Тэд Уильямс - Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота

– Скользкоус, мой отец, иногда подшучивал надо мной говоря, что я, наверное, не фела , а маленький худенький кот. Хотя, пожалуй, он гордился мной. Я охотилась не хуже котов – а хвасталась этим гораздо меньше.

Как-то утром я решила отправиться к югу от Коренного Леса и позвала с собой маленького Разнюха. Но он был нездоров и попросил меня остаться с ним. Однако утро несло столько новых запахов, волнующих, щекочущих мне усы. Я не осталась с братом и ушла одна.

Не стану утомлять тебя долгим рассказом. Когда я вернулась – уже после Часа Глубочайшего Покоя, – то застала такое чудовищное зрелище, что не могла поверить своим глазам. Почти все мое Племя было уничтожено – разорвано на куски, словно там побывала стая Рычателей. Разнюх был тоже убит. Но никакие собаки не смогли бы застать врасплох весь клан Лесных Просветов. Многие тела были разбросаны по лесу, другие исчезли бесследно. Среди пропавших оказался и Скользкоус.

Много дней я была как безумная, как наклевавшаяся отравленных ягод крылянка . Когда разум снова вернулся ко мне, я пошла через лес в Перводомье. Долго ждала аудиенции, а когда дождалась, мне сказали, что мое Племя уничтожил разъяренный медведь. Но я-то знаю, что это не так.

И вот я встретила вас с Шустриком и поняла, что не случайно сошлись наши тропы. Шустрик очень похож на моего брата, а теперь он стал мне другом. И ты, Хвосттрубой, – не знаю почему, но меня тянет к тебе. – При этих словах Мимолетка отвела глаза. – Ну вот теперь ты знаешь о моем горе и, надеюсь, понимаешь, чего я хочу. Мы пойдем вместе.

Воцарилось долгое молчание. Хвосттрубой повернулся к Шустрику.

– Ты знал? – спросил он.

– Кое-что знал, – ответил котенок, – но не все Хвосттрубой, ну почему случаются такие ужасные вещи?

– Не знаю, Шуст.

Мимолетка внимательно посмотрела на них обоих. Огонь, горевший в ее глазах, пока она рассказывала свою историю, потух. Она выглядела замерзшей и усталой.

– Лучше отправиться побыстрее, иначе нам и вовсе не уйти, – сказала она. – Зима в этих местах очень суровая.

Словно в подтверждение ее слов высоко в ветвях завыл ветер.

По дорожкам, между колоннами стволов, мела поземка. Молчаливая группка котов, среди них и Хвосттрубой с Шустриком, брели между деревьями Коренного Леса. Тянущиеся позади них цепочки следов медленно засыпало мелким снегом.

Сквозьзабор и его воины направлялись к северным границам Перводомья; Мышедав сопровождал их до края леса, чтобы потом свернуть на восток, к владениям тана Камы-шара.

Когда Хвосттрубой и его спутники попросили взять их с собой, Сквозьзабор удивился, а у Мышедава появились какие-то подозрения, но ни тот, ни другой не стали возражать.

– Клянусь шерстинками Дымчара, не пойму, зачем тебе понадобилось в те места, в такое время, да еще с фелой и малышом. Хотя – твое дело, – сердито пробурчал принц.

Он отправился в путь с довольно разношерстной компанией молодых охотников и старых, потрепанных жизнью котов, которые уже не пользовались успехом у фел . Кое-кто, такие как Ловимыш и, конечно же, Дневной Охотник с Ночным Ловцом, производили впечатление надежных бойцов, с которыми можно в огонь и в воду, но Хвосттрубой сомневался, что от остальных будет много толку в борьбе против Шустриковых чудовищ с красными когтями. Эта разношерстная братия и понятия не имела о дисциплине существовавшей среди воителей, – они разбредались по лесу и вовсе не хотели шагать строем, насилуя кошачью природу. В результате, когда отряд останавливался поспать или обсудить дальнейший маршрут приходилось подолгу ждать отставших, а порой и отправляться на их поиски.

В самое холодное время суток, в Час Прощального Танца, все сбивались в кучу, чтобы согреться, валились друг на друга, словно опавшие листья. Беспорядочно двигаясь, они обычно кончали тем, что чья-то лапа попадала кому-нибудь в глаз и начиналась бесконечная потасовка.

Из троих друзей только Шустрику путешествие, видимо, доставляло удовольствие. Хвосттрубой и Мимолетка чаще молчали, глубоко задумавшись, – особенно фела , старавшаяся держаться подальше от шумной компании Сквозьзабора.

Вот так эта странная команда и продвигалась под высокими кронами Коренного Леса… по тонкой пелене первого снега…

Когда Око Мурклы раскрылось в пятый раз после того, как они покинули Двор Харара, наши путешественники заметили, что лес становится все реже. Мышедаву, Фритти и его спутникам вскоре предстояло расстаться со свитой Сквозьзабора и отправиться своим путем.

Чтобы отпраздновать последнюю проведенную вместе ночь, решили остановиться пораньше. Нашли защищенную от ветра рощицу, где на земле почти не было снега. Потом разошлись поохотиться, а возвращались по одному и с разным успехом.

Мимолетка и Хвосттрубой не стали охотиться, а просто молча прогулялись по лесу. Они шли бок о бок вдыхая зимний морозец, и единственным звуком в окружавшей их тишине было легкое поскрипывание их лап по снегу.

Глядя, как грациозно движется рядом с ним серая фела , Фритти несколько раз хотел начать разговор, получить хоть какой-то отклик своей спокойной, молчаливой спутницы, но так и не смог заставить себя нарушить молчание.

Постояв и посмотрев на яркие точки, усыпавшие ночное небо, они так же молча вернулись в рощицу.

Распушившийся от холода и возбуждения Шустрик только что вернулся. Он охотился с принцем и, видимо, сумел сдержать свой писк: охота была удачной.

– Холодно, правда? – пропищал котенок тоненьким голоском. – Сквозьзабор ух какой охотник. Жаль, вы нас там не видели! А вот и он!

Обогнав стайку возвращавшихся котов – некоторые из них облизывали мордочки, – принц подошел к нашей троице и бросил перед ними на землю упитанного Рикчикчика.

– Надеюсь, вы окажете мне честь и разделите со мной добычу, – с немалой гордостью произнес он. У Фритти свело живот, когда его спутники принялись за еду, но он помнил клятву, данную лорду Щелку.

«Да, похоже, что хранить клятву – не лучший способ жить на свете», – с грустью подумал Хвосттрубой.

Сквозьзабор поднял измазанную беличьей кровью морду:

– Эй, Хвосттрубой, чего ты ждешь, старина?

– Как вам сказать, принц. Я очень польщен вашим предложением, но сейчас не могу есть. – Решимость Фритти оказалась сильнее голода, но он не был уверен что ее хватит надолго. И отошел подальше от своих спутников.

– Ну что же, я всегда говорю: каждый сам себе хозяин, – философски заметил Сквозьзабор, возвращаясь к быстро исчезающей тушке Рикчикчика.