Виктор Исьемини - Весенние грозы

Сквозь забрало и слезы радости, выступившие на глазах, отец Брак не видел подробностей, он хотел вскричать, что, хвала Светлому, прибыло войско Белого Круга, и гарнизон Феллиоста спасен! Спасен!

Тут один из вновь прибывших, пехотинец в драном плаще, опустился на колени и плаксивым голосом протянул:

- Спасены! Дошли! Спасены! Спасены!..

Легат стащил шлем, утер рукавом слезы, размазывая по лицу пот и сажу. Оглядел братьев, вступивших в Феллиост. Это не войско победителей, увы. Командовал пехотинцами юноша, который назвался Велем, оруженосцем покойного отца Лайсена. Даже не брат в Белом Круге, а всего лишь послушник. Но солдаты глядели на паренька с обожанием и твердили в один голос, что выжили лишь благодаря ему. Его отваге и осмотрительности. Они верили этому послушнику. Они верили в него. Что оставалось отцу Браку? Он тоже уверовал вдруг, что юноша - своего рода талисман. Он выведет их отсюда, как вывел отряд пехотинцев из ловушки. Вера - великая сила.

Вновь прибывших накормили. По крайней мере, в продовольствии гарнизон Феллиоста не нуждался, здесь остался обоз армии - еда для тысяч братьев, которые более не нуждаются в земной пище. Юношу Веля отец Брак тут же произвел в сотники, сделал своим заместителем. Вдвоем они обошли городские окраины - улицу за улицей.

- Что за крики? - поинтересовался послушник, когда они подошли к собору.

- Местные.

- Пусть уходят, - твердо сказал Вель. Так твердо, что легат его высокопреосвященства даже не сразу сумел возразить.

- Но... они присоединятся к нелюдям...

- Нет, они не захотят. А если бы и хотели, эльфы не станут им доверять. Пусть идут. Может, устроятся где-то, выживут.

Брак не смог спорить. Жителей Феллиоста вывели из собора. Вель сказал:

- Уходите. Ступайте не спеша, чтобы эльфы не приняли за воинов. Белого не надевайте.

- Куда же мы пойдем? - вздохнула женщина.

- Отсюда уйдете, - ответил парень. - Здесь вам смерть. Везде будет лучше. Идите.

Эти тоже поверили Велю. Странный паренек говорил так, что ему невозможно было не поверить. Он говорил правду.

Что бывает с вассалом, осмелившимся поднять руку на господина? Ответить несложно... А если вассал - это город? Не Гилфинг весть какой город, но, однако же, без малого тысяча человек. Тысячу голов не срубишь одним ударом... Да и две тысячи рук - тоже сила.

Новости о смерти господина ок-Дрейса не сразу разошлись по округе. Сперва было тихо. Жители Вейвера испугались содеянного и решили скрывать, сколько удастся, собственный проступок. На всякий случай заперли ворота, вооружили цеховое ополчение, кинулись к стенам... после сообразили, что бояться сейчас нечего. У покойного господина осталась вдова и двое сыновей - мальцы пока что. Да вдобавок и лучшие солдаты погибли вместе с его милостью ок-Дрейсом. Больших бед от супруги покойного нынче ждать не приходится. Цеховые старшины собрались на совет.

За три часа ничего не надумали, потом толпа, которая шумела вокруг дома мастера Увина (где совещались), потребовала пригласить на совет Гедора. Тот, не мешкая, занял место во главе стола, у которого расселись старшины - дюжина числом. Мясник знал: когда стадо в смятении - оно жаждет заполучить вожака. Пусть жестокого, несправедливого, злого - да такому еще скорей станут подчиняться.

- Вот что, мастера, - сразу же начал Гедор, не дожидаясь многословных объяснений, - Положение у нас с вами не лучшее.

Закивали седыми головами, забубнили...

- Но и беды большой нет! - Мясник повысил голос, чтобы перекрыть стариковское бормотание.

- Как же так, мастер? Ведь грех...

- Грех великий, не спорю. И на мне - самая большая вина, - согласился Гедор, главное было сделано, его слушали, теперь можно и себя виноватым признать, но отчасти. Они, кто за столом сидит, кто снаружи, весь город - они все вместе, община, стало быть, если один крепче виноват - то и остальным ответ держать больше. - Но, если разобраться, что вышло? Сеньор своих обязанностей не исполнил. Он нас защищать должен был, так? А вместо этого - что? От него же самим и пришлось защищаться. А если невинный себя обороняет, это не грех перед Гилфингом.

- То грех, то не грех... путаешь, мастер.

- Нет, не путаю, - Гедор пристукнул по столу. Защищаться - не грех. На меня покойный оружие поднял, я голыми руками себя оборонил. Где же грех-то? А вот солдаты его...

Старшины приуныли. На солдат город поднялся прежде, чем те обнажили оружие. Совсем плохо вышло.

- Так что, думаю, нужно ворота открыть, - продолжал Мясник, пользуясь тишиной, - в нашем Вейвере сейчас сорок или даже более того приезжих. Их лучше не злить. Рано или поздно они все равно уедут, так пусть не держат сердца на нас, пусть уезжают и уходят с миром. Объяснить им все, как было - и пусть идут. Что они станут рассказывать, то и узнает Мир о нас. Пусть лучше правду узнает. А если обидеть приезжих, то в отместку, чего доброго, поклеп на нас возведут. Пусть рассказывают правду!

- Вот узнает Мир, тогда нам ответ держать, - кротко вздохнул старичок, старшина ткачей.

- А ответ нам держать - пред кем?

- Ну, как же!.. - старик умолк.

А в самом деле, перед кем?

- Сеньор сам права города нарушил, - гнул свое Гедор. - А раз так, вассальная клятва нарушена, присяга отменяется. Вдова его сил не имеет, чтобы нас принудить заново клятву дать... клятву ей или, там, старшенькому сыночку ок-Дрейса. Значит, кому город подвластен? Королю Метриену? Так он в плену томится.

- И что же выйдет? - осторожно спросил мастер Увин. - Кому мы теперь подчиниться обязаны?

Гедор улыбнулся. И промолчал. Пусть сами уразумеют, что власть сама собой им в руки плывет - им, городскому Совету! Ну а уж по чьему слову этот Совет станет решения принимать... нет, об этом лучше промолчать.

Когда участники совета показались на крыльце, толпа встретила молчанием. Только что заполненная народом улица гудела, а тут разом притихли. Первым шел тихий старичок, старшина ткачей. Ощутив себя в центра внимания, он опустил глаза и торопливо юркнул в сторону. То же самое - еще двое мастеров. Затем вышел Гедор, этот, не смущаясь, объявил:

- Люди города Вейвера! По закону и обычаю, мы, ваши выборные представители, приняли решение... мастер Увин, желаете огласить?

Кузнец махнул лапищей и прогудел:

- Ты начал, так уж заканчивай. У тебя язык подвешен.

- Так вот, слушайте да передавайте тем, кто не слышал: поскольку покойный сэр Дрейс ок-Дрейс нарушил права вейверской общины и преступил собственный долг сеньора, он и его наследники лишены прав на владение этим городом! Поскольку он напал и первым обнажил оружие в черте городских стен, община имела право защищаться. Отныне Вейвером правит Совет из выборных.