Аллан Коул - Когда боги спали

— Эти научные гороскопы слишком сложны и уродливы из-за математики и нужны только богатому человеку, — сказала Мефидия. — Нанимая заумных звездочетов, он как раз и хочет показать, что у него много денег. Обычные же люди — нормальные люди — хотят знать, что произойдет вот-вот, а не через месяцы. Они хотят понятного, чтобы можно было повесить этот гороскоп себе на накидку и показать друзьям.

В просвещении Сафара относительно циркового искусства принимали участие и другие члены труппы. Могучий карлик Бинер обучал его тончайшему мастерству создавать различные характеры путем нанесения грима и мимикой. Арлен и Каиро преподавали ему азы акробатики. Они доводили его до изнеможения тренировками и пичкали укрепляющими силу порошками, так что мышцы начинали вибрировать от накопленной энергии. Илги обучал его координированности действий. Сафар исполнял свои номера под плавные ритмы Рабика до тех пор, пока все его движения не приобретали полную естественность.

К изумлению Мефидии — и своему собственному, — магическая мощь Сафара возрастала с каждым днем. Но усиливалась она не постепенно, подобно мускульной силе, а скачками, от одного успеха к другому. Впервые с детских лет он испытывал настоящее наслаждение от занятий магией. Восторженный рев зрителей избавлял его от того стыда, что некогда внушил ему отец. Изумление зрителей приводило его в восторг. Особенно — как и предупреждал Бинер — изумление детей.

Становясь сильнее и искуснее, он даже начал обходиться без некоторых трюков Мефидии. Фокусы его почти полностью основывались на магии, хотя он и продолжал пользоваться яркими эффектами, чтобы «продавать трюки», как выражалась Мефидия. И действительно, представления отнимали у него все силы, как и предрекала Мефидия. И тем не менее он ни разу не отказался еще раз выйти на арену по просьбе зрителей.

Какое-то время Мефидия продолжала удерживать его от себя на расстоянии. Она дразнила его и доводила до краски своими шутками. Но так уж она была устроена. В основном же она держалась с ним как добрый учитель, наставник, поправляя в случае необходимости или расхваливая, когда он того заслуживал. Сафара неодолимо тянуло к ней, но он и представить не мог, что она может испытывать те же чувства. Он не мог сдержать восхищения от ее чудесной фигуры, облаченной в цирковой наряд. А порой во сне он сбрасывал с нее эти наряды, чтобы насладиться тем, что таилось под покровами.

Сафар сам смеялся над своим не в меру разошедшимся воображением. Она никогда не будет принадлежать ему. Да и по возрасту она годится ему в матери. Стыдно даже помышлять о таком непочтительном отношении к женщине.

Одновременно Сафар начал замечать некое напряжение в отношениях между труппой и экипажем, словно ожидалось что-то давным-давно обещанное. Однажды, прогуливаясь с Мефидией по палубе и обсуждая с ней новый поворот в одном из трюков, он заметил, как на них поглядывают. Люди перешептывались, улыбались и покачивали головами.

Однажды он подслушал разговор Чейза с одним из чернорабочих. Чейз размышлял на тему «уж не потеряла ли Мефидия свои красивые зубки». Сафар не понял, что это означает. И озадаченность удвоилась, когда эти двое разговаривавших, увидев его, внезапно стыдливо отвернулись.

Через день они прибыли в Кишаат, место регулярной остановки во время гастролей цирка. За прошедшие столетия жители Кишаата превратили окружавшие город огромные равнины в плодородные поля. Ожидавшие прибыльной работы циркачи перепугались, увидев запустение на месте некогда цветущих полей. Складывалось впечатление, будто по полям прошелся гигантский прожорливый зверь и сглодал весь урожай, до самых корней.

Голодные и несчастные взоры устремились к летящему в вышине кораблю. И веселая цирковая музыка показалась Сафару жутким звуком, а громогласный призыв Бинера «Спешите! Спешите!» звучал криком вопиющего в пустыне.

— Я понятия не имею, что тут произошло, — пробормотал Бинер, обращаясь к Мефидии, — но мне кажется, лучше нам двигаться дальше.

Мефидия сжала губы и покачала головой.

— Мы с нетерпением ждали встречи с ними, когда рассчитывали заработать, — сказала она. — Но я не собираюсь отворачиваться от них только потому, что фортуна им изменила.

Бинер кивнул и вернулся к своим обязанностям, но Сафар заметил, как он встревожен. На земле сотни людей следовали по пятам за тенью воздушного корабля, но в такой тишине, что слышны были всхлипывания маленьких детей, сидящих на руках у родителей.

Несколько минут спустя корабль привязали над пустынной лужайкой, и чернорабочие принялись спускать оборудование.

Когда ноги Сафара коснулись земли, он тут же повернулся навстречу приближающейся толпе. К его изумлению, люди остановились на краю поляны. Между жителями Кишаата и воздушным кораблем словно встал невидимый барьер. Так они и стояли в течение тех двух часов, что шла разгрузка корабля. Мефидия распорядилась не накрывать цирк тентом.

Когда, по ее мнению, все было готово, она поманила Сафара и они вдвоем двинулись к толпе. Но шагах в двадцати от толпы их остановил чей-то окрик:

— Берегись, Мефидия! Не подходи ближе!

Мефидия не дрогнула. Взгляд ее обвел толпу.

— Кто это сказал? — спросила она.

По толпе пронесся шепот, но никто не отозвался.

— Так кто же? — не сдавалась Мефидия. — Мы проделали длительное путешествие, чтобы встретиться с нашими друзьями в Кишаате. И как же нас здесь встречают? Да говорите же!

Вновь разнесся шепот, затем толпа расступилась, и вперед вышел согнутый чуть не пополам старик, опираясь на толстую палку.

— Это я говорил, Мефидия, — сказал старик. — Я вас окликнул.

В этом согбенном исхудавшем существе Сафар разглядел некогда крепкого широкоплечего мужчину. Палку сжимали толстые пальцы, ладони сидели на широких запястьях.

— Я знаю тебя, — сказала Мефидия. — Тебя зовут Нитан. У тебя семеро внуков, и я всегда пускала их в цирк бесплатно.

Морщинистое лицо Нитана поникло, как у побитой собаки.

— А осталось только двое, Мефидия, — сказал он. — Остальных призвали в свою обитель боги.

Мефидия широко раскрыла глаза и сделала шаг вперед.

Толпа дрогнула, а Нитан вновь воскликнул:

— Не подходи ближе!

Мефидия остановилась.

— Да что тут у вас происходит? — спросила она.

— На нас лежит проклятие, Мефидия, — сказал Нитан. — Проклятие на всем Кишаате. Улетай, если сможешь, а то и сама попадешь под это проклятие.

Сафар отметил, как на мгновение страх показался на лице Мефидии. Но тут же она упрямо подняла голову.

— Я не собираюсь улетать, пока не услышу, что довело вас до такого состояния.

Нитан оперся на палку.

— Тут не одно несчастье, — сказал он, — а множество. Сначала нас посетил король Протарус.