Александра Верёвкина - Осколки вечности

Я подобострастно кивнула и постаралась четко изложить суть случившегося, до одури пугаясь металлической ярости, засквозившей в его голосе.

— Ты изменил мне, — вяло проворочала я языком, оканчивая краткий экскурс по дебрям своего предсмертного состояния.

— Бред! — односложно прокомментировал парень услышанное, стаскивая меня на пол, а затем вновь поволок в гостиную, где, развалившись на диване у телевизора, попросил, точнее приказал, продемонстрировать ему занятную запись.

Отчаянно не слушающимися пальцами я кое-как нажала на кнопку воспроизведения и хотела ретироваться из комнаты прежде, чем опять стану свидетелем творящегося на экране непотребства, когда Джей схватил меня за руку и практически силком усадил рядом с собой. Благо, разрешил отвернуться, и на том спасибо.

В голову вновь впился заунывный вой заупокойной мессы, а горло сдавили отчаянные рыдания, сопротивляться которым с каждой секундой становилось все труднее.

— Лора Баккли, — машинально повторил Майнер всплывшую надпись. — Это же…Дай пульт! Астрид, прекрати, прошу тебя. Я клянусь, что за все время нашего знакомства подходил лишь к одной женщине, той, чью кровь ежедневно пью. Никаких измен, честное слово. А теперь будь так любезна…

Выхватив их моей трясущейся ладони пластмассовую безделицу, он убрал звук и включил перемотку, планомерно добираясь до конца смонтированного на коленке 'фильма'.

'А такой стала после', - возникло пропущенное мною при первом просмотре пояснение, вслед за которым появилась очередная фотография. От неожиданности я вскрикнула, узрев на мониторе обезображенную голову с разметавшимися по асфальту рыжими волосами. Синяя кожа с проступившей под глазами древовидной сеточкой вздувшихся от жары вен, широко раскрытые глаза, смотрящие с немым ужасом, искривленный гримасой посмертной судороги рот и кончик почерневшего языка, виднеющийся между запятнанных кровью зубов. Последней каплей явился тошнотворно натуралистичный шейный срез с засохшими прожилками, сухожилиями и прочими анатомическими подробностями.

Я подскочила на месте и на всех парах понеслась в ванную, по возможности сдерживая не самые приятные порывы желудка избавиться от съеденного не так давно обеда. Джей последовал за мной и стал свидетелем безобразного процесса.

— Я не убивал ее, — почти шепотом проговорил он, протягивая мне полотенце. — А запись…число точно не вспомню, но месяц назову, не задумываясь. Декабрь прошлого года. Я тогда только приехал в город, отчаянно скучал, вот и решил…

Не зная, что еще можно добавить в подобной ситуации, парень медленно приблизился ко мне, обхватил теплыми ладонями мое припухшее от слез лицо и бережно прижал его к своей груди.

— Прости, что накричал, — продолжил Майнер свой монолог, каждая реплика которого понемногу успокаивала бушующий внутри пожар ненависти к окружающему миру, пропитанному жестокостью. — Я просто испугался. Да, понимаю, звучит дико, но мне вдруг так отчетливо представилось, что я потеряю тебя навсегда…Мой худший кошмар.

— И ты, ты тоже меня прости, — сдавлено попросила я, отчаянно цепляясь руками за мускулистые плечи. Говорить было безумно сложно, потому как голос постоянно норовил сорваться на раздражающий писк. — Не понимаю, что на меня нашло. Я обычно очень спокойная, а тут потеряла всякий разум. Просто увидела тебя там и…Господи, как же больно было смотреть! Я так люблю тебя, Джей! В прямом смысле до безумия.

— Тс-с, — предупреждающе шикнул он, привычно игнорируя мои самые сокровенные признания, — не нужно ничего больше объяснять. Я повел бы себя так же, окажись на твоем месте. Лучше расскажи, где ты взяла эту мерзкую нарезку?

Снабдив парня исчерпывающей информацией, я по пути в спальню вручила ему присланный неизвестно кем конверт, не раздеваясь, забралась с головой под одеяло и еще раз от души выплакалась. А после крепко заснула в объятиях присоединившегося ко мне Джея.

POV Джей Шестое октября

Без раздумий смахивая с прикроватной тумбочки, комода и туалетного столика личные вещи порядком зажившейся девицы, я с наслаждением отправлял горы косметики и безделушек в огромный пластиковый мешок для мусора, и по мере его заполнения чувствовал невероятный душевный подъем. Наверное, меня должны были терзать муки совести за очередное убийство, но таковых не было и в помине. Я отчаянно устал изображать из себя законопослушного гражданина.

Вытряхивая их шкафов нестерпимо воняющие приторно-сладкими духами наряды, я с наслаждением вспоминал вчерашний вечер в клубе, проведенный с Астрид, и то умиротворенное состояние, с которым вернулся домой. Постоянно действующее несчастье в лице крикливой брюнетки совершило две фатальные ошибки: испортило мне настроение циклическими упреками и заявило о своем желании уйти. К слову, последнее меня даже обрадовало. Я не из тех, кто предпочитает коротать дни единообразными скандалами. Однако следующие две реплики наглого 'завтрака' разом обрушили радужные планы на будущее.

— Ты оплатишь мне учебу, — не терпящим возражения тоном заявила краса ненаглядная. — И купишь квартиру. Знаю-знаю, денег у тебя предостаточно. Иначе все вокруг узнают о том, кто ты на самом деле!

Ох, не стоило ей браться за такое неблагодарное занятие, как шантаж. И уж совсем глупо было пытаться диктовать мне условия. Не знаю, как так получилось, но я в считанные секунды оказался рядом, втолкнул расхрабрившуюся особу в ее комнату, прижал всем телом к кровати и слепо дотянулся до дожидающихся утреннего часа лезвий. Незапланированный ужин без свечей, зато в компании душераздирающих криков, слабеньких стараний отбиться от потерявшего контроль над происходящим зверя и яростно выстукивающего барабанный ритм сердца, удался на славу. Я, может, и не хотел ее убивать. Случайно вышло.

Вместо приятной ночи в обнимку с посапывающей Астрид я вынужден был избавляться от трупа — не самый жизнеутверждающий способ проведения досуга, а если по-простому, то закон всемирной подлости в действии.

Итак, мусоросжигательный завод. Боже, храни американских экологов и все несовершенство охранной системы в целом!

Осталось только привести в порядок квартиру: выбросить скопившееся за три месяца барахло, испорченные кровью одела и подушки; и вдохнуть полной грудью свободолюбивый воздух проветренного помещения, не забыв пообещать себе любимому, что повторение старых ошибок в прошлом. Больше никаких истеричных девиц, даже если они гораздо вкуснее сирых и убогих скромниц.

Генеральная уборка четырехкомнатных апартаментов заняла немыслимое количество времени, и, дабы хоть как-то занять тоскующую от безделья голову, я принялся в деталях прокручивать сценарий запланированного праздника на следующую неделю. День рождения моей девочки. Полтора месяца со дня знакомства. Еще одно маленькое безумство, которое я жаждал устроить теперь уже в стенах моего скромного жилища, на моей кровати…Чертовски здорово звучит!