Александра Лосева - Берегите бороду

Иефу трясло. Мертвецы на просеке хрипели и ворочались, а маг как ни в чем не бывало уселся медитировать. Зулин закрыл глаза, подставил неверному свету растущей луны черное — чернее ночи — лицо. Волосы были такими белыми, что почти светились в темноте. Иефа всхлипнула. Нужно было бежать в лагерь, бежать, что есть силы, поднимать всех на ноги и снова бежать, как можно дальше от этого кошмарного места. Нужно было остаться здесь, потому что медитирующий планар был абсолютно беспомощен. И кто знает, долго ли еще провозятся мертвые лесорубы, освобождая своего товарища, и какое дерево они захотят срубить следующим. Иефа зябко поежилась, вытерла слезы и выглянула из-за своего укрытия. Мертвецы стояли, покачиваясь, у кроны поваленного дерева, словно раздумывая, что делать дальше. Дунул ветер и донес запах. Иефа задохнулась, зажмурилась, сжала кулаки. За ее спиной планар вдруг издал низкий горловой звук, забился, взрывая ботинками землю, обмяк и повалился, как мешок сена, нелепо раскинув руки.

— Зулин, — прошептала полуэльфка, опустившись на колени рядом с неподвижным магом. — Зулин, очнись.

Иефа осторожно взяла планара за руку, поискала пульс, но не нашла. Ледяной волной накатила паника.

— Зулин, пожалуйста! Ты меня слышишь? Зулин! О, дьявол! Ну что же ты! Зулин! Зулин! — Иефа взяла планара за плечи несколько раз встряхнула, пошлепала по щекам. Молочно-белая голова безвольно перекатилась туда, обратно и застыла.

— Зулин, миленький, ну, пожалуйста… — на просеке усилилось движение. Иефа выглянула и разглядела еще двух мертвецов, бредущих с севера. — О господи… Зулин… Зулин!

Иефа больше не вытирала слезы, — забыла — и они бежали по щекам, смешивались со струйками пота где-то у горла и забирались за ворот рубахи. Планар оказался тяжелым, очень тяжелым. Сначала полуэльфка несла его, взвалив на плечо, как носят раненых. Волосы растрепались и лезли в рот, пот капал с бровей и заливал глаза, Иефа почти ничего не видела, спотыкалась о корни, царапалась, продираясь через кусты, а потом провалилась ногой в заячью нору и упала. После этого, кое-как поднявшись на ноги и определив направление, она тащила планара по земле, держа под мышки. Прошла уже целая вечность, а лагерь все не появлялся, не было видно отблесков костра, а потом Иефа вспомнила, что костер догорел, потому что она не подкармливала его хворостом. Иногда ей казалось, что маг уже умер, что еще немного — и он тоже поднимется и будет хрипеть, бессмысленно поводя руками, и схватит ее за горло, и заглянет в глаза. Все это было ужасно глупо, Иефа гнала от себя эти мысли, от которых желудок скручивали спазмы, и не останавливалась. Потому что остановиться было еще страшнее… Безумно хотелось позвать на помощь. Иефа молчала, всхлипывала и шла дальше, стараясь побыстрее переставлять непослушные ноги. А потом, оглядевшись вокруг, вдруг узнала приметный пень-выворотень и поняла, что прошла мимо лагеря. Захотелось сесть на землю и зареветь в голос. Иефа остановилась на секунду, откинула волосы, обернулась, почувствовав чей-то взгляд, и все-таки разревелась — от облегчения.

— Зверь, — полуэльфка протянула руку к фамильяру. — Ах ты мой котик хороший…

На темной лесной поляне вздрогнул и проснулся от паршивого сна фамильяр. Сон не хотел отпускать и цеплялся за ускользающее в реальность сознание. Зверь повел ушами, принюхался, огляделся. Хозяина нигде не было. Не было и смешной остроухой девушки, которая так недоверчиво отнеслась к Зверю вначале и так мило заботилась о нем потом. Зверь сел и подергал усами от неясного томительного беспокойства. Девушки здесь и не должно быть, а вот хозяин… Зверь позвал, но ответа не получил и встревожился всерьез. Еще ни разу не было так, чтобы хозяин не среагировал на зов. Он мог промолчать, отмахнуться мысленно, но его присутствие Зверь чувствовал всегда, как лежащую на загривке руку. А сейчас хозяина не было, не было совсем. Фамильяр позвал громче, сильнее, потянулся к хозяину всем своим существом, и когда уже почти уловил слабую пульсацию хозяйского сознания, на него напала Тьма. Зверь шарахнулся, прервал зов — резко, сразу, как нельзя было делать ни в коем случае, но это его спасло. В кошачьей голове нарастала и зрела боль от кровоточащих мыслей. На подкашивающихся лапах Зверь подковылял к Ааронну и уткнулся холодным носом ему в щеку. Эльф открыл глаза.

— Что?

Зверь мяукнул жалобно и тяжело завалился на бок. Ааронн подхватил фамильяра на руки, быстро огляделся, прислушался и встал.

— Стив! Стив, к бою!

Дварф подскочил, будто его холодной водой облили, схватил топор, принял боевую стойку и начал ошеломленно озираться в поисках врагов.

— Стив, быстро. Разведи костер, и — расходящейся спиралью вокруг лагеря. Беда с нашим магом приключилась, искать надо.

— А Иефа? — дварф мгновенно пришел в себя и бросился раздувать угли.

— Надо полагать, там же, где Зулин. К тому же, на севере что-то происходит. Слышишь?

— Слышу, — Стив подкинул веточек в весело затрещавший костер и поднялся на ноги. — Я пошел. Ежели чего — позову. — Не дожидаясь ответа, дварф поудобней перехватил топор и скрылся в темноте. Ааронн расстелил у костра плащ, бережно уложил на него кота, бросил в костер пучок сухих трав, отчего по поляне пополз сладкий, дурманящий дым. Эльф сосредоточился, положил руки на голову фамильяру и застыл.

Стив шагал по темному лесу, не таясь, и думал, что зарубит любого, кто попадется ему на пути. Звуки на севере то приближались, то отдалялись, и несколько раз Стив порывался свернуть и идти напрямик, туда, откуда исходила явная угроза, но потом вспоминал холодные сосредоточенные глаза Ааронна и возвращался на прежний маршрут. Эльфу виднее — в конце концов, он друид, знает лес. У кота с Зулином магическая связь — вот приведет эльф животинку в порядок, сразу узнает, в какой стороне маг застрял. Может, и про Иефу чего узнает. Хорошо бы.

На поляне Ааронн выдохнул и открыл глаза. Зверь пошевелился, поднял голову, сел.

— Ну что? — эльф заглянул в желтые кошачьи глаза и вытер со лба пот. — Жив?

Зверь благодарно мурлыкнул и потерся головой об эльфское колено. Ааронн потрепал кота по загривку и поднялся на ноги.

— А теперь слушай: если я буду ошибаться, дай знать, мяукни, например. Ты проснулся, потому что что-то случилось с твоим хозяином, что-то нехорошее. Ты попытался с ним связаться, и это что-то чуть не случилось и с тобой тоже. Верно? — Зверь внимательно смотрел эльфу в глаза и молчал. — Отлично. Повторять этот подвиг я тебе не советую, но определить направление ты, думаю, можешь, не подвергая себя опасности. Просто попытайся как бы в замочную скважину подсмотреть. Зулин там, на севере? — Зверь склонил голову на бок, пошевелил ушами и неуверенно мяукнул. — Движется? К лагерю? — кот завертелся на месте, переступая лапами, и мяукнул совсем жалобно. — Ладно, я понимаю, трудно определить. — Ааронн задумался и заговорил сам с собой. — В любом случае, если Зулин так здорово попался, что вслед за ним чуть не угробился фамильяр, значит, передвигаться самостоятельно он не может. Отсюда вывод: либо его тащит Иефа, либо те, кому он попался. Первый вариант, конечно, предпочтительней. Послушай, друг мой, — эльф повысил голос, обращаясь к фамильяру, — отправляйся-ка ты тоже кругами. — Зверь распушил хвост, сверкнул глазами и растворился в темноте. Ааронн еще раз прислушался, тронул плащ Зулина и направился к северному краю поляны, внимательно глядя себе под ноги и бормоча. — Ну конечно… Она ходила вокруг лагеря, и вдруг услышала звуки. Конечно, она решила разбудить кого-то из нас, она ведь не полная дура… Конечно, очень боялась, вот здесь даже пятилась… Ого! Теперь понятно, почему Зулин, она об него просто споткнулась. Так. Потом они пошли вместе… — не преставая бормотать, эльф скрылся в кустах.