Кассандра Клэр - Draco Veritas

— Как тебе угодно, — отозвался Габриэл шёлковым голосом. — Я оставил её на крыше, без плаща и без палочки. Если ты не заберёшь её оттуда, она замёрзнет до смерти.

* * *

Залитый кровью с ног до головы — руки, волосы, неопрятные пятна по всей рубашке, словно набрызг бордовой краски — Драко обеспокоенно смотрел на Гарри. Комнату наполнял запах крови — так перед штормом воздух пахнет электричеством. Драко не сводил глаз с Гарри, не желая видеть распростёршегося на полу мертвеца, — таким маленьким, беззащитным и по-покойницки восковым казался тот.

— Что я наделал? — после потрясённой паузы спросил Гарри — тихо, ошеломлённо, безучастно. Ворот рубашки распахнулся, и, коснувшись его запястий, слизеринец почувствовал, насколько тот замёрз — а разве это не первый признак шока?

Гарри тоже был весь в крови — он был буквально залит ею, как фитиль, который окунули в воск: полосы на лице, намокшая рубашка, слипшиеся и уже начинающие подсыхать вихры. Впрочем, кровь — если только она не принадлежала Гарри — вовсе не волновала Драко. Его больше занимало, в порядке ли гриффиндорец и если да, то насколько.

Пульс на запястье, которое он держал, постепенно выравнивался.

— Стоять можешь? — спросил Драко.

— Да. Со мной полный порядок.

Гарри поднялся, и Драко последовал его примеру. Окровавленный меч выпал из полуразжавшейся руки, окровавленная повязка сползла с глаз и удавкой болталась вокруг шеи. Гриффиндорец опустил глаза к телу на полу и уставился на него безо всякого выражения.

— А я думал, их двое.

— Было двое, — кивнул Драко. — Но второй, увидев, что ты сотворил с его приятелем, сразу же сделал ноги. Дунул к дверям — и был таков.

Глаза Гарри блеснули на бледном лице, двумя осколками зелёного стекла.

— Я думал, может, ты ему что-нибудь сделал.

— Нет, — с лёгкой горечью констатировал Драко, — глядя на то, как ты орудовал мечом, мне всё меньше хотелось встревать в эту разборку — я следил, как бы и самому под горячую руку без головы не остаться.

— А, — выдохнул Гарри, будто это всё объясняло, и Драко удержался от желания добавить, что к моменту, когда он смог подняться на ноги — после двух неудачных попыток — один был уже мертв, а второй сбежал. — Ладно, неважно. Интересно, кто их послал. Вероятнее всего, Вольдеморт. Думаю — да, именно он. Или твой отец. Однако… у нас врагов куры не клюют. Впрочем, догадываюсь, ты тоже в курсе, — Гарри говорил всё быстрее и быстрее, и это не могло не тревожить. — Интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы снова измениться?

— Измениться во что? — уточнил Драко, не уверенный, правильно ли понимает, о чём речь.

— Ну, помнишь — те Мороки, которых мы когда-то убили, — они же изменялись после смерти. А вампиры обращаются в прах. Вот и эти тоже — не знаю, кто они на самом деле…

— …просто люди, Гарри, — откликнулся Драко. — И они больше ни во что не превратятся. Это просто труп.

— Ох… — Гарри поднял голову и уставился на Драко. — Ты это… только ради того, чтобы… или… — его голос осёкся, но мысленный голос Драко закончил фразу за него:

…или ради того, чтобы заставить тебя страдать? — и словно боль — острая и внезапная — пронзила его. Боль, которая, как он думал, осталась позади. Значит, Гарри имел в виду именно это. Да, это вполне могло быть правдой. Вот только оно ей не являлось.

— Я не хотел делать тебе больно.

Драко не чурался иронии: более того, его эстетская душа жила и дышала ею, находя в злобе красоту и восхищаясь изяществу и закрученности трагедии, когда та имела отношение к нему; вот и сейчас он оценил усмешку судьбы: потратив не один час вечером в попытках как можно больнее задеть Гарри, он — наконец-то — заполучил этот шанс, и надо же! — сразу потерял всяческий интерес.

— Мне действительно жаль… Но на самом деле это не имеет значения…

Гарри не перебил его, просто поднялся и вышел из комнаты с таким лицом, что сразу было понятно, — он знает, зачем и куда направляется. Мгновением позже Драко последовал за ним, даже не отдавая себе отчёт — идёт он или бежит.

Гарри обнаружился на кухне, ссутулившимся над раковиной: розовый пар поднимался над окровавленными руками, омываемыми потоками воды, очки запотели — Драко не сразу сообразил, что для этого вода должна быть сущим кипятком. Он схватил Гарри за плечи и развернул — тот смотрел на мир ничего не выражающими глазами. Пар сконденсировался, слепил волосы, обернулся повисшими на кончиках ресниц слезами, блеснул капельками на скулах — но Гарри не плакал. Мокрая от крови и воды рубашка облепила тело. Кожа на руках стала отвратительного багрового оттенка, и на ладонях, между большим и указательным пальцами, вскочили волдыри.

— Что ты пытаешь сделать? Изуродовать себе руки?

— Почему нет! Ты же свои изуродовал, — голос Гарри казался чужим, а в глазах царили пустота и равнодушие, от которых у Драко тут же засосало под ложечкой.

— У тебя не было выбора. Ты должен был их убить.

— Выбор есть всегда. Ты сам так говорил.

— Тогда бы он убил тебя, — ответил Драко, не уверенный, что Гарри его слышит. — И меня.

Гриффиндорец поднял взгляд. Потянулся и протёр запотевшие очки.

— Знаю. Я знаю. Потому-то я так и поступил. Я не задумывался. Просто сделал — и всё.

— Всё правильно. Так и надо. Ты сделал то, что должен. Как всегда.

Гарри затрясло. Несмотря на стоящий на кухне жар, кровь никак не приливала к лицу — оно оставалось белым, как бумага, как яичная скорлупа, и на этой неестественной белизне пятна крови казались ожогами.

— Поддержи меня…

— Что? — недоумённо захлопал глазами пойманый врасплох Драко.

— Малфой… — обращение по фамилии странно сблизило их — оно прозвучало так по-детски, словно Гарри опять было только одиннадцать и, кроме как «Малфой», он Драко больше никак не знал. — Поддержи меня… кажется, я сейчас свалюсь… — он зашарил в воздухе рукой в поисках спинки стула. Драко не шелохнулся. — Прости… — тихонько добавил Гарри, извиняясь неизвестно за что, и от звука его голоса горькая, жгучая ярость, не оставлявшая Драко с того момента, как, сидя на кровати, он прочёл прощальное письмо, отступила. Малфой шагнул вперёд и, неуклюже распахнув руки, обнял Гарри.

Гриффиндорец тут же отпустил стул и вцепился в отвороты рубашки — сильно, до боли. Он него пахло кровью, солью, потом, он тянул Драко вниз, и воротник врезался в шею — но Драко молчал, сдерживая дыхание: ему казалось, вздохни он, Гарри тут же разожмёт руки. Сейчас они словно находились в стеклянной коробке — мир, опрокинувшись, замер вокруг них, вокруг того маленького пространства, в котором они стояли; мир выцвел и затих где-то далеко-далеко, осталось только биение жилки на гаррином запястье, которое сжимал в руках Драко, его резкое дыхание да плеск воды в раковине..