Юлиана Суренова - Книга 7. Дорога в бесконечность

- Я могу рассказать… - начала дочь хозяина каравана, но он остановил ее, однако сделал это так мягко, что Мати совсем не обиделась, а когда увидела улыбку на его губах - и вовсе расцвела.

- Конечно. Я просто подумал, что так будет правильнее…

Девушка вздохнула, кивнула головой, соглашаясь. Действительно. Ведь все, что она знала - это пара слов, которые ей бросила на бегу Сати. Разбудила, надавала поручений и, ничего как следует не объяснив - убежала.

- Итак, Фейр?

- Пришел срок родов… Прости, Хранитель, я понимаю, все это женские дела и не гоже забивать голову мужчине тем, что ему так же сложно понять, как нам объяснить…

- Однако постарайся. Ведь ты ждешь от меня помощи, - он несколько мгновений смотрел на нее, ожидая, что старуха скажет хотя бы что-то, но та все никак не могла решиться, выбрать, с чего начать, или вообще не очень понимала, что от нее требуется.

Все, что она собиралась сделать - это позвать Хранителя. Если ей удастся - все будет хорошо. Вот и все, о чем она думала, чего ждала от будущего.

- Лигрен с ней? - спросил Гор.

- Да, Хранитель.

- Лекарь осмотрел ее и что сказал?

- Роды будут трудными. Возможно, он сам не справиться. Он боится, что и мать, и малыш могут умереть. Еще он сказал, что нужна твоя помощь…

- И больше ничего? Чего он боится? Каких осложнений? Что-то с ребенком? Он не шевелится? Или идет не правильно, не головой, а ножками?

- Ты говоришь как лекарь, Хранитель… - она почему-то отвернулась, пряча глаза.

- Что сказал Лигрен, Фейр? - взгляд Гора стал строг, в голосе появилась та сила, которая всегда заставляла окружающих собраться, боясь на глазах у мага уткнуться носом в хвост оленя.

- Ребенок идет боком, - вздохнув, прошептала та. - И, к тому же, - уже совсем тихо добавила она, - он слишком большой, чтобы Рамир смогла разродиться сама.

- Ясно, - кивнул Гор. - Атен, - он даже не повернул голову в сторону хозяина каравана, словно затылком видя, что тот идет следом, - понадобятся чистые полотенца. Много полотенец. Горячая вода. И нож поострее. Фейр, а ты найди ягоды Меслам.

- Но у нас же их нет! - глаза Мати расширились от удивления. Она и сама не заметила, как вмешалась в разговор, да еще прервав Шамаша.

- Ты не знаешь всего, - откуда-то издалека донесся до нее голос отца, - это только караванщики почитающие госпожу Айю единственной повелительницей сновидений, не собирают ягоды Местам. Рабы же, как всем известно, прячут у себя сухие плоды.

- Но запрет!

- Он скорее внутренний, чем установленный законом, - Атену казалось, что нынешнее время - не для разговора о ягодах, которые могут быть такими же полезными, как и вредными. Но, с другой стороны…

"Почему бы нет? Пусть уж лучше Мати говорит со мной, чем мешает Хранителю…" -Но папа, ты ведь сам приказал уничтожить ягоды Меслам, которые только найдутся в караване!

- Я приказал?! - он глядел на дочь, ничего не понимая. "Так, - он не заметил этого сразу, просто не обратил внимания - слишком уж много всего навалилось. Но теперь, глядя на дочь, он с совершенной ясностью понимал: - С девочкой творится что-то непонятное. Она сама не своя. Путает людей и богов, говорит о том, чего никогда не происходило. И вообще, - приглядевшись к ней повнимательнее, он заметил лихорадочный блеск в ее глазах, слишком яркий румянец щек. - Уж не заболела ли она?" -Ну конечно, ты! - не замечая его озабоченности, воскликнула Мати.

Она была в отчаянии: "Папочка, пожалуйста! Скажи, что ты просто забыл! Что на самом деле все это было! Папочка! Ведь если нет, если и этого не было… Я попала невесть куда! И… Выходит, я не знаю, не помню ничего из того, что случилось в моей жизни с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать! Словно в этом мире караван, пройдя по тому же магическому мосту, переброшенному наделенным даром через смертельную ловушку - трещину, оказался не просто в другом мире - в другом мироздании!" -Пап, а… - она хотела спросить его о том, что взволновало ее душу более всего - о снежных волках. Но не решилась, боясь услышать в ответ: "Что ты, Мати! В каком сне тебе могло привидеться, что богиня снегов послала своих священных зверей в спутники простым смертным!" А она понимала, что так и будет, ведь: "Если бы в этом мире у меня была золотая волчица… Не знаю, Шуллат ли, или Ашти…

Она была бы сейчас рядом со мной. А раз ее не видно… - и, все же, девушка предпочла успокоить себя, убедить: - Нет, такого просто не может быть! Наверное, это Шамаш отпустил золотых волков в снега. На охоту. Да, они убежали на охоту. И скоро вернуться…" - Мати и подумать было страшно о том, как ей жить без своей самой верной, преданной, любимой подруги.

- Дочка… - ох не нравилось Атену все это. С Мати было нелегко даже когда она казалась совершенно здорова. А тут… Да и что это за болезнь такая странная? Уж не снежное ли безумие? От одной мысли о нем по спине бежали мурашки и дыхание становилось холоднее воздуха снежной пустыни, замерзая на бледных губах. Он хотел спросить…

Но тут впереди показалась повозка рабынь. И Мати облегченно вздохнула, радуясь тому, что новые события заставят окружающих хотя бы на время забыть о странностях в ее поведении. А потом, может быть, ей удастся во всем разобраться и больше не казаться совершенно чужой.

Однако радость ее растаяла без следа, стоило ей увидеть скорбные лица рабов, слезы в глазах рабынь и Сати, беззвучно рыдавшую, уткнувшись лицом в заиндевелый полог.

- Мы опоздали? - спросил Атен.

- Нет! - резанул слух полный боли и отчаяния крик старухи, бросившейся к повозке.

Она не видела ничего на своем пути, ничего не слышала, не хотела слышать, спеша убедиться, что предчувствия обманули ее, лишь напугав близостью беды, но не допустив ее прихода.

- Фейр! - выбравшийся как раз в этот миг из повозки Лигрен мог звать ее сколько угодно, кричать хоть в самое ухо - все без толку. И, вздохнув, лекарь качнул головой, а затем, подняв взгляд, увидел подошедших хозяев каравана.

- Она умерла? - спросил Хранитель.

- Да, хозяин, - раб провел рукой по потному лицу, спеша смахнуть слезы до того, как их кто-нибудь увидит. - Уже давно… Почти сразу же после того, как Фейр пошла за тобой… Я… - он беспомощно развел руками, сокрушаясь, качнул головой.

- Я ничего не мог сделать!

- Мне следовало поторопиться, - нахмурившись, Гор поджал губы. Судя по всему, он винил себя в смерти несчастной, ничуть не меньше Лигрена.

- Не зная, что твоя помощь нужна?

- Я должен был знать. И знал бы, если бы не только всматривался вперед, но и хотя бы изредка оглядывался назад.

- Женщины всегда делают из этого тайну, предпочитая вообще не говорить о родах до тех пор, пока ребенок не появится на свет. Но я лекарь, и… Если кто и должен был торопиться, так это я! Ведь я знал, что будут проблемы, и мог позвать тебя прежде, чем они стали очевидны…