Сергей Кусков - В тени пророчества

Он думал, напряженно думал. Перед ним стояло две задачи, и если не решит их прямо сейчас, в лучшем случае перестанет быть главным шаманом.

Первая — репутация. Ему, как щенку, указали место. Пусть это был старый безумец — он все равно прогнулся под него. В присутствии всех своих людей и десятков воинов. Такое не забывается.

Второе — тот наглец, осмелившийся стрелять в него, Нахора! И убивший нескольких человек племени! Он уйдет, отлежится и уйдет. Но надо найти способ сделать так, чтобы тот проклял день, когда натянул свою поганую стрелу на свой поганый лук. Его взгляд остановился на черноволосой девушке, прижимающей к груди плачущего ребенка. Ребенка того зарвавшегося наглеца…

Нахор остановился, развернулся, поднял руки вверх привлекая всеобщее внимание.

— Люди Юду! Преступник ушел, покинул пределы племени! Но обряд не закончен! Мы обещали Великому Духу наших детей, но не принесли ни одного младенца!

Окружающие остановились как вкопанные.

— Да, преступник не дал нам это сделать! Но я знаю, как покарать преступника и умилостивить Великого Духа, чтобы он не гневался на нас за это!

Все слушали в напряженном молчании. Это хорошо. Нахор продолжил.

— Мы должны отдать его сына Великому Духу! Только так мы умилостивим нашего Отца! И только так мы накажем посягнувшего на наши законы! Что, Ной? Разве я не прав?

Глаза старика сияли злым блеском, но уста молчали.

— Если мы не окончим обряд, духи отвернутся от нас! Ведь жертва уже БЫЛА ОБЕЩАНА!!!

Все воины, и местные, и пришедшие, опустили голову.

— Мы проведем обряд прямо здесь. Заберите у нее ребенка.

— Нет! — вперед вышел Давид, сжимая копье. — Ты не сделаешь это!

— Это не мое решение. Это решение племени.

— Племя решило не так.

Нахор рассмеялся Давиду в лицо.

— Глупый, глупый юноша! Сам напросился… — и громко, чтоб его слышали все собравшиеся, закричал:

— Люди Юду! Племя решило принести в жертву двенадцать детей. По одному от каждого рода. Но преступник напал на жрецов, исполняющих ритуал. Напал на глазах Великого Отца! Нарушил Его законы! Поэтому я спрашиваю: должны ли мы отдать ему сына поправшего их? Или же отдадим ему двенадцать, как обещали?

Ведь если мы отдадим сына негодяя, другим родам не придется тянуть жребий, чтобы выбрать одного из своих! Думайте, племя! Решайте! Я жду!

Давид окаменел. Его душила ярость. Потому что он знал, что решат люди.

До чего же хитра эта сволочь! И ведь ничего нельзя поделать! Даже если он сейчас вонзит в него копье — всего лишь станет еще одним преступником, но ничего не изменит.

То же чувство охватило и старого шамана. Ной был слаб и опустошен, и на новые фокусы сил больше не было. Этот бой выиграть он не мог.

Нахор рассчитал все правильно. Люди решили так, как он и предполагал. Зачем выбирать кого-то из "своих", если можно отдать чужого? То, что этот "чужой" на самом деле свой — было не важно, это только повод. Повод спастись за чей-то счет. Пусть ты умрешь сегодня, а я завтра.

Предательство. Величайший порок человечества.

Человек, которого звали Сатанаил, десять тысяч лет, из года в год, из века в век видел этот порок. Но сейчас он лежал, придавленный телом друга, и видел его в первый раз…

…И он проклял племя. Проклял людей. Проклял за свое малодушие. За рабство собственных желаний и страстей.

За то, что приняли именно ТО решение.

Тахра сопротивлялась до последнего. Ее держали четыре воина (из пришлых, конечно), но она все равно справилась и бросилась к ребенку.

Наверное, это получилось случайно. Наверное, тот воин все же решил просто остановить ее. Но его копье вошло глубоко в грудь черноволосой женщины…

…А в насмешку над всем этим, далеко-далеко с юга, из лесов, которые еще не скоро станут самой большой в мире пустыней, на север ползли тучи. Они были огромны и дарили земле на своем пути влагу и благодать. Они были образованы при участии многих вещей: океанских течений, зон повышенного и пониженного давления, атмосферных фронтов и много чего еще. И им не было никакого дела до суетящихся на земле человечков…

Дождь все лил и лил. Небо озаряли всполохи молний. Струи воды стекали по лицу, по одежде, лились за воротник. Колени утопали в жидкой грязи. Частые громовые раскаты оглушали. Он поднял лицо вверх, к небу, и что было силы яростно закричал.

— Что! Доволен? Вот он я! Ты победил! Ты сломил меня, забрав все! Что сделаешь теперь?

Небо молчало.

— Убей! Давай, убей меня!

В ответ над головой прогремел громовой раскат.

— Не убьешь! Знаю! Чувствую!

— Слабак!

Сидящий в луже у дороги юноша зарыдал. А сверху все лили и лили дождевые струи.

— И это будет твоей главной ошибкой! Слышишь? То, что ты не убил меня — будет твоей главной ошибкой!

Потому что я доберусь до тебя! Я заставлю тебя заплатить за все то горе и зло, что есть на земле по твоей вине! ТЫ ЕЩЕ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО СОЗДАЛ ЭТОТ МИР!

Я, Сатанаил из племени Юду, я отомщу тебе! За Тахру! За сына! За племя! За всех людей, страдающих из-за тебя! Клянусь…

Одна за другой все четыре машины вылетели с Каширки на скоростную М4, сразу же увеличив скорость со ста двадцати до двухсот. Видимо, это был далеко не предел, "Мерины" могли лететь и гораздо быстрее, но такая скорость была уже ни к чему. Через тонированные стекла окружающая действительность проносилась просто пугающе. Я снова представил себе вес броневика, и предпочтя не портить нервную систему, отвернулся. Тем более, что господин Смирнов сидел совершенно спокойно. Возле МКАДа нас попытались подрезать, но автоматные очереди из головной машины и двух замыкающих быстро всех убедили, что связываться с нашей колонной не стоит.

Собравшиеся на пустыре автомобили разъехались по городу, и одновременно, по общему сигналу, начали прорывы во всех направлениях, по всем главным автострадам Москвы. Естественно, помешать ВСЕМ орден просто не мог. Для такого количества прорывов у него банально не хватит ни людей, ни техники.

Но ордену были нужны не темные. Им были нужны именно мы с Настей. Поэтому мы играли на опережение: пока там поймут, что к чему, пока вышлют полноценную погоню, мы должны быть уже далеко.

Вдвоем даже с совершенно здоровой Настей мы бы из города не выбрались. Я наконец отдал себе в этом отчет и поблагодарил Судьбу (Святого Духа? Что же это все-таки такое?) за вмешательство.

Да, сегодня погибли люди, многие из которых к колдовским войнам никакого отношения не имеют. Но я не могу брать всю вину за это на себя.

Пророчество. Большая Игра Сил. Некто и Нечто стягивает узел вокруг меня все плотнее и плотнее, и у меня остается все меньше и меньше возможности влиять на свою жизнь. Самое главное — это не орден. "СпаС" просто борется с древним пророчеством. Другие, потусторонние силы ведут за меня борьбу.