Андрей Лавистов - Нелюди Великой реки. Полуэльф

На приличную дорогу выбрались уже ближе к вечеру — стало темнеть, и это вызвало серьезные опасения. Ночевать второй раз на открытой местности не хотелось никому: мало того, что в прошлую ночь никто толком не выспался, так какой-то зверь устроил в честь своей самки отвратительный концерт, в котором зловещее уханье сменялось тоскливым воем. Лжефермер Алексей, сбивший на затылок свою модную городскую кепку, недолго думая назвал этот вой «припевом». «А теперь припев!» — каждый раз говорил он во время своей смены и даже щурился от мнимого наслаждения, как заядлый меломан, слушающий любимую арию… Вообще, я смотрю, команда у Семена, а точнее, у Тимохина слаженная: вот и свой Василий Теркин имеется…

Семен в виду дороги приободрился и решил рискнуть: он залез под днище подводы, приложил полыхнувший огнем амулет к «больному месту», сам сел на передок подводы, ухватил вожжи и задал такой темп движения, что только ящики со снарядами подпрыгивали, а возницы других «тачанок» изо всех сил сжимали челюсти, чтобы не пооткусывать себе языки.

Когда впереди замаячили невысокие холмы и на вершине одного из них нарисовалась здоровенная башня с конической крышей, Семен утер со лба пот, передал кому-то вожжи, пересел на лошадь и подозвал меня к себе. Все, игра началась. Теперь я начальник, а Семен при мне вроде адъютанта. Я даже свитер, насквозь пропылившийся, пропахший лошадью и промокший вместе с нательной рубахой от пота, сменил на парадный — с «крестиками».

Холмы, густо поросшие кустарником, составляли живописную цепь, изгибающуюся, как змея. Береговая линия, значит. Красота-то какая! Но вот приблизиться к замку можно практически вплотную… Оттого и башня маркиза высоту имеет неимоверную: метров тридцать пять-сорок! И это на холме! Значит, до поверхности воды добрая сотня. В остальном же замком эту башню можно было назвать с трудом. Указующим в небо перстом, если поэтически — шпилем, трубой, столбом или маяком — да, можно. Конопатый Алексей, фермер-пулеметчик, скручивая огромную папиросу, «козью ножку» с каким-то дорогущим и духмяным табаком, чей запах даже у меня не вызвал особого раздражения, выразился куда хлеще, так что весь отряд грохнул от хохота, вызвав живейшее неудовольствие Семена. «Заткнули фонтан!» — так он выразился, дернув бородой… Так что остаток пути да Свены мы все равно проделали в молчании… Вот незадача — и тут не подфартило!

Четырехугольная в основании, что свидетельствует о старине постройки, круглая метров с пятнадцати башня маркиза не радовала взгляд внешней красотой. Да и внутри, бьюсь об заклад, ничего примечательного. Но как гордится, должно быть, маркиз своим замком! И простые стены, сложенные из дикого камня, и сама кладка, которой никак не меньше четырехсот лет и к которой, очевидно, приложили свои короткопалые ручонки гномы, и упорное стремление господствовать над местностью — все это свидетельствовало о старине и простоте нравов… Как, интересно, маркиз с пришлыми договорился? С тем же Тимохиным, в частности? Башня Конкруда, кроме того что служила прекрасным ориентиром для бомбардировочной авиации, в военном смысле значила немного: раздолбать такую из пушки мог любой начинающий артиллерист.

А вот родовой флаг маркиза меня заинтересовал: разбитый на три поля, он пестрел разными геральдическими животными, да в нижнем поле справа виднелся карикатурный силуэт той же башни, к которой мы приближались. Это что значит? Башня не его изначально, а за какие-то заслуги кем-то дадена? Какие же должны быть заслуги, чтобы замок заслужить? Кровавого свойства, не иначе… Вообще-то когда башню или замок изображают на гербе города — это понятно: символ укрепления, защиты, если угодно. А в гербе дворянина это может значить и то, что дворянин провел какое-то время в плену… А в широком верхнем поле в центре серебряной паутины сидел рубиновый паук. Вот с пауками в гербах сложновато: надо бы поближе подъехать да вблизи и рассмотреть внимательно, даром что простыня маркизова штандарта такого размера, что на ней с комфортом расположился бы весь наш отряд, исключая разве что лошадей…

Вопрос только в одном: тело паука состоит из одного куска, то есть живота, или все же из живота и головогруди? Вот если на гербе паук без головогруди, то это значит «Верность»: пока самка откусывает самцу во время спаривания ту самую головогрудь, паук успевает перекрыть ей там какие-то каналы, так что спариваться больше она ни с кем не сможет. Вот и верность. Даже «верность по смерти». Интересное дело — геральдика… Заяц в гербе, например, означает вовсе не «трусость», как кажется на первый взгляд, а «бдительность»: зайцы вроде бы спят с открытыми глазами…

Вблизи я убедился, что зрение меня не подвело: точно паук, и точно без башки. «Безбашенный паук» — так маркиза, скорее всего, соседи называют. Я бы так называл… А мухой в его тенетах будет один глупый полуэльф… промолчим, да и пальцем указывать не станем…

Еще вблизи я убедился, что то, что можно было принять за широкое и мощное основание башни, на самом деле основанием башни не было. Это были верхушки жавшихся к самой башне трех- и двухэтажных домиков со смешными, но довольно красивыми крышами. Господствующая над местностью грозная башня маркиза делала эти домики какими-то по-особому уютными, чуть ли не игрушечными. Если башня занимала весь центр холма, то домики эти разбегались от нее по трем направлениям: одна линия спускалась с холма к дороге, на которую мы выехали, другая бежала куда-то еще, на противоположный склон холма, мне не видный, понятное дело. Подозреваю, что как раз продолжение той же дороги — не кончается же она у замка! Ну а третья линия, видная лишь отчасти, вела в таком направлении, в отношении которого ни у одного разумного не могло быть никаких сомнений. Конечно, к реке. К Свене в данном случае. Вот по этой-то дорожке и мне надо будет спуститься, а потом по Свене до впадения в Велагу. А потом по Велаге до Гуляйполя.

Странные извивы иногда делает судьба, не менее странные извивы и у рек Великоречья. Свена, текущая с северо-запада на юго-восток, делала такой крутой поворот, что один ее немаленький отрезок брал направление едва ли не на север, а ведь до этого река сохраняла общее южное направление, параллельно с Великой. Ну уж на северо-восток Свена в месте, к которому мы приближались, текла точно. А сложись судьба мира чуть иначе — и преспокойно могла бы впадать в Великую: изгиб ее подходил к левому берегу Великой довольно близко. Если бы не холмы!

Кстати, не так много и домиков рядом с замком: штук по восемь с каждой стороны дороги. Боковые стены домов сливались. Хорошо хоть каменные, иначе любой пожар — и весь посад в огне. А вот пространство между «направлениями» застроено не было: виднелись какие-то кустарники и деревья, и даже плодовые, если мне зрение не изменяет. По поводу весны многие даже в цвету. Красиво, между прочим, глаз не оторвешь! Всего в посаде, который конечно же считался городом, было домов… восемь на два (две же стороны дороги) и на три. Получается домиков пятьдесят, не больше; людей, значит, около двухсот — двухсот пятидесяти… А бойцов сколько? Минус бабы, дети, старики. Или не в минус? В Великоречье и женщины и старики стреляют. И дети стрелять научаются с пеленок, иначе не выживешь. Все равно грустно это: такое симпатичное поселение вряд ли выдержит подготовленную атаку гуляйпольских бандитов рыл в сорок — пятьдесят, то есть средней по численности банды… Одна надежда: у Конкруда башка есть, не то что у родового паучка в гербе. И эта башка хоть что-то да соображает…