Кассандра Клэр - Draco Veritas

— А это что еще за задница в платье? — заинтересовался Драко.

— Это не платье, это мантия государственного деятеля! Это Жоффрей Монтегю, он — друг детства Риэнн, очень достойный человек. Поехали дальше. Если Тристан умер, она, скорее всего, закрутит с ним, однако все время будет думать о Тристане. А вот если Тристан жив… — Джинни остановилась. Плечи Драко тряслись в припадке беззвучного смеха. — Что смешного?

Драко замахал рукой.

— Позволь, я расскажу тебе, как все происходит на самом деле. Исходя из информации, извлеченной мной из этих баснословных иллюстраций, предсказываю, что Монтегю вылезет из своего чулана и будет сообщником темного мага Моргана — который на деле окажется вовсе не злым, а просто одиноким. Они осядут в другой стране, где купят замок и следующие шестьдесят лет будут заниматься тем, что скупать предметы старины. Риэнн откроет монастырь для юных ведьм и поставит в нем матерью-настоятельницей леди Стэйси, а та будет заниматься тем, что изменит форму, включив в нее кожаный корсет, а также введет новое правило — провинившихся девушек будут пороть.

— Так, а что с Тристаном? — яростно покосилась на Драко Джинни.

— О, он слишком самодоволен, чтобы ему требовался кто-то ещё. Ты только посмотри, посмотри на его ботинки! Это ж сколько часов надо провести, чтобы так их отполировать! Нет, пусть остается один.

— Тристан хочет остаться со своей любовью, — отрезала Джинни.

— Что ж, — усмехнулся Драко, — все, что ему нужно для этого, — это стопка неприличных журналов и крепко запирающаяся дверь.

— Ах! — воскликнула Джинни и швырнула в него книжкой. — Ты говоришь, словно все это — сплошная грязь!

— О, благодарю. И что же, я превращаю в сплошную грязь?

— Ну, ты сам знаешь, — неожиданно засмущалась она. — Любовь.

Драко запрокинул голову и внимательно уставился в небо:

— Что ж… Да — это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность — словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит — и нет от этого лекарства. Уж лучше ненависть — я испытываю ее каждый день, но это чувство, по крайней мере, можно вынести. И я всегда знаю, где я нахожусь.

— Это неправда… Любовь делает людей бескорыстными…

— Как твоего брата? — тихо спросил Драко. — Бескорыстными, каким был твой брат?

— Это не было связано с любовью! — взъярилась Джинни. Да как он осмелился…

— Ну конечно! А то я не видел его лица, когда он смотрел на неё! Он был в нее влюблен, что бы ты там ни думала.

— Что ж, он хотя бы в этом был искренен, — отрезала Джинни, чувствуя, что это прозвучало весьма язвительно. — Он не прикидывался, что его это не волнует.

Это замечание заставило Драко выпрямиться. Открыв глаза, он окатил ее холодным взглядом серых глаз.

— А я, значит, прикидываюсь? Что ж, может, ты и права. Может, я, и правда, ни о ком не забочусь по-настоящему. А может, ты просто это так видишь со своей идеалистической точки зрения — тебе это в голову не приходило?

— Я не идеалистка. И вообще, если я думаю, что это глупо — заботиться о ком-то, делая при этом вид, что на самом деле тебя это совсем не волнует, — это вовсе не значит, что я идеалистка. Люди вообще не могут жить, ни о ком не заботясь.

— Ничего подобного. Люди не могут жить без пищи, воды, крова и, в моем случае, без простыней из отборного хлопка. Другие люди — это роскошь, а не необходимость.

— Тогда почему ты так заботишься о Гарри?

— Это совсем другое дело.

— И в чем же разница?

Что-то мелькнуло у него в глазах.

— Другое — и все тут.

Джинни вдруг почувствовала утомление. Продолжать беседу не было никакого смысла, не существовало аргументов, при помощи которых можно было бы победить Драко. Она не могла понять, зачем она все еще утруждает себя этим спором, — это было так же продуктивно, как пытаться прорыть туннель в Тайную комнату при помощи ложки.

— Пойду-ка я обратно в замок, — она резко поднялась, прикрыв лицо одной рукой, — ей не хотелось, чтобы он заметил, что глаза у нее на мокром месте, — и протянув к нему вторую руку. — Могу я забрать свою книгу?

Она услышала, как хрустнул снег под его ногами, когда он поднялся.

— С тобой все хорошо? Ты не плачешь?

— Мне что-то в глаз попало, — соврала она.

— А ну-ка, иди сюда… — он проворно и профессионально придвинул ее к себе, взяв за руку. Подняв ей подбородок, он пристально взглянул ей в глаза. — Стой смирно.

Она, не мигая, смотрела ему в глаза. Они не были так близки с того памятного вечера, со Святочного Бала (потом она припомнила, что это не совсем так — они были так же близки, когда он поцеловал ее в музее, однако это было такой очевидной попыткой взбесить Симуса, что она решительно сбросила это со счетов). Но они и вправду еще ни разу не стояли так близко друг к другу — при свете дня. Она пыталась не рассматривать его в упор — однако не могла совладать с собой; какая-то её частичка прикладывала все усилия, чтобы запечатлеть этот момент в памяти, словно ощущая, что ничего подобного может больше никогда не произойти. Она пыталась сосредоточиться на том, что в его лице было не так: вот шрам под глазом, причиной которого стала разбитая Гарри бутылка чернил… да и сами глаза немножко различаются по форме… один уголок рта чуть выше другого — теперь понятно, откуда у него берутся все эти кривые ухмылочки… волосы, просящие ножниц…

Симус был тоже красив — но не так утонченно. Впрочем, это не имеет никакого значения. Но когда Симус касался ее руки, её не начинало так трясти…

Его глаза словно ощупывали её лицо.

— Я ничего не вижу, — медленно произнес он, и ей потребовалось время, чтобы осознать, о чем это он. Придя в себя, она решительно отцепила его руку от своей и отступила, едва замечая его удивленный взгляд.

— Я знаю. Знаю, что не видишь.

* * *

И вот, наступил последний день семестра. Джинни ехала от Хогсмида на Кингс-Кросс в купе вместе Дином, Симусом и Чарли. Она совершенно точно видела, что Симус умирает от желания поболтать с ней, однако присутствие Дина его смущало, а присутствие Чарли — старшего и весьма мускулистого брата — просто ужасало.

Она видела в окошко, как Гарри и Драко вошли в тот же вагон, однако в купе не появились, что ее не особенно удивило — вряд ли Гарри захотелось быть поблизости от Чарли, да и отвращение Драко к Симусу со временем не ослабевало. Оказавшись на платформе 9 и три четверти, она махнула рукой Гарри, тот махнул в ответ, Драко повернулся, чтобы увидеть, куда он смотрит, — но в этот момент юношей отгородили от нее Сириус и Нарцисса.