Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

Сельская жизнь была бы не приятной и раскрепощенной, если бы в ней отсутствовало дворовое собачье сообщество!

Дворовые собаки прекрасно знали и нашу семью, уважали отца и беспрекословно слушались маму, они совершенно по дружески воспринимали и относились ко мне, прекрасно зная, что у нас за это время так и не появился свой дворовый пес. Разумеется, они стали первыми, кто знал и о моем спортивном увлечении и, по какой-то только им известной причине, мою утреннюю пробежку по центральной улице села решили сопровождать лаем на всем протяжении этой улицы. Лай собак больше напоминал добродушный собачий брех, который, словно говорил, "эй, парень, а мы отлично знаем, что, мол, это именно ты несешься незнамо зачем по селу". Этот лай-брех передавался от одного двора к другому таким образом, словно дворовые собаки договорились между собой, передавая меня по олимпийской эстафете.

До коликов в желудке дворовым псам нравилась эта олимпийская эстафета, они отдавались лаю-бреху с великим упоением души, даже угроза жесточайшего наказания со стороны хозяев не могла остановить их. За три года моего увлечения утренним спортом, они не пропустили ни одного дня, ни одной возможности, чтобы не облаять меня во весь свой далеко слышимый собачий голос. Разумеется, эти песики не обращали ни малейшего внимания на то обстоятельство, что это громкий лай-перекличка будит и поднимает с постелей многих сельчан, не желающих или не могущих, как Валентин Валентинович, пробуждаться так рано.

Интересный факт, когда я просто прохожу по центральной улице, то собачье сообщество вежливо приветствуют меня помахиванием хвостов, не подавая голоса. Но стоит мне сделать пару шагов трусцой, как неприметная подзаборная шавка, своим писклявым тенорком, совершенно не похожим на собачий лай, поднимает голос, обращая внимание своих уважаемых товарок на изменившееся обстоятельство, мол, этот чудаковатый парень снова бежит по улице. Через секунду к голоску этой шавки поочередно присоединяются голоса всех дворовых собак центральной улицы села.

Моя одноклассница Нинка, неплохая такая девчонка шестнадцати лет, вся белобрысая и в конопушках, но с чересчур острым языком. Она проживает через два дома от нашего. Однажды она заявила мне таким ехидненьким голоском, что по моим забегам с одновременным утренним собачьим сопровождением можно часы проверять с точностью до минуты. Утренний кросс, мол, одного сумасшедшего ранним утром поднимает на ноги полсела односельчан. Делая это заявление, Нинка, словно случайно, посмотрела на свои наручные электронные часики, которые на ее день рождения подарил парень по имени Белояр. Вы только представьте, как мне хотелось этому парню за эти часики набить морду, но в этот критический момент его не оказалось поблизости. А Нинка, моментально проанизировав и считав нужные ей показания с моего лица, сообразила, что ее колкость достигла желаемого результата, скромно потупила глазки, пожала плечиками и пошла прочь, небрежно покачивая бедрами.

А я, дурак, глаз не мог долго оторвать от этой девчонки.

Белояр — это мой самый лучший недруг, который совсем недавно со всей семьей переехал на постоянное жительство в наше село. Он мой одногодок и учимся мы в одной школе, но в параллельных классах. В этом году он тоже оканчивает школу. Честно говоря, этот парень довольно таки скользкий тип, я всегда натыкаюсь на него во всех своих делах. Как только познакомлюсь с интересной девочкой, то он тут как тут и начинает ее обхаживать, цветы дарить. Нинка тут же усекла эту нашу "любовь" друг к другу и не упускает случая свести нас в клинче, но при этом строго следит за тем, чтобы мы дрались не до крови и не до серьезной травмы. Если же нам в поединке удавалось случайно разбить носы друг другу и пустить чуть-чуть крови, то в этом случае лучше было бы вообще не попадаться ей на глаза, она тут же устраивала грандиозную истерику с одновременным чтением морали о настоящей мужской дружбе.

Отключившись от заполнявших мою голову пустых размышлений и воспоминаний, я решил не тревожить покой дворовых собак и односельчан своим бегом и медленно побрел по централке. Меня занимали мысли о предстоящем сегодня экзамене по физике — последнем выпускном экзамене. По здравому размышлению, мне бояться было особо нечего, предмет я знал неплохо и мог бы даже специально не готовиться к нему. Но Валентин Валентинович вчера собирал всех выпускников и, пользуясь собственной методикой подготовки к экзаменам, быстро прогнал нас по всему объему годового учебного курса. Результаты оказались неплохими, все ученики были готовы в той или иной мере идти на экзамен.

Все бы ничего, но вчера в этой же группе вместе за одной партой сидели Нинка и Белояр. Нинка уже года два как входила в группу любителей физики и делала большие успехи в освоении школьного курса, но было неясно, каким образом Белояру удалось внедриться в наши ряды, До вчерашнего дня я ни разу не сталкивался с ним на заседаниях или рабочих коллоквиумах группы. Совершенно ясно также, что Нинка и Белояр не случайно оказались за одной партой, но вчера я не обратил внимания на это обстоятельство, промолчал и никак не реагировал должным образом на их самовольство. Я не протестовал, внешне никак не выказывал своего удивления или возмущения по поводу неожиданного появления Белояра в нашей группе. Валентин Валентинович и Нинка с громадным удивлением в этот вечер посматривали на меня, так как не понимали и, видимо, не могли себе объяснить мое столь тихое поведение. Обычно, я реагировал несколько иным образом на подобные или аналогичные выходки моих знаковых и друзей.

Они не знали и не могли знать, что в этот вечер матери стало совсем плохо и, хотя обстоятельства и вынуждали меня присутствовать на занятиях, но мысли о здоровье матери и о том, что требуется предпринимать, чтобы кардинальным образом поправить ее здоровье, в тот вечер занимали меня. Теперь вам ясно, почему я так спокойно отнесся к тому, что Белояр и Нинка сидели за одной партой и на то, что он так внезапно появился в кружке любителей физики, так как в тот момент мои мысли были только о том, как бы поскорее вернуться к больной матери.

Экзамен по физике, как и все выпускные экзамены, начинался в десять утра, поэтому у меня была уйма свободного времени до его начала.

Подходя к дому, я продолжал размышлять о том, как было бы хорошо, если бы моя мать была здоровой и молодой, то и проблем бы особых не было. По получении школьного аттестата послал бы документы в академию ВКС и стал бы готовиться к вступительным экзаменам.

Но, к сожалению, в жизни не всегда дела происходят так, как бы хотелось.

ххх

С каждым днем матери становилось все хуже и хуже, ей уже не помогали никакие лекарства. Пару раз к нам приходил сельский лекарь, фельдшер дядя Игнатус, который долго нащупывал у матери пульс, стетоскопом слушал ее сердце и все пытался приладить к ее левому плечу переносной кибер-доктор. После очередной неудачи с кибер-доктором, он повернулся ко мне и сказал: