Ник Демин - Туман. Квест «Похититель Душ» 2

— Быстро вы меня нашли.

— Как только поступили сведения, мы тут же отправились на встречу, — немного обтекаемо ответил тот.

— Ты говорил с атаманом той банды, которая подобрала меня?

— Да, но безрезультатно. Я взял на себя смелость доставить его сюда. Может быть Вам он не сможет отказать.

— Это вряд ли, — с сомнением заметил я, — он упёртый, хоть и не дворянин.

Мауни немного поморщился.

Как и следовало ожидать разговор со Старшим закончился безрезультатно, несмотря на все мои доводы, тот отказывался. Наконец после поставленного ультиматума, он попросил полчаса на раздумье:

— Ну что? — немного более заинтересовано, чем хотелось бы, спросил я.

Ивар поднял голову.

Надо же, — подумалось мне, — его почти не били, в отличии от меня.

Я сидел на краешке стола покачивая ногой, мой собеседник с тоской глянул в окошко, потом посмотрел на меня и сказал со всей возможной почтительностью:

— Прошу извинить меня Ваше Высочество, но я не палач.

Я сидел с каменным выражением лица, хотя больше всего хотелось заорать, врезать со всей силы по этой роже, которая только что косвенно назвала меня палачом. А ещё лучше плюнуть прямо в харю. Но я сдержался. Я даже постарался проговорить достаточно мирно:

— Причём тут это? Тебе предлагают искупить твою вину верной службой.

— И для этого я должен буду стать палачом, — медленно проговорил он.

Я ждал, затаив дыхание, но он решительно покачал головой:

— Извините, Ваше Высочество, я может и не дворянин, но я солдат. Мне приходилось совершать в своей жизни неблаговидные поступки, но ни за один из них мне не было стыдно. Всё таки я откажусь.

Мне нечего было ему сказать, перспективы были обрисованы достаточно подробно: либо он выполняете всё что ему прикажут, либо его казнят. Ну что ж, он выбрал сам. Я звякнул колокольчиком, вбежавший конвой подхватил его и вытащил за дверь. Мауни тоже молчал, причём так задумчиво задумчиво.

— Ну что смотришь? — грубо ткнул я его. — Веди Большого, будем разговаривать с ним.

— С ним будет лучше, — убеждённо сказал Мауни. — Если Вы разрешите, Ваше Высочество, то…

— Сиди уж, — бросил я ему. — С одним уже договорился, так что с этим я разговаривать буду, только вот что. Надо бы обдумать, как это провернуть получше.

Мауни был весь внимание, я искоса глянул на него. Пока я был заключённым, действия на хуторе, полностью оправданные, с моей точки зрения, вызывали у окружающих чувство негодования, мягко говоря. Он же отнёсся ко всему ровно так, как-будто так и должно быть. С моей точки зрения всё было логично, поадать в плен — нельзя, пришлось убить. Крестьян, тоже, нас могут искать, к тому моя гениальная идея о зверствах противника, пришлась как нельзя более кстати. У этих же неприятие вызвало не то, что всех поубивали, а то, что нас застали за инсценировкой нападения и зверств противника на мирных крестьян. Идиоты. Мысль же очень хорошая, только для её организации люди должны быть не шибко брезгливые. И вроде бы у меня на примете парочка есть, причём я не про Мауни говорю. Ещё в идеале нужен демпфер, между мной и непосредственными исполнителями, поскольку не царское это дело, в дерьме ковыряться. Но тут уже Мауни постарался, изо всех сил расхваливая этого крысолицего следака, занимающегося моим делом. Ну раз говорит, надо на него посмотреть.

В небольшой предбанник, то есть камеру рядышком для проведения допросов, ввели здоровенного бугая. Подивившись, что его доставили прямо к обеду и придётся ждать, он подошёл к скрючившему у стены человеку. Можно и не подходить, но информация о том кто допросчик, кто следователь, как себя ведут, увлекаются ли при допросе, каков шанс, что можно выйти своими ногами — всё это можно поспрашивать. Уже подходя он замедлил шаг, внимательно присматриваясь:

— Мелкий, ты?! — прогудел он.

Фигура подняла на него мутные глаза.

— Эй! — на всякий случай встряхнул тело Большой. — Ты там живой?

Взгляд сфокусировался:

— О, Большой, — довольно таки равнодушно константировал тот.

— Да я ж наниматься шёл когда вы меня остановили!

— А чё потом не слинял?

— Дык одному стрёмновато было как-то, присматривался к тебе, да Гришаю…

— А чё к старшому не подошёл, он за любой найм хватался, а ты такую новость скрысил.

— Да в том то и дело, что предлагал я это старшому! — искренности в голосе избитого хватило бы на троих. — Да только отказался он и другим рассказывать запретил. Я уж и линять собирался сам.

— А чего ты там орал про: требую Королевской Милости!!! — очень похоже передразнил он меня.

— Дык жить то охочется, — бесхитростно ответил я, — вот и орал.

— Ну и как, — с подначкой спросил он меня, — помогла тебе королевская милость?

— Помогла, — не стал спорить я. — Очень помогла. Видишь же, до сих пор живы, а могли бы сдохнуть ещё там.

Большой заулыбался, а потом с размаху зарядил в дыхло так, что меня согнуло. Заботливо придерживая меня, Большой сказал:

— Это тебе так, на память, что если бы не ты, то мы бы с чистой совестью в штрафниках корячились и виселица бы нам не светила.

Мы пару секунд полыбились друг другу, потом я продолжил:

— Вот теперь мне хорошо, а вот с тобой не всё так просто. Нас казнить хотят, только я себя должным чувствую.

Говоря всё это я чувствовал себя засланным казачком из неуловимых, который: толкьо не сомтри на меня дядя как солдат на вошь… и … кинулся ко мне как к родному, лицо твое, говорит расолагает…, — но здесь это прокатило. Большой слушал внимательно и вопросы задавал нужные. Похоже свинтить ему хотелось не меньше чем мне. То, что он обсудит это с Толстяком в камере — к бабке не ходи, а уж Толстяк всё прикинет, обдумает и решит. Ума он может быть и не большого, но хитрости в нём — на пятерых хватит.

— Так-с! — голос офицера не предвещал ничего хорошего. — Кто оставил фигурантов по одному делу вдвоём в одном помещении.

Ну щас начнётся, — тоскливо проговорил мелкий, скрючиваясь и закрывая голову руками.

Большой принял похожую позу, внутренне оставаясь спокойным. Его на допрос только привели, так что вряд ли будут смазывать эффект избиением, так, протянут для порядку плетью пару раз, и всё.

— Расскажи мне про своего протеже, — попросил я Мауни, пока мы неторопливо шевствовали по двору.

Надо сказать, что моё присутствие здесь не афишировалось. Мауни прибыл со свежнабранной охраной, в которой дворяне составляли пожалуй меньшинство. Причём дворяне они были так, можно сказать номинальные. Оин знали, кому служат, а больше ничего и не требовалось. Начальником у них был пожилой капитан из лёгкого пехотного полка. Здесь такие полкти считались не престижными, в отличии от тяжёлой пехоты, конницы, арбалетчиков или подразделения колдунов. Хотя выполняли фактически функции спецназа в моём времени. В принципе и пр авильно, что здесь, что у нас эти самые спецназеры ничего не решали, способные на точечные удары, точку во всём ставила конница и анстоящая пехота. Но подготовка у таких полков была стоящей, правда не у всех. Были откровенно отстойные части, но были и те, где служили настоящие оторви головы. Этого капитана пенсионера Мауни нашёл во время спешного марша по моим внутренним делам. Денег у того не было, семьи не было, цели не было, большинство друзей осталось либо в армии, либо в могилах. Мауни дал ему цель, так что теперь я обзавёлся личной охраной и дело было даже не в деньгах, а именно в цели. Доживать остаток жизни просто так, заливаясь под самое горлышко вином, такие люди просто не могут.