Тэд Уильямс - Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота

Фритти переступал через изогнутый корень и не различил выражения, которое было на мордочке серой фелы . На миг остановившись, чтобы отряхнуть и обсушить намокшую лапу, он спросил:

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Холм содрогнулся, расступился? Боюсь, я как следует не помню, чем все кончилось.

– Я как раз и собираюсь тебе показать, – сказала Мимолетка.

Охваченные раздумьем, они еще какое-то время тащились вверх по покатой равнине. Наконец добрались до края долины, на которой стоял Холм.

Там, где Закот некогда раздвинул землю долины своею мрачной головой, был теперь широкий неглубокий водоем – земля просела, словно под тяжестью непомерно широкой лапы. Почва была черна, как крыло Каркаряка .

На обратном пути в Крысолистье Фритти снова попросился к Шустрику.

– Он пробыл со мной дольше, чем кто-нибудь другой, Летка, – заключил он.

Ее, казалось, обеспокоило то, что он употребил это сокращенное имя.

– Я вовсе и не пыталась тебе помешать, – горестно сказала она. – Просто посоветовала, как, по-моему, было бы лучше… Он сделался очень странным, – добавила она через миг.

– Кто мог бы его упрекнуть после всего, что он перенес? – возразил Фритти.

– Кто мог бы упрекнуть любого из нас?

– Знаю, Хвосттрубой. Бедный Шустрик. Да и Гроза Тараканов. – Фритти вопросительно глянул на нее, но Мимолетка печально покачала головой: – Я еще не спросила, но, пожалуй, знаю. Он был… Ну, ты слишком запоздал, чтобы помочь ему, верно?

Фритти взвесил свою тайну и решил сохранить ее.

– К тому времени, когда я нашел его… Грозы Тараканов не было.

«И это сущая правда», – подумал он.

– Такие печальные времена, – сказала Мимолетка. – Пожалуй, я отведу тебя к Шустрику. Завтра, ладно? – Фритти одобрительно кивнул. – Я его ведь не знала, – продолжала она. – Я о Грозе Тараканов. Понимаешь, я вовсе не хочу тебя обидеть, Хвосттрубой, но у тебя самые странные друзья и знакомые!

Фритти засмеялся.

– А на обратном пути я тебя перегоню! – сказал он, и они понеслись как одержимые.

Вместе с рассеянными лучами Раскидывающегося Света появились Сквозьзабор и другие гости.

Фритти, приободренный прогулкой, разглядел принца, вразвалку идущего сквозь подлесок; влага поблескивала на космах его шкуры. Бок о бок с ним шествовала изящная фигура Чутколапа. Вслед за радостным криком Хвосттрубоя раздались общие теплые приветствия, и три кота, два крупных и один небольшой с удовольствием разлеглись и заговорили.

– Говорят, Потягушево доверие к тебе полностью оправдалось, Хвосттрубой.

При веских словах Чутколапа Фритти чуть не принялся извиваться от удовольствия, но приличия, известные зрелому коту, подавили эту слабость, помешали ему ей поддаться.

– Я польщен, что великие охотники вроде принца и вас так считают, тан. Должен признать, что большую часть времени, которое я провел в том месте, мне следовало бы добиваться быстрой безболезненной смерти. Поистине следовало бы.

– Но ведь ты не умер, разве не так? – возликовал Сквозьзабор. – Что за блоха тебя за нос кусает? Чушь какая-то!

– А еще, говорят, послал за помощью белку, – улыбнулся Чутколап. – Необычно, но действенно.

На сей раз Хвосттрубоевы извивы стали ускользать из-под гнета приличий.

– Спасибо вам обоим, – сказал он. – Главное, впрочем, что вы пришли в Холм. Я видел это: это было замечательно. – Фритти отрезвел. – Я видел и то… чудовище, которое вызвал Живоглот. Ужасно… ужасно.

Чутколап кивнул:

– Такого существа просто не должно быть. Мне уже трудно припомнить, на что оно походило, до того оно было неправильно. Брряд во плоти. По-моему, я скоро буду радоваться, что не могу вызвать в памяти его облик. Но оно стало причиной тяжелых потерь. От него пал Мышедав, Харар упокой его могучее сердце, – он и другие, которых мне и не счесть.

– А… Толстопуз что… погиб? – тихо спросил Фритти.

Чутколап на миг умолк, призадумавшись; поднял голову, криво усмехнулся:

– Толстопуз? Он тяжело ранен, но выживет. – Тан рассмеялся: – Нужно кое-что похлеще даже и этого кошмара, чтобы прикончить старину Попрыгунчика.

Фритти приятно было узнать, что толстый воитель остался в живых.

Сквозьзабор улыбнулся, хоть в нем и чувствовалась несвойственная ему мрачность.

– Сгинуло множество храбрецов Племени, – сказал принц. – Много пройдет сезонов – больше, чем стволов в лесу, – прежде чем мир снова увидит такое сборище котов. Уйме славных ребят уже не подняться из земли. О-ох! – Розовый нос Сквозьзабора задергался от печали и гнева. – Ловимыш… и юный Обдергаш… Любопыш… Таны, худущий старый Камышар и Мышедав… Дневной Охотник и Ночной Ловец, мои лучшие вояки, – погибли, защищая меня, вот так. Они все в холодной земле, а мы греемся на солнышке.

Зримо скорбя, принц отвернулся и стал вылизывать себе хвост. Фритти и Чутколап уставились в землю. У Хвосттрубоя горело и щипало в носу.

– Но… но что же собирался сделать Живоглот? – выпалил наконец Фритти. – Почему это все случилось? О Муркла!… – выдохнул он: его впервые осенило.

– Лорда Живоглота… нет? Погиб?… – Он с тревогой взглянул на тана.

– Мы так считаем, – серьезно сказал Чутколап. – Мы с принцем об этом говорили. Если больше ничего не произойдет, мы обязаны доложить королеве, чем дело кончилось. Да, мы думаем, Живоглота нет. В тот последний Час ничто не могло уцелеть.

Сквозьзабор выпрямился.

– О, право слово, – сказал он, – это была та еще усокрутка… мясорубка!

– Что же произошло?

– Ну, – протянул Чутколап, – когда этот Яррос вылез из пропасти, мы пытались биться. Правда, он дрался как одержимый, нам пришлось отступить из пещеры.

– Отступить?! – выкрикнул Сквозьзабор. – Бежать! Поджав хвосты, как суеверные Пискли! И кто вас осудил бы?

– Некоторые остались, чтобы сражаться, мой принц… к примеру, Мышедав. – Одернутый, Сквозьзабор подал тану лапой знак продолжать.

– Так или иначе, мы вывалились во внешние помещения. Там встретили принца, проломившегося с отрядом сквозь Малые Ворота. Яррос пробивался наружу, но казалось, никакой цели у него не было – крушил на пути что ни попадя, и друга, и недруга. Казался умалишенным. Повинуясь какому-то побуждению, он превратил в развалины один из главных коридоров – это-то, по-моему, и спасло нас от полного разгрома. Кругом был хаос, Племя сражалось и погибало.

Сквозьзабор перебил его:

– И не забывай, что становилось темно.

Чутколап важно кивнул:

– В самом деле. Словно то чудовищное существо, или сам Живоглот, поглотили весь свет… лишили свет дыхания… Не могу объяснить. Мы сражались в глубочайшей тьме, а потом что-то… что-то подобное огню небесному, но под землей… пылая и грохоча, пронеслось по подземелью – прямо насквозь – и в Живоглотову пещеру, словно им двигала какая-то воля. Я в жизни ничего подобного не видывал.