Аслан Шатаев - Письмо из будущего

— Ты чего? — спросил Муслим.

— Переел.

— Что ты переел? Мы только немного перекусили. Сам же сказал: "Переедать будем у меня дома".

— Значит, перепил.

— А как себя чувствуешь?

— Нормально.

— То есть, когда мы будем красть Седу, ты больше вырывать не будешь?

Я посмотрел на него, выдавил из себя улыбку и сказал:

— Все нормально. Уже прошло.

Тошнота действительно прошла. Зато чувствовал я себя паршиво. В таком состоянии лучше не садиться за руль. Тем не менее, я завел машину, и мы тронулись с места.

Мы доехали до поворота, я поставил машину на другую сторону улицы, где должна была появиться Седа, и заглушил машину.

— Еще не передумал? — спросил меня Идрис.

— А с чего я должен передумывать?

— Ты же сам все это время твердил, — сказал Муслим, — что ляпнул глупость.

— Может и ляпнул. Только передумывать не собираюсь.

— Тебя не поймешь, — бросил Идрис. — То ты неуверен, то ты решителен.

— Ага, — подтвердил Муслим. — Будто у него раздвоение личности.

— Ты уверен, что они появятся?

Я взглянул на часы, хотя мне это ничего не дало. Когда начинает темнеть в это время? Часов в восемь? Я помню, что видел их еще в дневное время суток. А сейчас был уже седьмой час. Неужели они не появятся? Если так, то причина стала в моем появлении в прошлом. Как и герой рассказа Брэдбери, я каким-то незначительным изменением прошлого способствовал изменению значительных событий. "Эффект бабочки".

— Да, — ответил я, хотя уже сомневался, что увижу их. — Подождем еще немного.

Не думал, что мне придется так долго пребывать в прошлом с моим-то поганым состоянием. Но оно стоило того.

Прошло, наверное, полчаса. Скоро закат. Я стал сомневаться, что вообще увижу сегодня Седу. И тут она появилась. Седа вышла из-за угла дома с какой-то девушкой, и пошла по улице.

— Вот она! — воскликнул я. Муслим с Идрисом тут же посмотрели в сторону, куда я указал пальцем.

— Ты был прав! — сказал Муслим. — А кто это с ней?

— Не знаю. Наверное, подруга.

— А можно я ее тоже украду?

— Можешь сделать с ней что хочешь, только не упустите Седу.

— Будет сделано!

Он хлопнул меня по плечу и обратился к Идрису:

— Ну что, пошли красть для Муслима счастье?

Они вышли из машины. Седа со своей подругой поравнялась с ними. Она узнала Муслима. Они поздоровались. Перекинулись несколькими словами, после чего Муслим схватил Седу как куклу и побежал с ней к машине. Седа кричала и пыталась вырваться. Ее подруга схватилась за голову, не зная, что предпринять. Идрис открыл заднюю дверцу машины и сам сел в нее. Муслим хотел закинуть Седу в машину, но та мертвой хваткой зацепилась за дверцу и не хотела ее отпускать. Идрису пришлось помочь, чтобы разжать ее руки и затянуть в машину. Когда она уже оказалась на заднем сиденье, Муслим сел в машину и захлопнул за собой дверь.

— Отпустите меня! — кричала Седа.

Я завел машину и тронулся с места.

— Куда едем? — спросил Идрис.

— К бабушке.

И тут я поймал взгляд Седы в зеркале заднего вида. На лице ее было удивление.

— Муслим?

То ли этот момент меня сильно взволновал, то ли по какой-то другой причине, я потерял контроль над телом. Я не стал пытаться вернуть контроль над собой-из-прошлого, и сразу двинулся вперед по тропе. Время ускорилось. Больше мне в этом времени делать было нечего. Главное сделано. Пора возвращаться.

Когда тропа пошла зигзагами, я уменьшил скорость времени.

Оказавшись в совершенно незнакомой мне обстановке, я повернулся на бок и вырвал. Из желудка вышла лишь кислая жидкость.

После того, как тошнота отступила, я огляделся и не мог понять, где я. Такое иногда бывает, когда ты просыпаешься.

Я лежал на каком-то пледе, постеленным прямо на траву. Вместо подушки — рюкзак. Слева от меня — кусты. Справа — лес. У ног, рядом лежал еще кто-то. Это все, что я сумел разглядеть, потому что было жутко темно. Над головой — густая листва. Почти никакого источника света. Словно я попал в преисподнюю. На мне была теплая одежда. Тем не менее, мне было холодно. Где-то ухала сова. В остальном — тишина.

Я присел, закрыл глаза и пытался вспомнить, где я был в последний раз, до того, как отправиться в прошлое. Мы уехали из Баку и приехали в Хасавюрт к родственникам. Точно. Я был в последний раз в ванной.

Я открыл глаза и огляделся.

Какого черта я делаю в лесу? Как вообще тут оказался? Что это за место? Где я? Может, я попал не в свое время? Например, в будущее. Я отчетливо помню, как тропа пошла зигзагами, и я замедлил темп времени именно в этот момент. Это должно было означать, что я приблизился к своему времени. А если я ошибся?

Нет. Такого быть не могло. Иначе я бы почувствовал в своем теле своего двойника из прошлого. Однако же…

Вставая с импровизированной постели, я почувствовал боль и усталость в ногах, будто весь день ходил пешком. Выпрямился, осмотрелся по сторонам. Ничего и никого. Только темный и зловещий лес. Судя по всему, здесь были только я и таинственный незнакомец, что спал мертвым сном.

Я открыл свой рюкзак и стал в нем копаться, в поисках фонарика, или чего-нибудь в этом роде. Раз есть рюкзак, значит должен быть фонарик. Возможно, я находился в настоящем времени. Просто что-то изменилось. Например, я решил пойти с кем-то в поход. Никак иначе. Не стал же я бездомным?

Фонарика я не нашел. Но нашел спички.

Чиркнув спичкой, посветил кругом. Нигде не было видно следов костра. Неужели мы все это время лежали в холоде без костра?

И тут я увидел на земле, рядом с моей "постелью", автомат Калашникова. Я не сразу понял, откуда он мог взяться, и вообще, чей он. Понемногу до меня начало доходить в чем дело. А когда я увидел на себе военную форму, всякие сомнения исчезли.

Стало быть, я боевик?

Почувствовав слабость в ногах, я присел. Мой мозг отказывался верить в это. Как такое возможно? Я ведь только украл Седу. Почему мое настоящее изменилось настолько сильно? Что меня побудило идти воевать?

Я вспомнил Абу-Бакара, который предложил нам с Муслимом идти на джихад. Помнится, мы с Муслимом уже готовы были идти. У нас возник план как и когда уйти из дома. Говорить родителям мы, конечно, не собирались. Тогда бы нас, естественно, не пустили. Об этом мы хотели сообщить нашему соседу. А он бы потом передал это нашим родителям. Передумать нас заставил Мовсар, из охраны Масхадова, после того, как мы рассказали ему про Абу-Бакара и про наше решение идти на джихад. Он вывел Абу-Бакара на чистую воду. По его словам, это был человек с очень сомнительным прошлым, которому не следовало верить.

Если бы мы не рассказали тогда об этом Мовсару…

Если бы…

Но все случилось именно так. Я повлиял на прошлое. Теперь оно переписано. Мы не рассказали об этом Мовсару, и все сложилось именно так, как "если бы…"