Андрей Лавистов - Нелюди Великой реки. Полуэльф

Переход по Свене был недолгим. Плыли по течению всего-то часа три с половиной, до впадения ее в Велагу. Тихон держал катер прямо по середине течения, на стрежне, и я совершенно не почувствовал, что мы перешли из одной реки в другую. Но ноги с борта убрал и стал более внимательно смотреть по сторонам, потому что, в отличие от Свены, к Велаге вело большое количество проток, а в разросшемся камыше между ними можно было спрятать всю ярославскую конницу и всю ярославскую рать. Еще через два часа мы подошли к бую, который информировал лодки, спускающиеся по течению, что впереди нас ждет Гуляйполе. Дальше буи стали попадаться едва ли не через каждые двести метров. Прихотливые отмели у Велаги, весьма прихотливые…

Швартовка на пассажирском причале Гуляйполя произошла буднично — как будто в самом обыкновенном порту любого из Новых княжеств. Шустрый друэгар, закреплявший конец, что-то втолковывал монахам, Александр, лихо сбив на затылок свой колпачок, именуемый скуфейкой, начал даже торговаться, а я уже выскочил на причал и, махнув на прощание скитникам, пошел по пристани, во все глаза рассматривая этот город-республику, где воплощалось правило «Анархия — мать порядка».

Конечно, попрощаться с монахами можно было бы и сердечнее, но мы заранее договорились, что никаких соплей не будет — мало ли кто наблюдает за катером. Скорее всего, мы переосторожничали: вряд ли Слива позволял кому-нибудь даже один взгляд бросить на катер, который должен был, в случае чего, спасти его шкуру.

Каблуки моих сапог выбивали по деревянной пристани бойкую дробь, я любовался на огромные хаус-боты, вальяжно стоящие у причала, который иначе чем «золотой милей» нельзя было назвать.

— Корнеев! Корнеев! Петр Андреевич! — позвали меня с террасы одного из домов, пардон, с верхней палубы хаус-бота.

Чего мне стоило не побежать, а спокойно оглянуться, не знает никто.

«Неужели так быстро поймали?» — Этот вопрос чуть не заставил меня рвануть со всех ног вдоль причала. Но, к счастью, удалось узнать голос.

Выпускники, бывшие студенты и слушатели Тверской академии встречаются порой в самых неожиданных местах. С палубы мне весело махал один из дворянских недорослей, которого рассудительный папаша некогда засунул в Академию, заплатив, конечно, кругленькую сумму…

Когда ректор едет к Великому Князю выклянчивать очередной фант на самонужнейшие исследования, я лишь удивляюсь его способности лицемерить. Денег у Академии довольно. Платные места, в отличие от бюджетных, с удовольствием занимают отпрыски аристократических аборигенских родов, у них и программа чуть отличается, и спецкурсы свои. Все студенты на «Тактику малых групп», например, ходят, а аборигены-«платники» на другие спецкурсы, под них разработанные. Спецкурс по поэтическому искусству, который я и вел, как раз для аборигенов был в свое время состряпан. Потому что истинный аристократ может не уметь читать и писать, но обязан уметь сопрягать слова в поэтические созвучия.

Впрочем, многие из бюджетников, то есть пришлые, с удовольствием посещали мой спецкурс, пока люди из номерного отдела Академии не обратили внимание на этот прискорбный факт и не решили, что идеологическое воздействие на неокрепшие умы аборигенских дворян и студентов из пришлых нужно поручить более проверенным товарищам. Проваренным в чистках, как соль. Чтобы, выйдя из стен Академии, выпускники проводили «политику партии». Это было разумно, и это был закат моей карьеры. Не найди наши «агенты» повода выкинуть меня из Академии раньше окончания срока действия договора, дождались бы конца учебного года и просто не стали бы договорчик продлевать. Ненавижу!

Вар-Эймин — вот фамилия этого дворянина. Рыцарь. Из богатеньких.

— Рад приветствовать, блистательный рыцарь! — Я изобразил нечто вроде глумливого поклона, обмахивая ноги несуществующей шляпой, и бывший студиоз с удовольствием поддержал мой высокопарный тон.

— И я вас, о высокоумный толкователь древних текстов! — И ржет, как лошадь. — Какой вид у вас воинственный… — Реймс указал на чехол с СВД, небрежно повешенный на плечо, но его замечание, конечно, касалось и того, что никаких носильных вещей у меня с собой не было. Зубная щетка, выделенная мне из стратегических запасов отца Паисия, помочь в этом, увы, не могла.

— Что ты, какой из меня воитель! — рассмеялся я. — Вот в библиотекари бы пошел с удовольствием.

Мой ответ тоже был с двойным дном. Когда Реймс учился, его папаша попросил меня за небольшую мзду составить сыну библиотеку. Слово за слово, я предложил вкладывать деньги в старинные фолианты. После нескольких довольно удачных операций удалось подобрать очень неплохую библиотечку, да и выгадать чуток на книжном обмене. Я даже предпринял попытку восстановить несколько утраченных старинных текстов, исходя из кусочков рукописей, черновиков и прочего хлама, спешно скупаемого Реймсом и его многочисленной родней где угодно, даже у старьевщиков, предлагающих бумагу для растопки, после чего вар-Эймины преисполнились ко мне иррационального уважения. Через некоторое время, когда мы уже стали считать себя специалистами в вопросах торговли книжными раритетами, выяснился факт, поставивший нас в тупик. Кто-то начал без разбору скупать древневиларские тексты, посвященные магическим ритуалам. На коротком совещании я высказал предположение, что дело не обходится без спецслужб, и предложил придержать имеющиеся в наличии книжицы и свитки, предназначенные для обмена и продажи, чтобы получить большую цену. Самое время узнать, как дела на букинистическом фронте.

— Зайдете, Петр Андреевич? — Реймс, кажется, уверился из моего ответа, что проблем со мной не будет. Мне бы его уверенность…

А чего бы не зайти, зайду. Высоченный, грузный и какой-то рыхлый охранник-абориген с СКС при сходнях держал морду кирпичом и не соизволил даже шевельнуться, когда я подошел к нему вплотную, так что мне пришлось протискиваться мимо него боком. А я не гордый, я повернулся и попытался просочиться мимо этого героя. Как всегда, в самый неподходящий момент ремень чехла винтовки соскочил с моего не такого уж и широкого плеча, и я втянул в голову в плечи, представляя, как приклад грохнет о доски палубы. Не выношу резких звуков! Странно, но звук был совсем не громким, как будто винтовка свалилась на что-то мягкое, а охранник почему-то выругался и заглянул себе в ноги. Пузо слегка мешало парняге, поэтому он слегка качнулся вперед, а я как раз рывком подхватывал винтовку, упавшую бедолаге точнехонько на сапог. И, какая жалость, ствол винтовки слегка боднул охранника в глаз. Вот незадача — хорошо хоть винтовка в чехле была! Так что если и будет фингал, то маленький, незаметненький. И нечего смотреть так злобно, ничего страшного не случилось…