Пётр Волкодав - Булава скифского царя

— Я, я не могу тебе правильно объяснить, лучше прочту. Скажи мне Накра, — разволновался Саша — что ты делала там, среди воинов? А те, двое воинов, которые находились рядом с тобой? — наконец осмелел он, ещё не веря в происходящее. Амазонка спокойно ответила.

— Я царица амазонок, жена будущего царя скифов и мать двух дочерей. Один из тех воинов — мой муж, другой — чужестранец и брат по крови моего мужа.

— Скажи Накра, как такое возможно, мы видим друг друга. И кто такие амазонки? У нас по этому поводу спорят и ругаются до драк, историки, — ведь скифы жили более двух тысяч лет назад. — Накра рассмеялась. — У меня такое бывает иногда. Я вижу то, чего не видят другие. Раньше, в детстве, я боялась таких видений… Нашими предками были киммерийцы, я из царского рода. Когда мой народ завоевали скифы, многие из женщин отказались делить ложе с их мужчинами и стали воинами. Мой будущий муж смог завоевать меня и моё сердце. А теперь прочитай свои стихи поэт. О ком ты пишешь? Только поторопись. Меня ждут.

— Да. Да.. — Саша в этот раз не растерялся. Когда он закончил декламировать, гостья задумалась.

— Ты хорошо написал о нас. Значит — нас ещё не забыли! Прощай поэт.

— Нет! Погоди! — закричал гений, но гостья не ответила. Она заправила волосы, надела боевой шлём и преобразилась — улыбки как не бывало. На Сашу смотрел волевой и сосредоточенный на своём, воин. Саша бросился к женщине, но не успел. Силуэт незнакомки растаял и исчез, словно её и никогда не было. Больше он её не видел никогда!

… через полчаса загремело в передней, — пришла горничная. У поэта ещё не прошло оцепенение.

— Удачи тебе, царица! — безостановочно повторял он, заглядывая в лист бумаги.

— С кем это вы говорили сейчас, Александр? — хмыкнула, оглядываясь по сторонам, прислуга. — Здесь никого нет. Наверное, это проклятый холод виноват. Сейчас Александр я растоплю печь и приготовлю чай. Хорошо, что запасли дров… Эх, вы — поэты — вздохнула она. — Не приспособлены вы к жизни.

— Нюра, — развеселился поэт, приходя в себя — у меня к вам просьба Нюра, — сходите к дворнику. Пусть он найдёт извозчика. Я еду к Гумилёву. Коля, наверняка поймёт меня.

"Осталось недолго, читатель. Надеюсь, автор не сильно утомил тебя читатель историческим экскурсом, но, тем не менее великий русский поэт А.Блок гордился этими строками о скифах. И не только он написал о них. Откройте классиков, от Жуковского и до В.Высоцкого и вы убедитесь в том.

Осталось совсем чуть. Скоро царь скифов поднимет меч и поведёт своё войско. Ливнем посыпятся тысячи отравленных стрел. Катафрактарии — тяжёлая конница скифов, прообраз будущих западноевропейских рыцарей, устремится вперёд и как таран прорубят ряды знаменитой греческой фаланги и македонских полков, потерпевших единственное поражение перед взятием столицы Дария — Персеполя.

Фаланга Александра без поражений мерно прошагавшая от зелёных холмов и тенистых дубовых рощ Андалусии до священного Инда. Покорителя ойкумены, народы Азии назовут рогатым и насильником. Кто знает, что ожидало бы армию ученика Аристотеля, поведи он свою армию в Скифию. Безмерная жадность привела Александра к закономерному концу. Возможно поняв к концу жизни многое, Александр приказал похоронить себя с открытыми кистями рук, потому что "туда" ничего не взять. Империю разделили на части его полководцы — Птолемей, Селевк, Лисимах.

Птолемей стал наместником Египта и Палестины. Селевку достался Персия. Лисимаху — северное побережье Геллеспонта….

Скифы прорубят ряды фаланги и зазвенит сталь мечей. Пленных в этот день брать не будут и, никто из воинов не станет просить пощады. Более 30 тысяч греков и скифов сложат свои головы и окропят многострадальную землю Приднестровья. Тира понесёт "красные" воды и тела воинов в Эвксинский понт…

Это произошло в 311 году до рождения Христа.

….Вечером, когда всё закончится, забрызганная своей и чужой кровью Накра будет продолжать судорожно сжимать рукоять акинака. Недвижная, она будет кому-то улыбаться и молчать.

— Что с тобой, жена? — спросит Зиммелих.

— Я видела будущее! — мой муж

— Я не понимаю тебя Накра, — какое будущее?

— Я видела поэта из нашего далёкого будущего. Он был в белой рубахе и смешных штанах. Он читал мне стихи. Стихи о нас Зиме! Нас — не забудут!

— Да что с тобой, пойдем жена, тебе нужно отдохнуть. — Накра рассеяно вложит в ножны меч, позабыв протереть. — Слава Папаю, он не видел этого — скажет она.

— Кто?

— Его зовут Саша… Маленькое копьё, которым он пишет, не уступит копью Тертея.

— Я не понимаю тебя. — Царь скифов недоумённо пожмёт плечами и обнимет жену.

Гл 9.

Тира.

Гнедой нетерпеливо бил копытом, взрывая сухую траву и землю, беспокойно вертел головой и всхрапывал, дрожа от нетерпения.

Разве можно в такой момент быть спокойным, когда бурлит кровь и невозможно сдерживаться, — хочется нестись к врагу.

Конь грыз удила и оскаливал зубы, — хотелось обернуться и увидеть всадника. Наконец это удалось. Кося глазом, гнедой заржал.

"Чего ждём, мой хозяин?" — спросил он, продолжая всхрапывать.

"Я знаю мой хозяин, что мы не на прогулке. Почему не посылаешь меня вперёд?" — Спокойный и бесстрастный всадник перевёл взгляд с войска неприятеля на своего верного товарища и потрепал по стриженой гриве скакуна.

— Знаю, знаю, — усмехнулся всадник — знаю, чего ты хочешь, но не торопись. — Пожилой всадник превосходно понимал настрой боевого коня.

— Скоро тронемся. Сегодня нельзя спешить, "Зоряной". — Гнедой снова заржал и раздул ноздри.

Они вдвоём не первый год. Конь и всадник". Боевой конь знает, что сейчас произойдёт. Когда его хозяин поднимет меч и ударит пятками в бока, он первым — как ветер, понесётся к переднему краю врага и там, они станут одним целым. Всадник привычно освободит руки от поводьев и, когда, лук больше не понадобиться, копьём, дротиками и мечом будет поражать врагов. "Зоряному" не впервой. Во время битв, он знает, что хочет хозяин; — достаточно лёгкого прикосновения, и он знает — куда направить бег и в какую сторону развернуться. Потому что он — лучший из боевых лошадей во всей ойкумене. Такому коню не нужно объяснять и понукать. "Зоряной" и сам знает — что делать. Во время боя он будет разрывать зубами врагов, их лошадей и проламывать копытами щиты и доспехи противников. Такое умеют многие из скифских боевых лошадей, а всадник, которого он несёт — царь всех скифов…

В своём первом бою "Зоряной" подвёл всадника. В Атоная попала стрела, а потом, из-за его — "Зоряного" неопытности, царь всех скифов получил два удара мечом. Единственно, что он смог — вынести с поля боя тяжелораненого царя.

Атоная не затоптали вражеские лошади. За ним гнались враги, но "Зоряной" был как ветер. Он смог увернуться от копья, сбить копытом одного врага и успеть к своим. Правда и его малость зацепили…