Елена Хаецкая - Новобранец

— Кажется, она пыталась убить тебя?

— Нет, она… не понимала, — Денис замялся и потер шею. — То есть, ну, я думаю, что она не понимала.

— Молчи, — шипела Эвремар за спиной Дениса, но тот не слушал.

— Она спала, — сказал Денис, расхрабрившись.

— Палач, — обратилась Гонэл к троллю, — спроси ее, какие сны ей снятся.

Палач схватился руками за цепи и подтянулся наверх, так что его оскаленная в ухмылке физиономия прижалась к колонне над головой пленницы, а грудь в красном обтягивающем шелке с силой надавила на лицо пленницы.

— Я задушу тебя, — сказал тролль, раскачивая цепи вместе с девушкой. — Отвечай! Какие сны тебе снятся!

Она задергалась, застучала пятками о колонну.

— Довольно, — уронила Гонэл.

Тролль гибко спрыгнул на пол и с удовлетворением оглядел свою жертву.

— Ты знаешь, как рождаются такие, как я? — спросил он девушку, сидя на корточках у ее ступней.

Она не отвечала — тянулась к нему пальцами ног, чтобы хотя бы на миг обрести опору. Она вся была поглощена этим занятием.

Тролль фыркнул и куснул ее за пятку.

— Моя мать была какая-то эльфийская дура, а отец — он был воином. Поэтому я ублюдок. Хочешь, твои дети тоже будут ублюдками?

— Я… — вымолвила девушка, облизывая пересохшие губы. — Я… поэтому и не… моя одежда, я сама, все на свете… поэтому…

— Отпустите ее! — крикнул Адальгер. — Она вам ничего не скажет. Она не помнит.

Гонэл указала на Адальгера пальцем.

— Его! — приказала она троллю.

Тролль взял длинный тонкий нож — или шило — и, подойдя к Адальгеру, ткнул его в плечо. Это было проделано так быстро и ловко, что Адальгер даже закричал с опозданием.

— Зато ты помнишь, — обратилась к пленнику Гонэл, когда крик захлебнулся.

Денис видел, как Адальгер мелко-мелко глотает воздух, боясь лишний раз пошевелиться. Он оглянулся на Эвремар. Лучница стояла совершенно спокойно, как будто происходящее нимало ее не трогало. Денис вдруг понял, что его ужасает не сцена допроса с пытками сама по себе, а некоторая абсурдность поведения защитницы Гонэл. Она как будто спрашивала не того человека — и не о том. И Денису предлагалось просто стоять и наблюдать. Даже выводов не делать. Просто накапливать совершенно ненужную и весьма странную информацию, которая непонятно где и как пригодится.

Однако Эвремар, похоже, не находила в происходящем ничего абсурдного. И, глядя на нее, Денис почему-то совершенно успокоился.

— Меня-то зачем?.. — прохрипел Адальгер. — Я здесь только орудие… спросите Эахельвана.

Гонэл долго молчала, как будто не вполне поняла последнюю фразу. Денис не отрываясь смотрел на свою подругу. Она изменилась почти до неузнаваемости, но даже такая, худая, со впалыми щеками, с серой кожей, она все равно не вызывала у Дениса ни брезгливости, ни отторжения. «Очевидно, это н(астоящая) л(юбовь), — подумал он, гордясь собой. — Потом что будь иначе, я бы к такому страшилищу и не притронулся. Но коль скоро я в нее вл(юблен), то… да. Кем бы она ни оказалась. Даже троллихой. Родня Морана, знаете ли…»

Гонэл сказала:

— Денис.

Увлеченный мыслью о девушке, Денис не сразу расслышал свое имя. Он покраснел, как будто его застали за мелкой кражей. «Опять она читает все, что у меня в голое!» — мелькнуло у юноши.

На сей раз Гонэл, однако, никак не показала своей проницательности. Она просто повторила приказ:

— Денис, ты приведешь сюда Эахельвана. Найдешь дорогу?

— Ой, — сказал Денис. — Я хромаю. Буду долго ходить взад-вперед.

— Это не страшно, — отозвалась Гонэл.

— Ладно, — сказала Денис и тут почувствовал, как Эвремар бьет его кулачком в спину. Он обернулся.

— Не «ладно», а «слушаюсь», — прошептала она одними губами.

— Ой, — сказал Денис, поворачиваясь к Гонэл. — Я слушаюсь, и это… ну… а нельзя ее отпустить? Пусть хотя бы на полу полежит. — Он показал пальцем на безымянную девушку.

— Ты ставишь мне условия? — осведомилась Гонэл.

— Ну, я просто прошу. Мне почему-то кажется, что она все это во сне. Даже если это она писала — все эти донесения.

— Да? — переспросила Гонэл.

— Ну, она хорошая, — сказал Денис, набравшись смелости.

Адальгер расхохотался и тут же зарычал от боли, когда тролль ударил его кулаком.

— Хорошая… — засипел Адальгер. — Очень хорошая… Все из-за нее, из-за этой проклятой дряни… Хорошие люди погибли. Это она. Слышишь, Эвремар? — Он поискал глазами эльфийскую лучницу, но та отступила за колонну, не желая, чтобы предатель ее увидел. — Если бы не она, твой парень был бы жив. Это ее вина, ее! А она даже не помнит, кто ради нее собой пожертвовал. Представляешь? Когда меня убьют, вспомни все, что я тебе говорил. Я был лучшим из всех. Лучше, чем твой драгоценный Веньо. Лучше, чем Хатра. Он уже предлагал тебе лечь к нему в постель? Он мечтал об этом с той минуты, как увидел тебя, а ты выбрала Веньо. Глупого, пустенького, смазливенького Веньо. Веньо, который всему верил, который никого и никогда не подозревал, а потом, в один прекрасный миг, все понял…

Денис захромал к выходу. Он вдруг понял, что находиться в этой комнате для него невыносимо. Еще хуже, чем смотреть вместе с мамой (и под мамины комментарии) какое-нибудь ток-шоу, где все взаимно поливают друг друга грязью.

Уже возле выхода Денис понял, что Гонэл догадалась о его состоянии даже раньше, чем он сам. Потому и отправила молодого воина за Эахельваном. И очень правильно и даже хорошо. Лучше уж перетрудить больную ногу, чем выслушивать крики Адальгера.

Или, точнее говоря, некоего человека, которого в замке называли Адальгером.

Однако возле покоев, отведенных Эахельвану для его теоретических занятий и исследований, Денис замешкался. Вмиг все представилось юноше какой-то дичью.

Слишком уж не походила обстановка в башне на ту, что царила в подземелье.

Во-первых, было светло. Проведя несколько часов в потайном зале, среди бочкообразных колонн, под нависающим потолком, Денис был искренне удивлен, когда обнаружил, что мир вовсе не погрузился в вечную тьму. Напротив. Ясный день был в разгаре и вид у этого дня оказался самым невинным. Как ни в чем не бывало, шествовало солнце по небу. Девушки-служанки разносили кувшины с вином, подносы с едой и корзины с объедками, постиранное белье и белье, нуждающееся в стирке, а то и просто шмыгали, хихикая, из комнаты в комнату. Десяток воинов выехал на тренировочное поле под стенами, оттуда доносились громкие голоса, веселая ругань, треск деревянного оружия. Словом, все было в полном порядке. И только в душе Дениса царил кавардак.

Это во-первых. А во-вторых… во-вторых, Эахельван ему обрадовался. И раскудахтался, увидев, как молодой человек хромает.

Бережно отложив гигантскую книгу и поднявшись с кресла, Эахельван устремился навстречу Денису.