнованно пробормотал:

– Он ищет тебя… Беги…

– Вам лучше уйти, госпожа, – удрученно проговорила монашка.

И ангел снова покинул его, а он погрузился во тьму.

– Как он? – спросил Хартвиг, когда Ивонна вышла из дома монахини.

Девушка лишь расстроенно качнула головой.

– Бригитта говорит, дело не только в ране. Она уже почти затянулась. Ее беспокоит его душевное состояние. Он все время твердит об ангеле, которому грозит опасность.

– А ты крепко запала ему в душу, девочка, – с иронией заметил Хартвиг.

Ивонна строго взглянула на воина, и тот сразу подтянулся, приняв серьезный вид.

– Куда направимся теперь?

– В гостиницу, – равнодушно кивнула Ивонна.

– Ивонна, – несмело начал Хартвиг, – я тут слышал про одного волшебника, который очень искусен в защитной магии… И он как раз сейчас ищет работу.

– Ни слова больше, Харт! – сердито оборвала его Ивонна. – У нас уже есть маг. И мы подождем, пока он окрепнет и сможет отправиться в путь.

– Но он всего лишь ученик! – угрюмо возразил воин. – К тому же мы его не нанимали. Что, если он не захочет отправиться с нами? Мы уже потеряли столько времени.

– Всего лишь три дня, – строго осадила его Ивонна. – И задержимся столько, сколько потребуется. Я обязана Вернеру жизнью. И даже если он не отправится с нами, я хочу убедиться, что он в порядке и я сделала для него все возможное.

– Как будет угодно, – проворчал Хартвиг, с недоумением глядя на свою хозяйку.

С тех пор, как они подверглись нападению орков, он не узнавал Ивонну. Прежде она никогда не перечила ему, полностью доверяла ему все дела и была равнодушной ко всем путевым хлопотам, витая в своих далеких мечтах. Теперь же в нее будто вселился дух тетушки Нильды! Она без капризов выдержала дорогу до Трамории.

И хотя он не раз предлагал остановиться и отдохнуть, прекрасно понимая, что привыкшая к езде в карете дочка господина утомилась в седле, Ивонна упрямо отказывалась, повторяя, что Вернера нужно доставить в город как можно быстрее. Парень и в самом деле был плох. И Хартвиг сомневался, что они довезут его до Трамории живым. Однако парнишка оказался крепче, чем он думал.

А Ивонна, едва они въехали в городские ворота, еще больше поразила Хартвига. Она поймала за шкирку пробегающего сорванца, посулила ему монетку и велела отвести их к лучшей целительнице в городе. Мальчонка, ни на миг не задумавшись, выдал, что лучше Бригитты во всей Трамории целительницы не сыскать, сам городской голова у нее лечится. «Да только берет она золотом, – присовокупил мальчишка. – Так что если госпожа желает кого попроще, то…» Договорить ему Ивонна не дала – велела немедленно отвести их к Бригитте. Так жизнь Вернера оказалась в руках самой искусной в городе аббатиссы. Та колдовала над ним уже три дня, и Ивонна перетаскала немало золота в дом монашки. Подлатала Бригитта и Хартвига с двумя мечниками. Физически крепкие мужчины оправились от ранений быстрее, чем тщедушный маг, и теперь в безделье слонялись по городу, ожидая дальнейших распоряжений хозяйки.