Оксана Демченко - Плаванье великой черепахи

– Колодец ваш мне нужен столь же мало, как и вам самим, – отметил Ёрра. – Что землю зазря копать… Управляющего грифского, над вашим селением поставленного, предъявите-ка сюда.

Дежурный десяток светцов без лишних слов покинул зал. Ёрру в последнее время слушались беспрекословно. Слепой придвинул поближе горшочек с медом, глубоко погрузил плюшку, утопил пальцем для надежности и стал ждать, пока она пропитается насквозь. Леди достала из печи большой пирог, разрезала на дольки и устроила в середине стола.

– С черницею, – довольно возвестил зрец.

– Все ведает, – охнул один из просителей.

Нагиал устроился на скамье и, выбрав кусок покрупнее, заинтересованно изучил срез, прежде чем откусить в первый раз. Действительно, начинку Ёрра назвал верно. Как принято говорить, сегодня он зрит глубоко: то есть ведает тайное, не испытывая утомления и не ошибаясь. Впрочем, с недавних пор всегда так…

На вкус пирог оказался великолепен. Рецепт Нагиал счел совершенно незнакомым и предположил, выбирая второй кусок, что относится он к кухне ампари. И пусть. Главное – вкусно.

В распахнутую дверь два светца внесли под локти управляющего, еле живого от ужаса, волочащего ноги и беспрестанно охающего. Ёрра вспомнил про плюшку и выудил ее, истекающую горячим медом. Принюхался, улыбнулся, откусил кусочек и снова сунул в горшочек.

– Садись, чадо. Перо очини и пиши.

Делать управляющему ничего не пришлось: светцы и усадили, и перо в руку сунули, и пергамент принесли, расправили. Обеспечили чернильницей, поднесли кружку с взваром трав.

– Так, пиши, – благодушно предложил зрец, обнимая горшочек с медом. – Ворую, мол, нещадно. С малолетства тем промышляю. В Адалора не верую, потому что завещал он людям жить в доброте и согласии, а я не умею и не пробовал даже. Пишешь ли? Вот и правильно, чего стесняться-то… Все мы грешники, а Белый милостив. Далее пиши: у грифа украденное золото храню прикопанным в цветочной гряде перед домом моим. В трех кипках, раздельно.

Управляющий всхлипнул и сжался, с ужасом наблюдая за растущую кляксу и понимая, что этот зрец ужасен. Подкупить его вряд ли получится. Тем более – нечем уже, в общем-то…

Ёрра снова откусил от плюшки и погладил горшочек. Глянул на солнышко, крайне довольный столь сладким и ясным днем.

– Украденное же у селян обращаю в товар и землю. Владею я пастбищами и выкосами, хоть и значатся они за иными людьми. А именно… – Зрец задумался. – Ну что это я говорю? Если я за тебя все сообщу, не будет тебе покаяния и спасения. Далее пиши сам. Чадо, знаешь ли ты, как карает Адалор в посмертии? Я могу поведать. Тебе на пользу пойдет, готовиться-то важно заранее. Ждет он тебя. Не изменишься, так уйдешь еще до весны.

Перо хрустнуло в сведенной судорогой руке. Управляющий снова всхлипнул и уставился на залитый чернилами пергамент. В узоре клякс, видимо, содержалось немало подсказок по поводу деталей предстоящей встречи с Адалором. И ни одна не обещала ничего хорошего.

– Вот видишь, сколь тягостно жить во грехе, – вздохнул Ёрра. – А без оного мог бы и до ста кип дотянуть. Здоровье – оно ведь из уважения произрастает. Как пожелают тебе не болеть, от души, всем сердцем, так и отсрочится твое погребение на денек.

– Все золото сам откопаю и в храм отдам, – сипло выдохнул управляющий.

– Зачем в храм? Другу твоему, служителем туточки состоящему, и самому есть что откопать. Ты напомни ему: горшок зарыт за храмом, у ограды парка. Стар он, как бы памятью не ослаб…

– Тебе, чудодей, до последней медной денежки отдам, – заныл управляющий, норовя сползти с табурета и бить поклоны. Не вышло – светцы удержали.

Ёрра склонил голову, вслушиваясь в причитания и стоны управляющего. Тот окончательно запутался: жить хочется, и жить не бедствуя… Или все же просто выжить, спастись от гнева грифа? Глядишь, примет зрец золото да и успокоится. Уедет, а без него прочим рот заткнуть станет проще.

– Я уеду, – понятливо кивнул Ёрра. – Только не полезно мне золото, мед куда лучше. Не оценю мзды и здоровья тебе не пожелаю. В одном ты прав: откопай, чадо. Откопай и пусти на благое дело. Сыну подбери жену, какая ему по сердцу, а не ту, что за золото высмотрел. Жене шубу купи, сколько можно женщину изводить обманом? Дочке денег выдели, негоже ей мыкаться. Опять же, землицу перемеряй, под выгоны недоданную. Колодец выкопай.

– Найму людишек, – часто закивал управляющий.

– Ты, чадо, слухом ослаб? Выкопай, молвлю, а не найми, – нахмурился зрец. – А далее сам думай, как жить. Худо станет – приходи ко мне, присоветую, что и как… Пока же сгинь, нет у меня более слов для тебя. Темный ты, смотреть не в радость. Не жилец пока что, не жилец.

Управляющий сглотнул и вскочил, опрокинув табурет. Тупо и неразборчиво устремился к выходу, двигаясь практически на ощупь. Потрясенные услышанным и увиденным селяне заспешили внести свои дары, раздумав просить что-либо взамен. Ёрра сердито стукнул кулаком по столу:

– Пошли все! Не надобны мне ваши куры да поросята. Разве что мед… да и то одного горшочка довольно. Куда мне больше-то? А колодец он вам в хорошем месте откопает, вот увидите.

– Красиво чудишь, – улыбнулась Аэри, когда просители покинули зал.

– Упражняюсь я, – хитро прищурился старый зрец. – Ох и попляшут у меня теперь служители столичные, да и грифы заодно… Само собой, недели не пройдет, как опамятуются, устрашатся и отправят меня в дальний храм северный. Того мне и надо. Мед запасу, одну связку продержусь, а потом обратно вызовут.

– Многовато я тебе наговорила полезного, – отметила Аэри. – Превыше маэстро славы не ищешь ли?

– У нынешнего славы нет. – Ёрра невежливо облизал свои сладкие пальцы. – Нового, уж поверь, без зреца не изберут. Помаются недолго, но все ж придут и поклонятся. Я теперь понял: нет в вашей крови настоящей силы. Зазря мне глаза испортили. Все спешим мы, краткостью жизни отговариваемся. А быстрее, чем за четыре-пять десятков кип, не создать истинного прозрения. Домой, на север, съезжу, ученика себе подберу – и займусь помаленьку. Чему-то ты меня ведь научила, и я постараюсь передать.

Аэри улыбнулась, кивнула, села к столу пробовать свой пирог. И подумала, что Ёрра прав. Работа внешнего настройщика с его душой окончена… Теперь зрецу не надо ничего давать, он сам может и готов поделиться. Чем немедленно воспользовался расторопный Фарнор:

– А выезжать в столицу советуешь сегодня или завтра?

– Послезавтра, – неторопливо предложил свой вариант Ёрра и снова потянулся к меду. – Завтра наша леди станет печь новый пирог. Пусть старается, у нее хорошо выходит. А когда еще свидимся, да когда еще угостит… Того не ведаю. Слишком я мал, чтобы о моем будущем прозревать, беспокоя богов.