Патриция Бриггз - Узы крови

Он сделал глубокий дрожащий вдох.

— Она меня понимает? — спросил он, кивком указав на Хани.

— Да, но говорить не может.

— Хорошо. — Он посмотрел прямо ей в глаза, не ведая, что бросает вызов. Я едва не вмешалась, но Хани это как будто не обеспокоило, поэтому я отступила.

— А свою дочь, — спросил Он у Хани, — вы привели бы сюда? Доверили бы ее Хауптману?

Она улыбнулась ему — не широко, чтобы не показать острые белые зубы, и помахала хвостом.

Он посмотрел на меня.

— Если я приведу ее сюда, он отберет ее у меня?

Я не знала, что ответить. Адам увидит это по-другому, для него все волки его семья, но объяснить это тому, кто не входит в стаю, затруднительно. И я не уверена, что отцу это понравится. Как отдать собственного ребенка, даже для его пользы?

— Он примет ее под свое крыло, — сказала я наконец. — И будет отвечать за ее благополучие, а он относится к своим обязанностям серьезно. Он никогда не откажет вам в свидании с ней. Если ей не понравится в стае Адама, есть другие возможности, особенно если она научится контролировать себя.

— Она может стать одиноким волком, — сказал он, успокаиваясь.

Я покачала головой. Не стану ему лгать.

— Нет. Женщину никогда не отпускают. Их слишком мало, во-первых, и у самцов слишком сильный защитный инстинкт, чтобы позволить самке защищаться самой, во-вторых. Но она может поменять стаю.

Морщины на его лице стали глубже. Он выругался. Трижды. Хани негромко взвыла. Может, сочувствовала, а может, протестовала против грубых выражений. Я больше не могла предсказывать поведение Хани.

— Какой у вас выбор? — спросила я. — Если она кого-нибудь убьет, волки будут на нее охотиться и найдут. Как она будет себя чувствовать, если причинит боль вам или матери?

Он достал телефон и посмотрел на него.

— Хотите, я позвоню ему за вас? — спросила я.

— Нет, — сказал он и порылся в кармане в поисках листка с номером Адама. Посмотрел на него и прошептал: — Позвоню ему сегодня вечером.

— Эй, Мерси? Над чем работаешь? Похоже на миниатюрный «корвет».

Я подняла голову и увидела, что к одному из моих верстаков прислонился Тони, коп и старый друг (обычно именно в таком порядке). Сегодня на нем тонкая рубашка и шорты хаки — день жаркий. Тони выглядит слегка потрепанным. Прошло чуть больше двух недель с появления в городе колдуна, и согласно местным новостным передачам уровень преступности стремительно растет.

— Глаз алмаз, — похвалила я его. — Это «опель GT» 71 года, разработанный тем же парнем, что придумал «корвет». Один из моих друзей купил его у парня, заменившего слабый двигатель движком с «хонды».

— Он с этим не справился?

— Он все сделал отлично. Прекрасная работа, сама не сделала бы лучше. — Я улыбнулась. — Проблема всего одна: двигатель «хонды» правосторонний, а «опель» создан для левостороннего движения.

— И что это значит?

Я похлопала по гладкому крылу и снова улыбнулась.

— Вперед дает не больше двадцати миль, а назад — если используешь все передачи — больше ста.

Он рассмеялся.

— Остроумная машина. — Посмотрел на нее с минуту, и улыбка с его лица исчезла. — Послушай. Пообедаем вместе? У меня к тебе дело, так что плачу я.

— Кенневикской полиции нужен механик? — спросила я.

— Нет. Но я думаю, ты сможешь нам помочь.

Я вымылась, переоделась и снова встретилась с ним в офисе. Когда я вошла, Хани посмотрела на меня. Последнюю, вторую неделю дежурства, она ходит в джинсах (отглаженных) и приносит с собой складной стул, небольшой столик, лэптоп и сотовый телефон. Она говорит, что в моем офисе работать почти так же хорошо, как в ее собственном. После случая с Блэком мы общаемся с осторожным дружелюбием.

— Иду на ланч с Тони, — объявила я. — Вернусь примерно через час. Гэбриэл, позвони, пожалуйста, Чарли насчет его «опеля», и сообщи, сколько стоил тот двигатель от «мазды Rx7». Цена его не обрадует, но Rx7 как раз подходит.

Хани посмотрела на меня, но не стала возражать против моего ухода, вопреки моим опасениям.

— Надеюсь, ты не возражаешь пройтись пешком, — сказал Тони, когда мы вышли на жару. — Думаю, на ходу станет легче.

— По мне, так просто замечательно.

Мы отправились в центр Кенневика кратчайшим путем — через железную дорогу и несколько незастроенных участков. Хани плелась следом, но у нее хватило благоразумия оставаться незамеченной. Во всяком случае не думаю, что Тони ее заметил.

Центр — один из старейших районов города, небольшие конторы в старых зданиях среди домов в викторианском духе и в духе «дома Крафтсманов» [30] Стиль домов и интерьеров, популярный в начале XX века. , построенных в основном в двадцатые-тридцатые годы. Делались попытки сделать магазины более привлекательнее, но для того чтобы район выглядел процветающим, здесь слишком много помещений пустует.

Я ожидала, что на ходу Тони заговорит со мной, но он не стал. Я молчала, давая ему возможность подумать.

— Слишком жарко для прогулок, — сказал он наконец.

— Я люблю жару, — сказала я. — И холод тоже. Люблю действительно четыре времени года. А в Монтане их всего два. Девять месяцев зимы, потом три месяца почти тепло и снова зима. Иногда перед первым снегом краснеет листва. Но я помню случай, когда снег шел на Четвертое июля.

Он не откликнулся, и я решила, что он не намерен вести светскую беседу, но не знала, на что он намекает своим замечанием.

Он привел меня в небольшое кафе, где мы сделали у стойки заказ, и нас проводили в темную прохладную комнату со множеством маленьких столиков. Вероятно, владельцы старались создать атмосферу английского паба. Я никогда не была в Англии, так что не могу сказать, насколько это им удалось, но мне понравилось.

— Так зачем я здесь? — спросила я наконец, после того как перед нами появились суп и большие сэндвичи и официантка ушла. Для ланча поздновато, для обеда слишком рано, поэтому в комнате мы были одни.

— Послушай, — сказал наконец Тони, — этот мрачный старикан, твой прежний босс — он иногда еще приходит к тебе — он ведь из малого народа, верно?

Зи давно публично признал свое происхождение, поэтому я кивнула и откусила от сэндвича.

Тони глотнул воды.

— И Хауптмана, вервольфа, я видел в твоем гараже, по меньшей мере, дважды.

— Он мой сосед, — сказала я. Сэндвич очень вкусный. Ручаюсь, они сами пекут хлеб. А вот супы бывают и лучше: этот пересолен.

Тони нахмурился и напряженно сказал:

— Ты единственная узнаешь меня, как бы я ни замаскировался.

Тони часто работает под прикрытием, и у него талант к изменению наружности. Мы и познакомились, когда я узнала его и едва не провалила его легенду.

— М-м-м?

Рот я набила сознательно: не хотела ничего говорить, пока он не перейдет к делу;