Александра Верёвкина - Осколки вечности

С той самой секунды я предпочла не отвлекаться на недостойные мелочи и погрузилась в искрящийся омут чувств. Тяжесть дыхания вампира занятным образом сплеталась с моим диким сердцебиением. Путешествующие вдоль ребер руки, властно мнущие грудь, будто нарочно выдавливали изнутри стон за стоном. И проникновения, такие сильные, исступленные и необузданные, что в состоянии были выжечь меня изнутри. Собственно, минуту спустя так и вышло. Я уже рассталась с идеей немного полетать под потолком, как вдруг все мое естество воспарило вверх, температура тела, казалось, зашкалила за земные нормы, горло сдавил последний бесконтрольный вопль, глаза обожгло пеленой слез и окружение рассыпалось на миллион песчаных осколков. С перезвоном серебряных бубенчиков они падали на пол, скатывались по ступеням и неохотно затихали где-то в отдалении, оставляя после себя необъяснимый осадок горечи.

К реальности я вернулась лишь в согревающих объятиях Майнера, щедро сдобренных его неповторимым запахом и нежным шепотом.

— Маленькая моя, все хорошо? — встревожено спросил он, упоенно водя по моим щекам мокрыми пальцами. — Тогда почему ты плачешь?

В поисках ответа на сей каверзный вопрос, я разлепила усталые веки, с удивлением обнаружила себя лежащей на кровати, отметила столь необходимую во всех случаях жизни близость любимого мужчины и совестливо признала очевидную правоту. Я и впрямь рыдала, притом со знанием дела, от души поливая соленой жидкостью подставленное плечо. От счастья или же переизбытка эмоции, точную причину сейчас обозначить не выходило. Я все еще дрожала под действием неизгладимых впечатлений.

— Великолепно, Джей, — бессвязно забормотала я, вжимаясь в него всем телом, — просто превосходно! Дай мне немного придти в себя, уж слишком сложно говорить.

Вместо согласия парень натянул на нас обоих одеяло, подложил себе под голову вторую подушку и терпеливо принялся ждать моего триумфального возвращения из райских кущ, тихо мурча под нос заразительно бодрую мелодию.

В конечном счете очевидная одеревенелость мышц поработила тело, и до полудня ни один из нас не посмел подняться с кровати. Долгие дни вынужденной разлуки давали о себе знать путем неумолимой жажды по пустым разговорам, переизбытку нежности во взглядах и близости. Такой, чтобы надрывно бьющееся сердце лишь увеличивало ритм, терзая своей пульсацией острый вампирский слух. Заразительно громкий смех, подтрунивания друг над другом, хаотичные чмоки, шорох простыней и шутливая схватка за право обладания подушкой выветрили из головы малейшие упоминания о суетливых страхах. Я забыла о важном школьном тестировании и гнусном ультиматуме Северина, целиком отдаваясь власти неутомимого мечтателя. А Джей и правда лучился изнутри романтизмом, когда вслух рассказывал о своих планах касательно моего отъезда в колледж. Небольшой уютный домик, расположенный на огромном участке, густо засаженном деревьями. На заднем дворе должно найтись место для беседки, где каждое утро будут проходить скромные чаепития под умиротворенное чириканье птиц.

— И ты, любовь моя, — вдохновенно несся он по волнам слащавых фантазий. — С растрепанными волосами, заспанным личиком и широкой улыбкой, облаченная в мягкую пижаму, потягиваешь кофе. Солнце назойливо лезет в глаза, ослепляя чрезмерно яркими лучами, заставляет опустить веки…опускай! — внезапно впился парень зубами в мочку моего ушка, сопровождая свою команду показным гортанным рычанием. Не желая огорчать негодника категоричным отказом, я демонстративно подчинилась. — Тебе тепло. Горячая жидкость согревает изнутри, проходя по пищеводу. Сначала здесь, — жаркая ладонь коснулась впадинки над ключицей, — потом здесь, — спустилась ниже, заскользив вдоль ложбинки между грудями. Помимо воли я крепче зажмурилась и задержала дыхание. — Затем спускается ниже, — кружащее движение по поверхности живота. — А перед закрытыми глазами тем временем загораются и гаснут цветные круги. Оранжевый, — я едва не вскрикнула от неожиданности, вполне отчетливо узрев перед собой мерцающую вспышку названного оттенка, но поняла, что вызвана она не магической силой действия ласкающего голоса, а легким касанием раскаленных губ к веку, и спешно расслабилась. — Красный, фиолетовый и, наконец, аппетитный желтый. Ты улыбаешься, — совершено верно, — и я это вижу, потому что больше всего на свете люблю тебя счастливую. Мне нравится та крохотная ямочка на щеке, — Майнер приложил к ней подушечку пальца, — и приподнятые уголки губ, и едва заметные морщинки на носу. И, да, черт возьми, твой смех я просто обожаю! — рвущийся изнутри хохот, казалось, невозможно было остановить ничем, однако вампиру удалось совладать и с ним, притом с неоспоримым изяществом. Всего один вопрос, произнесенный с нехарактерной для нашего ребячества серьезностью, и сказочное волшебство улетучилось бесследно. — Астрид Элизабет Уоррен, согласна ли ты выйти за меня замуж?

Если бы мне довелось лежать на краю, то разумным ответом послужил бы протяжный бум от немедленного падения на пол. А так, с честью избавившись от последствий наваждения, я разлепила веки, подтянулась ближе к изголовью, бесславно разинула рот и тут же его захлопнула, притом с отвратительным по звучанию клацаньем челюстей. Все мое внимание оказалось уделено сосредоточенному лицу и глазам, на глубине которых не нашлось места ни фальши, ни насмешкам, ни любым другим малоприятным проявлениям. Напротив, Джей держался очень уверенно, несколько нагло, как и подобает его излишне эгоцентричной натуре, и нахраписто. Но волнение, таящееся во взгляде, предательски выдавало его истинное отношение к ситуации. Мой отказ будет убийственным.

— Ты шутишь, — неумело принялась я выдавать желаемое за действительное.

— Ничуть, моя девочка, — вопреки мерному журчанию голоса, нахмурился мужчина. — Я люблю тебя, по-настоящему. Душой и сердцем. Именно с тобой хотел бы встретить старость, будь я обычным человеком. Давай на секунду представим, что тебя со мной нет. Знаешь, что я чувствую? Пустоту, как бы банально это не прозвучало. У большинства из нас нет самого главного: смысла жизни. А я его нашел, и терять не собираюсь.

По мере разговора мы незаметно для самих себя сели, крепко уцепившись за руки, и на долгие минуты погрузились в тягостное молчание. Для парня оно наполнилось ожиданием, для меня — дотошным взвешиванием всех 'за' и 'против'. К слову, причину для отказа я нашла лишь одну. Родители. Остальные не устояли под натиском многочисленных плюсов, ведь Джей для меня всё. Он — воплощение целого мира, моя родная вселенная, мой спасительный островок посреди необъятного океана суровой реальности. Я давно принадлежу ему, с того памятного дня, когда обнаружила в своей спальне загадочного незнакомца, рассматривающего зеркало. Выходит, супружество для нас формальность, светский ритуал подмены фамилий. Хм, Астрид Майнер? Во всяком случае, не так ужасно, как Астрид Элизабет фон Видрич-Габсбург, герцогиня австрийская.