Александра Верёвкина - Осколки вечности

Не успела сия каннибальская перспектива посетить сознание, как все внутри свело волной судороги, отозвавшейся в нервных окончаниях кончиков пальцев пульсацией крови. Я вскрикнула от неожиданности и сильнее сжала ногами любопытную ладонь, порхающую над тканью штанов в самом чувственном местечке. Майнер одарил меня лисьей улыбкой и оттянул волосы, заставляя запрокинуть голову назад, а затем с ярко выраженным безрассудством набросился на меня с поцелуями. Каким-то чудным образом он умудрялся одновременно покусывать, посасывать, пощипывать и сдавливать губами каждый сантиметр моего тела, снедаемого изнутри безжалостным огнем. Жалкие стоны набирали оборот и постепенно слились в неистовый крик: 'Мамочки!'. Не знаю, к чему я вдруг вспомнила о родительнице, да это и неважно, если честно.

Гораздо большее значение имел тот факт, что вдоволь насладившись моей реакцией, Джей решил видоизменить характер сиплых криков, лихо справившись с немудреной завязкой штанов, перенес меня на кровать и впервые дал ощутить неимоверную мощь своего возбуждения. Я буквально задыхалась от восторга, каждой клеточкой организма чувствуя прижатую к внутренней стороне бедра выпуклость на брюках, и, отчаянно зажмурив глаза, слепо потянулась дрожащей от смущения ладошкой вперед. Было и страшно, и смешно, и нелепо, но мне во что бы то ни стало хотелось его потрогать. И именно в тот момент, когда я собралась с духом и робко коснулась двумя пальцами хлопковой ткани, чертовой двери зачем-то понадобилось открыться, да еще с таким шумом, который не мог ни привлечь наше внимание.

— Слушайте, мальчики и девочки, я понимаю, вам… — начал было хохмить появившийся в проеме Лео, о существовании которого я в принципе умудрилась позабыть, не говоря уж о его присутствии в квартире, но, увидев наши недвусмысленно переплетенные на кровати тела разной степени раздетости, замолчал, а после расцвел ехидой улыбкой. — Ребятки! — всплеснул он руками. — Что же вы сразу не ввели меня в курс дела? Обожаю участвовать в оргиях! Габсбург, гомосексуальными замашками не обладаешь? Ну слава богу, тогда подвиньтесь!

Я потеряла дар речи от возмущения и, чего уж там, неимоверной стыдливости, тогда как мой парень, согласно старым привычкам, живо слетел с катушек и на исконно немецком (думается, еще и матершинном) живо поставил выскочку на место.

— Was glotzest du? Halt die schnauze! Zieh leine!*

Последний желчный то ли вопрос, то адрес, по которому следует изредка наведываться неугомонному шутнику, сопровождался уничижительным взглядом.

Шумно спустив пар, Джей донельзя очаровательно потерся носом о мою щеку, накрыл нас обоих с головой одеялом и прошептал в самое ушко:

— Ты лучшая! Запомни, на чем мы остановились. Вечером обязательно продолжим. А сейчас спокойно одевайся и приходи на кухню, должен же я когда-то тебя покормить!

Напоследок сладко чмокнув мои раздосадовано поджатые губки, Майнер выбрался из-под перины и чуть ли не пинками вытолкал за дверь глумливо похихикивающего недруга, которому лично я оторвала не только голову. Вот же гад! Лишил меня такого удовольствия!

___________________________

*Was glotzest du? Halt die Schnauze! Zieh Leine! — Чего (дословно, конечно, звучит иначе) вылупился? Закрой свой вафельник! Текай отсюда! (нем.).

POV Джей

Поэт-сатирик Дон Аминадо однажды сказал: 'Чтобы доверие было прочным, обман должен быть длительным'. В моем случае это истина в последней инстанции. Шестьдесят лет я жил ложным чувством любви, боготворил женщину, которая никоим образом этого не заслуживала, лелеял память той, кто изначально истаптывал мою душу грязными сапожищами. Она смеялась надо мной и люто ненавидела. Потешалась над моими рассказами, нежась в объятиях другого мужчины. Черт возьми, она даже спала с ним! Грязная, дешевая, лживая шлюха!

И я тоже хорош! Позволял развешивать на свои нежные уши тонны благоухающей лапши, да расшаркивался в поклонах, мол, спасибо, мисс Волмонд! Всегда к вашим услугам. Тварь! Ничтожная, жалкая, мерзкая пародия на смысл моего существования!

Кругом обман! Меня, словно выдрессированную цирковую собачку, водили за нос, подкармливая заливистыми речами. Лучший друг — подонок, любимая девушка — мразь. Из них бы вышла отличная пара, жаль, не срослось триумфальное будущее!

Но я не стану жалостливо ныть, выжгу в себе эту разрушительную боль и просто забуду. Ради Астрид, наших отношений и призрачной перспективы когда-нибудь познать истинное счастье. Мне не хотелось размышлять о том, что все напрасно. Что балансируя на грани жизни и смерти, я выбрал абсолютно неверный путь, ступив на тропу бессмертия. Что потратил долгие годы на месть, не имевшей под собой ни одной логически здравой причины. Лео ее не убивал, а даже если бы и совершил сей поступок, я бы испытал облегчение. Она заслужила свое жаркое место в аду подле закипающего котла со смолой! Двуличная стерва!

— Вижу, тебе глянулся наш маленький фокус, — вырвал меня из плена мыслей жизнерадостный голос Леандра. — Так и будешь тискать нож? Или мы с Астрид все же дождемся обеда, прости за наглость?

Я с удивлением перевел взгляд на свои ладони, залитые кровью, и швырнул в раковину тесак, лезвием которого до этого момента самозабвенно вспарывал кожу на внутренней стороне кистей. Надо бы придушить на досуге восседающего на кухне негодяя, да только лень сейчас мериться избытком тестостерона в жилах. За боль моей девочки он огребся сполна, остальное имело принципиально мизерное значение.

— Есть еще какие-нибудь предположения относительно личности Юмориста? — повернул я разговор в правильное русло, ловко заживляя третий глубокий порез. Святые угодники, иногда приятно быть мной! Легкий, щекочущий холодок разлился вдоль руки, охватывая тело щадящим замораживанием.

Насладившись маленьким представлением, я вытащил из духовки порядком подсохшую картофельную запеканку и попытался примерить на себя роль отчаянной домохозяйке. Что бы среднестатистическая женщина сделала с этим непотребством, потерявшим всякий товарный вид? Хм, немного соуса, сыра, сочного бекона явно не повредят. Нуте-с, приступим!

— Назовем его лучше Джокером, — от души проржался Лео, вальяжно откидываясь на спинку стула. — Кто у меня на примете помимо дедули, который, вот уж спасибо Господу, отъехал в прошлом столетии? Как насчет Северина? Полные паспортные данные Северин Лесли Гудман, мой горячо ненавистный создатель, вампир без морали, автор постулата убивай, чтобы не быть убитым. Знаком с таким?

О, да! Крепкая ненависть между нами завязалась в незапамятные времена. Кажется, началось все с того, что я, силясь продвинуться вперед в овладении искусством залихватски крошить на куски потомков вечности, убил одного из его созданий. Позже выяснилось, что этому двухметровому дядьке с сугубо нордической внешностью принадлежит и честь обращения моего злейшего врага. Правда, сие откровение снизошло до меня в пылу яростной схватки, в самом разгаре которой я чуть было не лишился головы и обзавелся вот этим вот миленьким шрамом на груди в форме полумесяца. Именно сего господина я считал виновником всех бед. Осталось лишь выяснить, какую сгнившую свинью подложил ему 'сынуля', о чем я спросил напрямую.