Николай Романецкий - Конь в малине

В общем, попал Вадим Ладонщиков на очередную из таких войн. Служил Отечеству и Христу верой и правдой, ранен был дважды. До наград не дослужился – слава Богу, хоть не убили да в плен к нехристям не попал.

Подоспела пора дембеля – вернулся в Питер. А там ни кола ни двора. Лишь подружка дожидается – верность хранит (честь-то девичью Вадим у нее еще в десятом классе отобрал. Впрочем, в нашу эпоху честь по-другому зовется – целкой. Какая там честь: по Марсу уже ходим, а вы тут доисторические понятия на уши вешаете! Честью, господа, прибыли не получишь!)

В общем, поженилась парочка. Ребенком пока решили не обзаводиться – одной надо образование закончить, другому гражданскую профессию приобрести.

Пошли месяцы рая в шалаше. А неудачи Вадима по-прежнему преследуют – то недостача в магазине, куда торговать пристроился, то, перейдя на станцию техобслуживания, новенькому «форду» крыло помял. Конечно, мелочи это, по сравнению с настоящей непрухой – смертью близких, к примеру, да разве о том Вадим думал? Не везет, не везет и не везет!.. И почувствовал Ладонщиков, что не по нутру ему шпакская житуха. Помаялся, помаялся, посчитал очередные обломы да и махнул в военкомат. Жену перед фактом поставил.

Та – плакать, но когда женские слезы солдатскую душу по-настоящему трогали?

Как человек повоевавший, попал Вадим в школу офицерскую. Вышел лейтенантом, не чета тем мозглякам, что военные училища заканчивают. Пороху не нюхали!..

И вновь пошла служба боевая – очередная малая война. От завтрака до завтрака, от боя до боя.

Оно бы, конечно, выписал Вадим к месту службы свою супругу, да только в этих местах жены офицерские – для нехристей первая цель. Локти потом кусать станешь да поздно!.. Так что не положено, ротный, фронт здесь!

Вот и остается: либо связисточку уговорить, под кустиком разрядиться; либо сестренка спиртику поднесет, ножки раздвинет; либо в очередном взятом селе горянку, дочь аллаха, в сакле изнасилуешь. Только чтобы ни начальство, ни подчиненные не видели. Иначе и в трибунал можно загреметь…

А на самой службе дела пошли из рук вон. Соседние роты в бою отличатся, Вадимова опростоволосится. Не то, чтобы командир плохой – удачи солдатской нет. Как батальонный священник говорит перед боем – «Да пребудет с вами удача, дети мои! Да осенит вас Христос своим знамением!» Так вот – не пребывает с Вадимом удача, не осеняет его Христос!.. И наказывать не за что – видит командир: не трус парень и умен, военная косточка; просто судьба-злодейка на мужика взъелась. То ли за грехи родительские, то ли по иной какой причине…

В общем, списали Ладонщикова со службы.

Приехал в Питер. Жена уже университет закончила, работает. Зарабатывает хорошо – компьютерщица и головастая. В муже по-прежнему души не чает. Живи – не хочу! Тут уж погонял ее по постели до полного изнеможения. Прожили две недели. Нет жизни у капитана Ладонщикова. Вновь пошел к военкому. Сказал, если не возьмут, повесится. Сжалился военком над капитаном, сам знал, что такое чеченский синдром…

Поговорил капитан с женой. Та – на дыбы! Пригрозила развестись. Женская партия в Думе как раз такой закон протолкнула. Жена имеет право на развод без согласия мужа. Кинули им такой кусок политики-мужики, чтоб на большее не позарились…

Ну и черт с тобой, разводись!

В аэропорту его никто не провожал. Прилетел в Ставрополь, явился за назначением.

И тут опять не повезло, отправили в ближний тыл, с партизанами воевать, карательствовать. Пока бородачей, вооруженных «калашами», по горным вершинам гонял – все нормально было, но однажды послал майор Зубрилов село зачищать. Разведка донесла: база «правоверных» там. Прибыли в село, никаких правоверных нет и в помине, одни бабы да чумазые бесенята. Ясно, любой бесененок черной южной ночью папашу с гор приведет да и сам тебе горло перережет, если зазеваешься, но одно дело у чернобровой сиськи потискать да за мех ее пощупать, да впендюлить ей деревянненького, чтобы до горла продрало, и совсем другое – в сиськи эти очередями свинцовыми… Отказался капитан Ладонщиков село зачищать, так и доложил по рации: «Я с п…здами автоматом не воюю!» Подобные случаи в войсках бывали, и начальство, люди свои, таких отказников наказывало малым наказанием, понимало, что не все до последней стадии озверения дойти способны. Тем более что среди карателей удальцы покрошить горянок да ребятишек всегда находились…

Но и тут не повезло капитану Ладонщикову. Зубрилов-то – хороший мужик был, не карьерист и не подлюга, но оказался в ту минуту на КП особист, тоже капитан, услыхал отказ, сука краснорожая!.. «Вы, Ладонщиков, не с п…здами тут воюете, а с врагами. Днем она баба, а ночью вам же кишки выпустит. Это война, Ладонщиков, а не детский сад. На войне иногда приходится быть жестоким! Турки в начале прошлого века армян, как баранов, резали!» – «Но мы-то не турки, мы христиане». – «Мы в первую очередь солдаты, Ладонщиков, и обязаны выполнять приказ!»

И пошла писать губерния!

Как не пытался Зубрилов отмазать подчиненного, ничего у него не вышло. Жопа-то и у Зубрилова одна – своя!..

Особист получил повышение, а бывший капитан Ладонщиков попал в жернова репрессивной машины. То, что люди уже на Марсе, этой машине не мешает… Арест. Военно-полевой суд. Приговор. «За неисполнение приказа назначить наказание в виде смертной казни через расстрел. Ходатайство непосредственного начальника об отправке в штрафную роту отклонить».

Правда, мораторий на смертную казнь и таких приговоров касался, Россия – страна цивилизованная…

И сел Вадим Ладонщиков за стены каменные, дожидаться неизбежного конца – то ли пуль от расстрельной команды, то ли естественной смерти лет через сорок; без надежды на досрочное освобождение, без периодических, хоть и не частых, свиданий с женой (развелась-таки, не просто пугала!). Свидания хоть и не частые, но в них дети тоже зачинаются. А так род Ладонщиковых – под корень! Это вам не спасение рядового Райана!

И когда к Вадиму Ладонщикову пришли с предложением поучаствовать в секретном эксперименте с возможным изменением приговора после окончания эксперимента, он решил рискнуть, согласился…

Когда все закончилось, Катя меня не отпустила. Ее бедра по-прежнему стискивали мою поясницу, как будто жена боялась, что я исчезну вместе со сладострастием, испарюсь, улечу, сгину…

А мне вдруг пришла в голову дурацкая мысль. Даже в момент совокупления (в классической позе, разумеется) мужчина крепким телом прикрывает от возможной опасности лоно матери своих будущих детей. Предусмотрительна природа, ох предусмотрительна!..

Наконец Катя расплела бедра, я приподнялся на локтях, глянул в любимые глаза и сказал: