Владилен Янгель - Войны веры

Сафир Абу Решт любовался рассветом, здесь в горах Аббаля он был на диво красив. Несмотря на то что к адептам Ахримана он не имел ни малейшего отношения он совершенно спокойно мог наблюдать за солнцем наслаждаясь чудесным видом. И виной того было не дурное воспитание а долгая жизнь в уютной горной долине. Роль посла в анклаве видящих не самая завидная участь, но Сафир давно привык к ней, и не роптал на судьбу. Как привык к тому что солнце всего лишь пылающий шар вокруг которого с огромной скоростью вращается земная твердь которая вопреки всему почему то круглая. Даже одиночество не сломило дух Сафира, хотя казалось бы какое одиночество, если дом посла стоял почти в самом центре небольшой деревеньки видящих. В свое время он сильно удивлялся частому сумасшествию среди послов, и когда его привезли в этот чудный кусочек рая среди гор его немало позабавило сочувствие спутников. Лишь позже он понял насколько они были правы. Оторвавшись от воспоминания Сафир смочил горло простой водой. Сегодня ему предстояла встреча с старейшиной поселка, и надо отметить что выпить вина накануне равносильно самоубийству причем весьма болезненному. В этом посол уже успел убедиться еще в самую первую встречу. Воспоминания о пережитом удивительно свежи даже сейчас спустя двадцать лет. Быстро глянувшись в зеркало посол убедился что несмотря на хорошее самочувствие старость не пощадила его. Пригладив растрепанные седые волосы Сафир бодрым шагом вышел из дома, запирать двери смысла особого не имело, как впрочем и приводить себя в порядок, но сознание цепко держалось за эти обыденные ритуалы. Пожалуй благодаря им Сафир все еще оставался в здравом уме и трезвой памяти если конечно человек разговаривающий сам с собой по утрам может претендовать на это звание.

Из года в год, встреча происходила на одном и том де месте – на берегу небольшой горной речушки две на редкость упрямых сосны вцепились в каменистую почву на самом краю обрыва. Чуть дальше начинались многочисленные пороги лишь самую малость не дотягивающие до полноценного водопада. Грохот воды делал любой разговор невозможным, но именно это место было предназначено для общения между старейшиной Видящих и послом Халифа.

Несмотря на почтенный возраст Сафир без труда вскарабкался по крутой горной тропинке, пожалуй он сумел бы подняться к заветному месту и с закрытыми глазами. Преодолев крутой подъем Сафир даже не вспотел, хотя двадцать лет тому назад едва не сверзился с этой тропинки вниз. Все шлом своим чередом и все же послу казалаось, что не хватает чего-то очень важного. Живя среди видящих совершенно иначе начинаешь относиться к своим ощущениям, возможно тому виною одиночество? Либо же это первая весточка от припозднившегося безумия? Это вопросы так и остались без ответа поскольку Сафир поймал наконец юркую мысль. Из семени смутного подозрения родилось знание. Старейшины не было на своем месте! Это было так же немыслимо, как солнце вместо востока взошедшее на западе. Еще ни разу старейшина не опоздал, да что там опоздал, он похоже всегда встречал рассвет именно в этом месте, и к приходу Сафира всегда был готов заранее. Впрочем для Видящих это скорее правило чем исключение.

Несколько долгих минут посол стоял не в силах совладать с удивлением.

Сердце сжало тягостное предчувствие.

Мелкие камушки брызнули в разные стороны, когда Сафир бросился обратно. Горная тропа внезапно потеряла всю свою приветливость, скользкие булыжники так и норовили сбросить человека вниз, превратив его в изломанную жестоким ребенком куклу. Чудом удерживая равновесие посол спустился в долину. Солнце уже явно взошло, и пожалуй до полудня оставалось часа четыре не больше. Деревенька жила своей обычной жизнью правда ничего общего с жизнью простых крестьян не имеющей. Видящие не возделывали поля и не пасли скот, некоторые дома были окружены садами, но далеко не все из них были ухоженными. Еду и утварью крохотное поселение Видящих снабжали расположенные у подножья деревеньки. И дело было даже не в приказе Халифа, причина была в том, что большая часть народу охотно пользовалась услугами анклава. Да пожалуй немалую роль играл и суеверный страх, перед могуществом Видящих. Сафир перешел на шаг, бешено бьющееся сердце болью напоминало о прошедшей молодости.

Смерив шаг Сафир двинулся к дому старейшины, по странной логике он располагался на небольшом отдалении от деревеньки. Добротные дома проплывали мимо идущего посла, у них не было номеров, за двадцать с лишним лет жизни в этом месте Сафир так и не узнал даже имен своих соседей, не говор уже о полноценном общении. И все же эти люди были дороги ему, хотя по большому счету любить их было не за что, да и в том люди ли они Сафир до сих пор сомневался, уж больно они отличались от тех же крестьян. Не внешне, внутренне, но от этого было только страшнее. Впрочем старейшина отличался и внешне, но он похоже был своего рода уникумом среди себе подобных, и его положении в поселении было более чем странным. Пожалуй из всех видящих он был самым человечным. Сафир сам окрестил его старейшиной просто по тому что нужно было отличать его от остальных жителей анклава. Впереди замаячил аккуратны домик старейшины, уютный яблоневый сад на удивление ухоженный окружал домик плотным кольцом.

Дыхание стало хриплым, ноги ватными, каждый следующий шаг давался с большим трудом, чем предыдущий. И все же Сафир шел не останавливаясь в мозгу тревожным звоночком звенело понимание того что стоит остановиться и сердце просто не выдержит. Постепенно замедляя шаг Сафир приблизился к дому. Остановившись на крыльце перевел дух унимая безумный стук сердца. Шум крови в ушах постепенно стихал. Толкнув дверь посол вошел во внутрь и не подумав постучать или еще как то обозначить свое присутствие. По собственному опыту он знал что это бессмысленно, застать видящего врасплох не самая простая задача. Запах ладана приятно щекотал ноздри. В доме царил беспорядок, но это самое обычное явление в доме старейшины. Сафир неоднократно наблюдал за процессом прорицания, и знал что беспорядок это меньшее из сопутствующих дару предвиденья зол. В первый раз летающие по совершенно безумным траекториям предметы вызывали оторопь и даже некоторый испуг, во второй раз удивление не более, а спустя несколько лет пропало и удивление.

– Проходи Сафир, мне есть, что тебе сказать. – Прозвучал из небольшой комнатушки сильный мужской голос. Посол замер, впервые за все время он слышал голос Старейшины, за двадцать лет ни звука! Дурные предчувствия с новой силой захлестнули разум посла. Пройдя дальше Сафир толкнул дверь, едва слышно скрипнули петли.