Malice Crash - Мэлис Крэш и Бешеные Тараканы

–Я даже себя в этом не убедил, – вот таким Рианон мне нравился еще больше. – И кто же у меня там завелся в роли покровителя?

–Скажу, что Величайшая, – а вот и правда пошла. – Так что за исход можете не волноваться. Я должна была только убедиться, что вы сами хотите этого вмешательства, и немедленно передам сведения ей.

Кажется, данные Мэл обещания я нарушила не зря. Может, мне не простят, но по крайней мере не сотрут.

–Странно, я что-то не припомню ни одной Величайшей среди своих знакомых, – на меня уставились с недоверием.

–Вряд ли я имею право раскрывать имя, под которым вы ее знаете, – за такую подлянку меня прибьют и перекинут в стандартную оболочку. – И вообще, мне пора уходить, – время уже зашкалило за первый час. А я успела только узнать, что очередная планируемая Мэл спасательная операция не сорвется из-за нежелания объекта.

–Подожди, – Ри попытался удержать меня. Я легко сбросила силовой захват, но задержалась еще на пару секунд. Которые потратила на разбор первого своего решения.

–По поводу вашей организации я подумаю, – ответила я Дереку. – Так молодежью только Ник занимается?

–Да, – Дерек, кажется, пришел к единому мнению на мой счет. Для него я (это мне уже не казалось, это я прочитала его мысли) была девчонкой-новичком, только что пришедшей во «Врата» и вообще недавно появившейся в мире демонов, которой по причине ее наивности поручили передать важное сообщение. Ладно, пусть считает так.

–Тогда я у него запишусь. До свидания, – я все же соблюла этикет тысяча сто пятнадцатого, вначале выйдя через дверь, и только затем испарившись из коридора. Ник Лара в списке Мэл значился врагом. По поводу врагов мне ничего не говорили. Но все равно искать его было уже поздно. Демоны совершенно наплевательски относятся к понятию времени, и я не первая, кто это заметил.

Когда я появилась на бывшем любимом месте отдыха Мэл, мне удалось ни на кого не напороться. Все демоны, видимо, предпочли вместо того, чтобы шататься по природе, заняться чем-нибудь другим. Но в несостоятельности этой версии я убедилась ровно через минуту, когда успела пройти несколько метров по направлению к корпусам. Под деревом, покрытым чьими-то инициалами сверху донизу, сидел мальчик с гитарой. Именно с обычной акустической гитарой, хотя для наших товарищей этот инструмент – редкость.

–Чем маемся? – поинтересовалась я. Мальчик (к слову сказать, он был средне привлекательным – по нашим канонам. По моим критериям – вполне ничего) поднял голову.

–Новенькая? – вопросом ответил он. Я немного завелась. Что такое от меня скрывает Мэл, что я в окружающий мир с трудом вписываюсь?

–Да, – резко бросила я. – От каждого первого слышу, так уже нельзя не поверить!

–Тогда ты можешь послушать, как я пою? Из тех, кто здесь ходит, никто правды не скажет, – я пожала плечами.

–Только если не будешь разводить здесь на три часа, – я не придумала, чего именно можно разводить на три часа.

–Да нет, минуты четыре от силы, – мальчишка положил пальцы на струны и запел без всякого вступления.

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден

Их возраст и быт -

И дрались мы до ссадин,

До смертных обид.

Но одежды латали

Нам матери в срок,

Мы же книги глотали,

Пьянея от строк.

Песня была красивой, ничего не скажешь. Вот только что-то в памяти Мэл я такой не находила. Может, просто не искала?

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фраз.

И кружил наши головы запах борьбы,

Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь -

Мы, не знавшие войн,

За воинственный клич

Принимавшие вой, -

Тайну слова "приказ",

Назначенье границ,

Смысл атаки и лязг

Боевых колесниц.

Опять про нас поют – говорю так, потому что так бы сказала Мэлис. Но ведь мы действительно ничего еще не переживали всерьез. Даже мы с Мэл умудрились не вынести никакого опыта из наших приключений. Что уж говорить об остальных…

А в кипящих котлах прежних боен и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Мы на роли предателей, трусов, иуд

В детских играх своих назначали врагов.

И злодея слезам

Не давали остыть,

И прекраснейших дам

Обещали любить;

И, друзей успокоив

И ближних любя,

Мы на роли героев

Вводили себя.

Интересно, где этот парень отрыл такую песню? Наверное, со светлыми часто общался. Это уже скорее про них, чем про нас.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:

Краткий век у забав - столько боли вокруг!

Попытайся ладони у мертвых разжать

И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев

Еще теплым мечом,

И доспехи надев, -

Что почем, что почем!

Испытай, кто ты - трус

Иль избранник судьбы,

И попробуй на вкус

Настоящей борьбы.

Есть в чужой памяти не одна такая теория, про спецжизнь. Что, мол, нужно каждому демону прожить одну человеческую жизнь как минимум, а то так и не поймет, кого защищает.

И когда рядом рухнет израненный друг

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг

Оттого, что убили - его, не тебя, -

Ты поймешь, что узнал,

Отличил, отыскал

По оскалу забрал -

Это смерти оскал! -

Ложь и зло, - погляди,

Как их лица грубы,

И всегда позади -

Воронье и гробы!

Поэтическое развитие той же темы. Разучились мы чувствовать, ничего не скажешь. Хотя сейчас, наоборот, считают, что темные (по крайней мере) и должны быть бессердечными колодами.

Если путь прорубая отцовским мечом

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что почем, -

Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Если мяса с ножа

Ты не ел ни куска,

Если руки сложа

Наблюдал свысока,

И в борьбу не вступил

С подлецом, палачом -

Значит, в жизни ты был

Ни при чем, ни при чем! {12} 12 В. Высоцкий.

Нет, все-таки про людей написано. И, как обычно, опосредованно подходит и нам. Вроде бы уже больше половины Департамента составляют далеко не истинные. И процесс идет дальше.

–Ну, как? – видя мое замешательство, мальчик (обиделся бы он на такую характеристику, думаю. Я же выгляжу его ровесницей) задумался. – Неужели так плохо?

–Да нет, нормально, – не говорить же, что меня больше заинтересовал текст, чем манера исполнения. – Это чье?

–Одного известного человека, – ответил он. – У меня даже имя где-то записано.

–Не думаю, что он лучше тебя пел, – универсальный дежурно-лживый комплимент тут же был подсказан памятью.

–Да, ты точно новенькая, – вполголоса проговорил мальчик.