Елена Хаецкая - Нелегал

— Это ненадолго, — произнес капитан серьезным тоном.

Авденаго насторожился:

— Что ненадолго? По-твоему, она мертва ненадолго и скоро воскреснет и займет прежнее место в строю?

Капитан побледнел.

— Не смей издеваться… над священными понятиями! — процедил он сквозь зубы. — В замке появится новая защитница, вот что я хотел сказать. Не притворяйся, будто этого не знаешь… И не… не… Ты, наверное, думаешь, что я — тыловая крыса? Засел в благополучном и безопасном местечке, пока другие проливают кровь? Ну так вот, командовать городским гарнизоном и охранять порядок… — Горло у него перехватило, и он замолчал, сверля Авденаго глазами.

Тот пожал плечами.

— Тебе будет легче, если я признаюсь, что вовсе о тебе ничего не думал?

Капитан тяжело перевел дыхание.

— Итак, ты очутился в Гоэбихоне случайно, — произнес он ровным тоном. — Что произошло на площади?

— А разве мамзель член гильдии ничего не рассказала? — удивился Авденаго. — Мне почему-то думалось, что у ней язык без костей и все такое. Небось, такого наболтала…

— Мы не подвергали допросу члена гильдии гобеленщиков, — ответил капитан. — Отвечай на вопрос.

По тому, как он моргнул, Авденаго вдруг догадался: девушку, конечно же, расспрашивали о происшествии, но она ни словом не обмолвилась об ограблении гробницы Кохаги. Авденаго едва мог поверить в свою удачу. Что ж, если он все-таки ошибается, то чертов капитан успеет вытрясти из него правду. Для правды время всегда найдется — не то что для лжи. Хотя ложь, несомненно, предпочтительней и удобнее.

— Я уже понял, что никакой работы и никакой поживы для чужаков в Гоэбихоне быть не может, — сказал Авденаго. — И бесцельно гулял по городу, чтобы дождаться рассвета и уйти.

— Где ты ночевал? — перебил капитан.

— Нигде, — ответил Авденаго. — В Гоэбихоне нет постоялых дворов, а никаких знакомств здесь я завести не успел.

— Что ты ел?

— Ничего я не ел! — рассердился Авденаго. От голода у него кружилась голова, и он старался забыть об этом, а капитан опять напомнил. — Вы тут все помешались на жратве! Человек может дня три ничего не есть — и ничего ему не делается. Никогда не пробовали? Попробуйте. Помогает от ожирения мозгов… — Он помолчал, чтобы успокоиться, и добавил: — Ну так мне продолжать?

Капитан кивнул. Лицо у него было очень злое.

— Я гулял себе и никого не трогал, и вдруг на меня набрасывается какой-то злоумышленник. Только не удивляй меня уверениями в том, что в Гоэбихоне не водятся злоумышленники.

— Не водятся, — сказал капитан. — По крайней мере, их нет там, где есть я.

— Ну так тебя не было там, где был я, когда на меня напали! — отрезал Авденаго. — И будь Гоэбихон таким чистеньким, как при коммунизме, здесь не потребовалось бы содержать городскую стражу. Меня ударили ножом. Да я сам на ваш магистрат в суд подам! Мирных прохожих с ножом атакуют, а потом еще десять голов требуют!

Капитан щелкнул пальцами:

— Не отвлекайся.

— Ну, пырнули меня, чего тут отвлекаться… Я и упал. Тот скрылся, а девочка эта, член гильдии, мимо шла и позвала на помощь. Вот и вся история.

— Угу, — сказал капитан. — Что ж, не смею задерживать. Ты волен уйти отсюда.

— Отлично! — обрадовался Авденаго.

— Содержать тебя под стражей и кормить смысла нет, — прибавил капитан. — Ты оправдан. Ты не преступник.

— То есть, мне разрешается покинуть вас? Слишком хорошо, даже не верится!

— Разумеется. Иди.

Капитан сделал небрежное движение кистью руки.

Авденаго, пошатываясь и хватаясь за стену, двинулся к выходу.

— До выплаты десяти голов ты не имеешь права уходить из Гоэбихона, — прибавил капитан, глядя ему в спину.

Авденаго замер на месте. Потом медленно, стараясь не упасть, обернулся.

— Мне негде жить, нечего есть… Из тюрьмы меня выставляют, не накормив. И при этом я должен околачиваться в Гоэбихоне, пока не выплачу долг?

— Ты очень точно обрисовал ситуацию. Если ты умрешь, твое тело будет отдано доктору для препарирования. Он согласен взять трупом.

— Логично, — буркнул Авденаго. — Нет голов, давайте тело. А тело появится здесь самое позднее через неделю.

— Приблизительно так, — подтвердил капитан и улыбнулся.

В доме было пусто — ни мастера Дахатана, ни Евтихия. Деянира уныло смотрела на неоконченную работу. В таком настроении к гобелену прикасаться нельзя. Можно напортить то, что создавалось с такими трудами и так вдохновенно.

Девушка бродила по комнатам, надолго прилипала к окну, но ничего интересного не обнаруживала — ни в доме, ни на улице. «Это оттого, что на душе пустота, — думала она. — Когда на душе радостно, весь мир наполняется любопытными вещами. А когда нападет тоска — кажется, будто кругом такие рожи, что и плюнуть жалко».

И тут она услышала стук в дверь.

Сердце так и ухнуло в груди: наверняка это Евтихий! Девушка встрепенулась, бросилась вниз, в прихожую.

Когда вчера вечером он вдруг исчез, Деянира в первые минуты попросту не поняла, что случилось. А потом впала в панику. Она позвала стражу просто потому, что не могла оставаться одна — наедине с истекающим кровью человеком. Бросить Авденаго она не посмела. Она не любила отягощать свою совесть. Даже денег никогда не брала в долг. А уж отправить на тот свет некоего человека, пусть даже неприятного… Может быть, и не существует мстительных покойников, время от времени навещающих убийцу (в полнолуние, скажем). Но не исключено, что они все-таки существуют.

Конечно, Деянира даже в мыслях не допускала, что между ней и Евтихием может возникнуть какая-то связь. Однако определенная привязанность все-таки существовала. Он помогал ей по хозяйству, слушал ее рассказы, пытался рассказывать сам. Угождал ей во всем. Возможно, видел в ней высшее существо. Более развитое и достойное.

Ну и потом, он все-таки привлекательный мужчина…

Но на пороге стоял не Евтихий.

— Авденаго! — Деянира не скрывала разочарования. — Что тебе здесь нужно?

— Я, пожалуй, войду, — отозвался Авденаго. — Посторонись-ка, а то придется сбивать тебя с ног. Чего бы не хотелось, учитывая обстоятельства.

— Какие обстоятельства? — Она пропустила его в дом и пошла за ним следом.

— Слабоват я, чтобы сбить с ног кого-либо, — признался Авденаго. — Даже такого заморыша, как ты.

Деянира задохнулась от негодования:

— Что ты себе позволяешь?

— Только то, что ты мне позволяешь, Деянира, — парировал он. — Слушай, женщина, накорми меня… Пожалуйста! В этом городе меня взялись уморить голодом. Будь милосердна. Ты уже один раз спасла меня от смерти — сделай это еще раз, а?

Она поджала губы и не ответила.

Авденаго весело улыбнулся.

— Вот и договорились.

Он пробрался на кухню и под мрачным взглядом Деяниры умял две здоровенных хлебных лепешки, навалив сверху кусище кровяной колбасы. У него сразу же разболелся живот.