Аллан Коул - Когда боги спали

Сафар покачал головой:

— Нет.

Мефидия извлекла из рукава небольшой флакон.

— Дай-ка мне твое вино, — сказала она.

Он озадаченно подчинился. Она вылила содержимое флакона в его бокал и размешала длинным изящным пальцем.

Протянув ему бокал, она приказала:

— Пей.

— Что это? — спросил Сафар.

— О, просто скромный напиток, который научила меня готовить бабушка, — сказала она. — Он исцеляет раны, нанесенные душе гибелью друга.

Сафар не решался. Мефидия подтолкнула бокал к его губам.

— Нет, мой милый, Нерису ты не забудешь, — ласково сказала она. — Просто тебе покажется, что все произошло давным-давно, и сразу станет легче носить это в себе.

Сафар выпил. Напиток оказался безвкусным, но, когда жидкость достигла желудка, показалось, что внутри все вспенилось и омыло тело. Он ощутил, как расслабились мышцы, а затем и туго натянутые нервы.

Он закрыл глаза и увидел слегка усмехающуюся Нерису.

Лик ее на мгновение закрыл все перед его мысленным взором, а затем стал удаляться во тьму, пока не превратился в далекое небольшое изображение.

И он убрал это изображение в особый уголок памяти, где хранились воспоминания горькие и сладкие.

Внезапно, не по сезону, похолодало, и труппа, покинув Деминг, направилась на юг, к теплу, оставив позади жгучие ветра и метели.

Сафар по собственному опыту знал, что эти метели налетают с морей, расположенных за Каспаном. Налетают они регулярно, хотя, как правило, не так рано, как сейчас, — проносятся над северными землями, перелетают через Божественный Раздел и скатываются по южным склонам Невесты, чтобы промчаться по широким равнинам к горам за Джаспером.

Воздушный корабль не боялся штормов и ураганов — он всегда находился впереди фронтальных ветров. Но сейчас он двигался гораздо быстрее, чем прежде, покрывая добрых двести миль за день.

С каждой милей Сафар улетал все дальше от Кирании, и вскоре, как и образ Нерисы, мысли о доме унеслись в прошлое. Он был взволнованно увлечен удивительным чувством свободы. Они пролетали по океанам кристально чистого воздуха, над огромными плоскими облачными полями, мимо стай птиц с ярким опереньем и под звездными небесами, где луна находилась столь близко, что казалось, стоило повернуть штурвал — и можно лететь прямо к ночному светилу.

Они двигались по странному графику, секрет которого хранился в голове Мефидии. Она внезапно отдавала команду, и они приземлялись у какого-нибудь городка или деревни, где всегда их ожидала толпа зрителей, с помощью которой набивались закрома корабля и кошельки актеров.

После этого первого вечера в Деминге Мефидия явно пришла к какому-то решению и принялась обучать Сафара своей магии. Ее курс обучения сопровождался разнообразными насмешками над формами и методами обучения в Школе магии Умурхана. С точки зрения Мефидии, форма играла более значительную роль, нежели само заклинание.

— Я всерьез верю, что магия — это наука, — однажды поведала она Сафару — Существуют законы, и ученые могут объяснить нам суть и основания этих законов.

При этом Мефидия копалась в большом гардеробе, подбирая подходящий костюм для Сафара.

— Хотя лично для меня, — сказала она, — все эти «почему» да «отчего» не представляют никакого интереса. Я артистка. И мне не важно, почему происходит так или эдак. В моем искусстве значение имеет лишь эффект.

Мефидия выбрала темно-голубую рубашку со свободным воротником и широкими рукавами. Расшитая серебряными звездочками, она переливалась в тусклом освещении масляных ламп.

— Вот это прекрасно подсядет, — пробормотала она. — Как раз под голубизну твоих глаз. — Мефидия отложила рубашку и продолжила поиски. — Я создала цирк, чтобы иметь возможность демонстрировать собственное искусство, — сказала она. — Хотя идея эта пришла ко мне лишь с появлением воздушного корабля, созданного моими любовниками. Я и тогда была актрисой. И мне платили за красоту и таинственность. А колдовство я держала под замком. В нем тогда не было необходимости, как и в косметике. И тем и другим я пользовалась лишь для того, чтобы прикрыть какой-нибудь прыщ, или досадить конкурентке, или вызвать взрыв эмоций у зрителей. Но, как только я увидела летающий корабль, меня тут же осенила идея — «Летающий Цирк Чудес Мефидии». Моя жизнь актрисы и тайной колдуньи вдруг показалась мне пресной. Бессмысленной.

Мефидия замолчала, рассматривая пару бриджей, цветом подходящих к рубашке, затем сморщила нос.

— Перебор, — пробормотала она, забрасывая бриджи назад, и продолжила поиски. — Так о чем это я? — спросила она. — Ах да. Я говорила о неудовлетворенности жизнью актрисы. — Лицо ее приняло серьезное выражение, в жестах появилась драматичность. — А я хотела большего, — сказала она. — И понятно, признаюсь, это «большее» предполагало больше аплодисментов. Я, конечно, самовлюбленная сучка, однако разве актер может быть другим? Цирк придал смысл моему мастерству. И я вложила в него всю душу. И теперь несу этот дар зрителям…

Она выдержала драматическую паузу, затем продолжила:

— Мне нравится радовать людей, снимать с них груз проблем, пугать их той опасностью, которая вот-вот произойдет не с ними, а с кем-то другим. Но всегда все заканчивается благополучно. Мне нравится напоминать им о том, как это чудесно — быть юным, любить. А если они молоды, то я показываю им — что может быть.

Тронутый ее речью, Сафар вытер глаза. Внезапно торжественность Мефидии сменилась радостью. Она хлопнула в ладоши, отчего Сафар подпрыгнул.

— Вот то, что надо! — воскликнула она, выуживая пару белоснежных бриджей из сундука.

Мефидия подняла их, осматривая критически со всех сторон.

Она потянула за промежность бриджей.

— Вот здесь мы сделаем потуже, — сказала она, усмехаясь. — Чтобы дамам лучше было видно твое хозяйство.

Сафар вспыхнул и забормотал что-то о приличиях.

— Ерунда, — отозвалась Мефидия. — Уж если мы с Арлен заставляем парней ерзать, то уж тебе совсем несложно очаровать девиц. Это тоже представление. Немного секса, немного комедии, немного насмешки. Для успеха все сгодится.

Она положила бриджи рядом с рубашкой.

— Теперь все, что нам нужно, — это широкий пояс да сапоги в обтяжку. И к тебе в руки посыплются рубины.

Тут же Мефидия дала ему первый урок. К его удивлению, она попросила показать то заклинание, с помощью которого он отдал монетку девочке в Деминге.

— Это легко, — сказал Сафар. — Я делал это еще в детстве — перемещал предметы ради собственного удовольствия.

— Ну так покажи, милый мой, — сказала она, протягивая ему монетку.

Сафар бросил монету в угол. Пока она еще катилась, он взмахнул рукой, заставив ее исчезнуть, вновь взмахнул — и она упала на раскрытую ладонь Мефидии.