Кассандра Клэр - Draco Sinister

Он так и сказал.

Слитерин кивнул:

— Я думал, тебя это заинтересует.

— Это так, но…

— Но что?

— Мир не такой, каким он был, когда ты… жил в первый раз. Теперь другое оружие, другие законы, даже магия усовершенствовалась и изменилась…, — он прервался, сам не понимая, чего ради он говорит это Слитерину.

— Я рассчитываю на это, — кивнул Слитерин. — Они забыли обо мне. Я только легенда, ненастоящий, не угроза. Когда я обрушусь на них с моей армией, им нечем будет сопротивляться мне. По сравнению с нынешними, мои прежние достижения станут бледной тенью. Такие, как ты и я, живущие вечно, станут памятником моим трудам. И тысячи убитых для того, чтобы купить это бессмертие, станут мерилом этих трудов.

— Убийца. Ты говоришь так, будто это пустяк.

— Магглы. Грязнокровки. Те, кто сопротивляются. Только они умрут.

— Сопротивляться будут все до единого. Сейчас не так, как в старые времена. Никто в волшебном мире не желает, чтобы им правили. Этого больше нет.

— Если каждый будет сопротивляться, то и умрет каждый.

— Почему бы тебе просто не убить меня? — спросил Драко, вскинув голову. — Для чего я тебе нужен, что ты сохраняешь мне жизнь, зная, что…

— Что тебе нельзя доверять? Ты не можешь бороться со мной. Это невозможно.

— Зачем я тебе нужен?

— Пророчество гласит, что я восстану к власти с моим потомком на моей стороне, и что вместе мы принесем разрушение и хаос в волшебный мир. Однако, пророчества не неизменны. Я знаю это.

Но когда я создал цепь, приведшую к твоему рождению, смешав мою кровь и кровь существ, которых я сотворил из элементов темной магии, я создал нечто уникальное. Я всегда подразумевал этот момент. Когда я открою Сферу, когда сделка будет завершена, тогда я сделаю тебя моим Источником. И когда это произойдет, я овладею такими силами, я совершу такое, что я стану ужасом земли.

Глаза Слитерина горели сверхъестественным черным светом. Драко был едва в силах смотреть на него.

— Ты не боишься? — спросил Драко срывающимся голосом.

— Боюсь чего?

— Я не знаю, — Драко разглядывал свои туфли. — Возмездия.

— Нет, — ответил Слитерин. — Я ничего не боюсь.

— Нет никого, кто не боялся бы ничего. Что-то, должно быть…, — возразил Драко, почувствовав ужас.

Отсутствие страха до такой степени воспринималось им, как свойство совершенно нечеловеческое, подобно отсутствию способности удивляться или удивлять.

— Нет. Страх рождается из беспокойства. Я ни о чем не беспокоюсь.

— Ты никогда не любил?

— Нет. Я никогда никого и ничего не любил — ни человека, ни место, ни предмет. Даже Ровена была лишь частью меня самого.

Он посмотрел на Драко. Его глаза светились в темноте, как у кошки.

— Любовь — это болезнь. Исцели себя, или это сделаю я.

Драко опустил глаза к полу, холодные мурашки пробежали по его спине. Любовь — это болезнь.

Он сам думал так, лежа без сна по ночам в подземелье Слитеринского колледжа в те последние школьные недели, уставясь в потолок, чувствуя, будто тяжелый груз давит ему на грудь. Размышляя, возможно ли чувствовать себя настолько ужасно и продолжать жить. Чувствуя вину от того, что мысли о потере Гермионы по сути вытеснили мысли о том, что его отец за решеткой, что именно об этом он должен был думать, но не мог. Зная, что он поступал глупо, по-детски, что люди влюблялись на протяжении своих жизней снова и снова, что их сердца разбивались и восстанавливались, и все, равно боясь, что он станет исключением, что из всех людей именно он встретит в итоге нечто, что он не сможет купить, или игнорировать, или высмеять, что что-то уже на самом деле случилось с ним, и он никогда не оправится от этого. И они не исчезли, эти ощущения. То, что он знал теперь, что отчасти это связано с возвышением Слитерина, что эмоции, которые загорались и гасли внутри него, рождены в кровавой истории, случившейся тысячу лет назад, почти не имело значения. Боль остается болью, каким бы загадочным ни было ее происхождение.

Действительность вернулась к нему толчком, и он вздрогнул, встревоженный тем, что Слитерин сказал что-то, что отозвалось в его душе. Он сглотнул комок в горле и поднял глаза. И увидел, что дверь в комнату была открыта, и слуга стоял там, разговаривая со Слитерином. По-видимому, он находился там, по меньшей мере, несколько минут, поскольку они, похоже, были в середине беседы.

— …закончили проверку крови, что Вы дали нам, Повелитель, — говорило существо. — Она чиста от чар и заклятий, хотя наши результаты небезынтересны. Не хотите ли пойти и посмотреть?

Слитерин кивнул:

— Да, я хочу, — он повернулся к Драко. — Жди меня здесь.

Поскольку Слитерин удалился, Драко мог слегка расслабиться. Он принялся изучать полки с книгами, расставленными в определенном порядке, большинство из которых, похоже, имело отношение к Темным Искусствам. У Слитерина были копии «Эпициклического развития волшебства», «Некрономикон», «Как вызывать демонов и мертвых» и какая-то книжка, озаглавленная «Справочник для Верховных Властителей зла», которую, по-видимому, читали не очень часто. Наудачу, Драко выбрал книгу под названием «Драконье Зеркало», которая раскрылась на иллюстрации, изображающей красных драконов в полете. Он едва начал просматривать ее, как дверь позади него отворилась с мягким щелчком, и кто-то просунул голову в комнату.

Он обернулся и моргнул. В дверях стояла женщина, одна из тех, кого он запомнил во время смотра армий накануне. Длинные черные волосы, впечатляющая фигура и выдающие ее, закатившиеся вверх черные глаза баньши.

— Рэйвен, — медленно выговорил Драко, вытягивая ее имя из каких-то уголков памяти. — В чем дело?

Она выпрямилась, зашла в комнату, и следом за ней зашел высокий мужчина в черном дорожном плаще. Увидев его, Драко испытал потрясение, как от ожога. Он узнал Сириуса.

Он почти не слышал, что говорит Рэйвен, рассказывая, что этим утром прибыли двое Призванных, один из которых, оборотень, был помещен вместе с другими ликантропами, но вот другой оказался вампиром, и в результате места для него нет.

— У нас попросту нет других вампиров, — вздохнула она, глядя сердито. — По алфавиту я могла бы поместить его с вилами, но я не думаю, что это удачная идея, правда?

Драко попытался найти свой голос, который временно оставил его. Он продолжал смотреть на Сириуса, который, как он видел, был потрясен не меньше, чем он сам, хотя замечательно ухитрялся скрывать это. Годы тренировок на Аурора, вне всякого сомнения.

— Оставь его здесь, со мной, — наконец, выговорил он немного визгливым голосом.

Рэйвен заморгала:

— Прошу прощения?

— Я сказал, оставь его здесь. Я хочу спросить его кое-что.

— Но, Повелитель…